Все это Макс знал, на том и строился расчет.
Пистолет стрелял негромко, хлопки едва перекрыли шум вентиляции. Пульки с микродозами впились в шею командира и его заместителя, оба обмякли, не будь невесомости — завалились бы на пол. Дальше предстоял неприятный, но неизбежный процесс облета всей станции и угощения оставшихся десятерых снотворным. Соответственно, включился таймер — если верить инструкции, часов через шесть вырубленные начнут приходить в себя.
— Обожди! — одернула Макса Энга. — У меня неприятное предчувствие.
Она подплыла к Явору, проверила пульс, потом зрачковую реакцию, миллион раз видевшая подобные манипуляции в сериалах.
— Как они? В норме?
— Ма-акс… — ее голос задрожал. — Командир мертв!
Твою туда и налево… Спрятав пистолет, он сам ринулся к креслам. Приподнял веко Явора, зрачок остался столь же широким. Прижал пальцы к шее — под хрящи гортани, пульс так и не обнаружился, как и у его помощника.
Никакая химия, вызывающая обратимую реакцию, не глушит процессы в организме настолько. То есть в пулях — летальный препарат! У обоих наступила клиническая смерть, и у Макса с Энгой нет никакой возможности предотвратить смерть окончательную.
— Я убил их… — простонал Макс. — Нет, их убили пославшие нас. Дорогая, мы обязаны спасти остальных!
Энга, подавив ужас, молча кивнула.
Управление станцией Макс знал, когда обследовал такую же «Радиславич-7» на предмет ломки. Перво-наперво придётся пресечь сопротивление других космонавтов, они вряд ли примут на веру, что пара чужаков, ликвидировавших командование, имеет добрые намерения. Значит, добро придется насаждать истинно в славянском духе — принудительно.
Сначала захлопнулись и загерметизировались все люки в переборках между отсеками. По внутреннему чату от имени Явора разнесся приказ о немедленной эвакуации, после чего некоторые люки начали открываться, но только в сторону шлюзовой камеры. Позади уходящих гас свет.
Люди отчаянно пытались достучаться до командования, но получали отлуп: всем немедленно в корабль, Явор с помощником и гости улетят на челноке инспекторов. Кто-то умолял пустить в жилой отсек и забрать личные вещи, но получил отказ.
Началась предстартовая проверка — примерно за полчаса до прохождения точки, с которой оптимален спуск на арендованный Бахтияровыми космодром.
— Мы почти не отступили от плана… Может, просто ошибка в снаряжении наших пистолетов?
Энга вряд ли сама верила своим словам, но цеплялась за последнюю надежду, понимая, насколько малоценна отдельно взятая человеческая жизнь по сравнению с замыслами княжеской банды. В том числе ее жизнь и Макса.
— Значит, действуем по плану. Будь он проклят!
Через считанные минуты после этого короткого диалога план полетел в тартарары. Находившиеся на борту челнока вряд ли узнали, а Макс увидел отчетливо: после старта запустится команда самоуничтожения. Кораблик взорвется еще до входа в плотные слои атмосферы. Радиславичи и Бахтияровы уничтожают улики и свидетелей подчистую.
А вот хрен вам во все дыры!
«Говорит командир, — получили сообщение томящиеся в челноке. — Обнаружена неисправность, на ее устранение требуется время. Всем срочно переместиться в шаттл инспекторов».
В отличие от зари космонавтики, здесь индивидуальные ложементы не требовались. Надо всего лишь пересесть в другие кресла, как в запасной джет-плейн. Но…
— Там ровно десять мест! — охнула Энга. — Значит, нам не хватит. Готова лететь на полу или в багажном отсеке! Сыта космосом по горло.
— Спокойно, милая! — процедил Макс. — Мы пока еще не спасли их. Если наши толстосумы настолько желают уничтожить смену, не исключен шанс атаки корабля прямо в атмосфере. Но и оставлять их на станции невозможно… Наше спасение — гласность. Если Глоба, с ним весь мир, а особенно страховые компании, подвергающиеся грабежу, узнают о проделках наших боссов, на очень непродолжительное время мы в безопасности. Хватит, чтобы обезвредить программную мину в оставшемся челноке, сесть на нейтральной базе, как ты предлагала до взлета, и раствориться в неизвестности.
Она стиснула его запястье.
— Я верю тебе, Максик! Но даже ты не можешь предусмотреть каждую деталь…
Он делал все возможное, чтоб вызвать шторм и удрать в неразберихе. До последнего не хотел предавать Радиславичей, но уж слишком очевидно вскрылась их суть, поэтому подстраховался заранее. Теперь заготовка пригодилась. Он открыл резервное облачное хранилище, как здесь говорится — в туче, из него полились файлы сразу на множество адресов — Глобе, страховым компаниям, компаниям-конкурентам, в силовые структуры Рутении и в международные организации. Все это он сопроводил соответствующим комментарием. И принялся за вредоносную начинку шаттла, прекрасно сознавая: генератор команды на самоподрыв, скорее всего, дублирован неоднократно.
Первой на связь вышла Руслана.
— Ты понимаешь, что натворил?
— Ты нас послала на верную смерть. Резвимся напоследок.
— Если бы ты был чуть умнее, все сложилось бы иначе. Прощай.
Умнее? Не любовался бы ее коленками, а раздвинул их? Обломись, стерва!
Вторым был топ-менеджер страховой компании. Он заверил, что они немедленно готовят экспедицию спасения на «Бахтияр-3». Макс с Энгой нужны в качестве свидетелей для беспрецедентной судебно-исковой компании. Договорились об идентификации, чтоб под видом спасателей на борт не прорвалась княжеская группа захвата.
— Это — выход? — промолвила Энга.
— Один из возможных. Но я продолжу ковырять челнок. Предпочитаю действовать сам, не рассчитывая на других.
Выявленную при предстартовой проверке вредоносную программу ломщик нейтрализовал и отправил в карантин. Руки и голова работали с предельной четкостью и ясностью.
Следующий вызов. Не принять его было нельзя.
— Я — Глоба, — представился импозантный мужчина в строгом деловом костюме. — Если вас устроит это мое изображение, поговорим?
Станция находилась выше зоны действия его спутников. Он вышел на связь как обычный абонент.
— Немного занят собственным спасением… Что ты хотел?
— В мою задачу входит поддержание стабильности на планете с целью создания наиболее комфортных условий для жизни людей. Мне предстоит сформулировать советы для обратившихся ко мне — как наиболее эффективно преодолеть кризис. Без войны и излишнего насилия.
Макс нашел еще один след в ПО, вероятно, вскрывающий потенциальную опасность, и побежал по нему как легавый пес, унюхавший на траве запах зверя. Разговор, тем не менее, не прерывал.
— Не кажется ли тебе, что рациональнее всего устранить первопричины кризиса — преступные злоупотребления со стороны правления двух компаний, добывающих гелий-3?
— Ими займутся страховщики. Но ты нанес чувствительный удар по самой системе снабжения энергетики планеты. Мошенничества со страховыми выплатами были и будут, это оправданный риск, заложенный в размер страховых взносов.
Такой вот лояльный ИИ… Хоть к сердцу прикладывай! Только к сердцу олигарха.
— Что ты предлагаешь?
— Появление вашей пары на Земле, тем более перед судом, вызовет дополнительную турбулентность.
— Нам выйти в космос без скафандров?
— Нет. Я не имею права давать советы, влекущие человеческие жертвы. Откажись перейти в челнок страховой компании, который готовится к старту. Останьтесь на борту станции минимум на месяц, запасов для двоих хватит на полгода.
Они переглянулись. Энга покрутила головой, понимая нелепость предложения. Видимо, ничего другого премудрые электронные мозги не нашли.
— Допустим! — Макс решил довести диалог до логического завершения. — Каков шанс, что нам удастся вернуться на Землю живыми и невредимыми спустя месяц?
— Более 60 процентов. Но должен предупредить: захватом станции вы нарушили множество международных законов и национальных законов Рутении. С учетом смягчающих обстоятельств я прогнозирую лишение свободы на зоне для особо опасных тебе, Макс, сроком на 25 лет. Соучастнице — 20 лет в колонии-поселении на Крайнем Севере.
У Энги вытянулось лицо. Снова на 20 лет в Тремиху или в аналогичный городок? Лучше и правда — без скафандра в космос. Но услышала:
— Предпочтительнее, чем погибнуть. Мы согласны.
Когда благообразный тип исчез с экрана, Энга буквально вцепилась в Макса когтями.
— Ты с ума сошел? В тюрьму⁈
— Нет. Просто выигрываю время. Наверняка в числе терзающих Глобу находятся и наш князь, и кто-то из Бахтияровых. Пусть думают, решают. А пока к нам прилетит челнок страховщиков или я сам починю оставленный кораблик. Станция — это западня. Покинем ее сегодня же.
Она умолкла, предпочитая не мешать.
Вскоре Макс удовлетворенно провел по лбу рукавом комбинезона.
— Наш шаттл чист. И шаттл с космонавтами успешно приземлился. Жаль, что не могу использовать Глобу для программирования полетного задания. Оставить прежнее, с посадкой на их площадку, совсем не улыбается. Ладно, не боги горшки обжигают. Кстати…
— Что?
— Корабль рассчитан на приземление с помощью специального устройства захвата, ты наверняка смотрела в видосах. Но нам пофиг его сохранность и способность к следующему взлету! Так что задействуется вариант Б, сядем жестко, с поломками, зато на любом пустыре, соорудим тебе металлический колпак на голову, и пусть нас ищут хоть до усрачки — и добытчики гелия-3, чтоб заставить замолкнуть, и страховщики, чтоб заставить говорить. Как они мне все дороги!
— Вот это другое дело! — оживилась Энга. — А то тюрьма… Макс, не буду мешать, пошла искать себе каску на голову. Мой чип не должен сконнектиться с сетью. Как только сядем, гады нас потеряют!
— Ты лучшая соучастница для сомнительных делишек, что я знаю, — улыбнулся он.
— Нет. Просто я очень тебя люблю и пытаюсь сделать все возможное, чтоб выбраться из ловушки, в которую нас завело твое безрассудство.
Она уплыла. «Женщины не умеют не пилить», — вздохнул про себя Макс.
Неоценимую помощь в перепрограммировании шаттла ему оказали цифровые машины станц