— Хорошо, — кивнула начальниц. — Завтра же получишь койку в комнате для инспекторов. Нечего жить у осужденных. Тремиха — место наказания, а не для шух-шух. Успел, небось?
— Со мной — нет, — пожаловалась Тила из-за плеча Энги.
— Выходит, только с осужденной Крац, — заключила начальница, игнорируя попытку той возразить или уклониться от ответа. — Дисциплинарного наказания за это не предусмотрено, но и желательным не считается.
— Но посещать их можно? — поинтересовался Макс. — У них сетевой терминал, я пытаюсь изучать ваш мир… Даже если и знал о нем, мои неизвестные сородичи заблокировали или стерли мне память.
— Посещать — можно, — разрешила начальница после короткого раздумья. — Странно ты говоришь, отлав Макс. По-нашему, но словно приезжий издалека, только начавший учить рутенский язык. Завтра к поверке быть всем троим!
— Но у меня нет никакой одежды, кроме этого комбинезона, — пожаловался Максим. — Обуви тоже.
— Мне все за вас решать? Ладно, оставайся дома. Пришлю с одеждой. Осужденные Крац и Брунгельд! Выражаю благодарность, что сообщили о находке и порицаю, что тянули время. Итого ни награды, ни взыскания.
— Да, госпожа! — воскликнули обе и проводили начальницу до выхода.
Когда та скрылась в ночи, Тила ехидно заметила:
— Если Гегения выделит Максу отдельную комнату, то с намерением посещать его. Прощайся, Энга. А тебе, парень, не завидую. Это с виду да в обтягивающем комбезе наша госпожа еще ничего так. Как разденется, там наверняка все обвисшее. Устроим под занавес тройничок?
— Не устроим! Надоела с пошлостями, — Энга попыталась оттолкнуть соседку, но та стала поперек двери. Поскольку была массивнее, сразу не спихнешь.
— А ты за Макса не отвечай. Максик, что с настроением? Хочешь сладенького?
Он покачал головой:
— Мне очень жаль. Ты очень привлекательная, но мне нравится Энга. Она спасла меня, заботится обо мне. Прости, она первая. А я не люблю и не умею сразу с двумя. Не обижайся.
— Чего мне обижаться? Сам будешь жалеть — что не взял, когда предлагали, — фыркнула Тила. — Ладно, любовничек госпожи Гегении, отдыхай.
Избавившись от соседки, Энга затворила за собой дверь.
— Если это последняя ночь, проведи ее со мной.
— Но узко на твоей койке! И Тила за стенкой.
— На Тилу теперь наплевать. Что мало места — плотнее обовьемся и прижмемся. Или ты против?
— Как ты могла подумать так! Эн… а давай — ночь начнется прямо сейчас?
И он погасил свет.
Едва дождавшись окончания смены, Энга буквально бежала домой. В течение дня она видела Макса лишь мельком, одетого в длинный тулуп и шапку с ушами, на ногах — унты.
«Экипировала его», — не без ревности подумала про начальницу.
Но ведь он не заключенный, обычный вольняшка, только без чипа. Имеет право ходить куда и где угодно, кроме запретной территории вроде зоны для опасных. Что ему стоит вечером забежать? Если с прошлой ночи силы остались…
Из-за спешки фонарик она не включила. И зря. Говорят, дикие животные боятся ночью электрического света. И когда в мерцании звезд Энга увидела оскаленную морду и услышала утробный басовитый рык, было поздно.
Белый северный волк, огромный — если встанет на задние лапы, так голова будет гораздо выше ее, медленно приближался, явно приготавливаясь к прыжку.
Со стороны дома донесся звенящий от напряжения голос Макса:
— Эй! Зверюга! А ну поворачивай ко мне! Слышь, жопа белая, с кем разговариваю?
Бесполезно. Хищник только рыкнул через плечо: отстань, человечек, я тебя на второе сожру. И прыгнул.
Чудовищная масса швырнула Энгу на снег, в полумраке над ней нависла бездонная раззявленная пасть с клыками с потеками слюны… Неужели — все⁈
Вдруг она услышала, как что-то смачно чвякнуло, голова волка упала ей на лицо, и клыки едва царапнули по щеке. Но волк почему-то рвать ее не стал, дернулся всем телом и затих. А потом неведомая сила откатила тушу в сторону.
— Ты цела? Энга! Ответь!
Макс аккуратно приподнял ее.
— Вроде ничего не сломала…
Только сейчас девушка включила фонарик, и его луч выхватил на снегузверя. Вокруг белой головы растеклась черная лужа, из затылка торчал лом-ледоруб. Макс убил это огромное чудовище?
— Я сам перепугался, когда его увидел, — сообщил возлюбленный. — Бросил лопату, которой расчищал дорожки, вмиг взлетел на дерево, а они тут низкие. Думал — допрыгнет, стянет за тулуп вниз и загрызет. И тут ты несешься! Рано ведь.
— Спешила, думала: ты зайдешь в гости, — всхлипнула девушка.
— Ну вот, пришлось слезать и геройствовать, убивая скотинку. Наверно — редкую, вред нанес живой природе. Да простит меня несвятая Грета Тунберг.
— Кто это? — удивилась Энга, на миг ощутив ревность.
— Прикольный персонаж из легенд моего мира. Ты не пострадала? Волк не укусил?
— Нет… Ноги только ватные — от страха.
— Вот и хорошо. Я никаких законов не нарушил? Вдруг этот волк под особой охраной Глобы, тот не посмотрит, что я без чипа, и отправит на зону?
— Наоборот! — поспешила Энга. — Убить волка, который зашел в поселок, достойно награды. А шкура… Это же больше 40 тысяч голдеров! Считай, моя зарплата лет за пять в Тремихе. У волков очень ценный мех, они водятся только здесь, а шкуры одного хватит на шубу.
— Ого! — поразился Макс. — Что ж… Если пришла в себя, бери гада за хвост, а я возьму за лапы. Понесли к вам. Поскольку у меня чипа нет, счета пока тоже, деньги за шкуру ты примешь. Считаем его добытым пополам.
— Ты же его убил, не я! — возразила Энга.
— А кто талантливо изобразил приманку? Фиг бы я ему засадил точно под темечко, если бы не ты. Спасибо, что башка крупная, получилось попасть с первого раза и тебя не задеть. Взялись!
Пока волокли тушу к дому, Энга успокоилась. И хотя мартовский морозец холодил лицо, ее грела одна мысль. Да что грела, едва ли не заставляла подпрыгивать от счастья! Макс жизнью рисковал, бросившись на страшного северного хищника. Ради нее, девушки, с которой всего пять дней как познакомился! Даже не подозревая о ценности трофея — шкуры, конечно, а не самой Энги.
У порога она сказала бросить тушу, метнулась внутрь и вернулась с длинным ножом. Надо снять шкуру, пока туша теплая. Волк крупнее, чем большинство попадающих на разделку оленей, зато без рогов и копыт. Как раз зажглись фонари, возвещающие о скором приходе жителей поселка.
Тила застала их за кровавым занятием: мертвый хищник лишался пушистого одеяния. Ситуацию она оценила мгновенно.
— Святой Болтуарий! — Тила всплеснула руками в варежках. — Соседка, пусть мне докинут срок, но я как-нибудь прирежу тебя во сне. И мужик — тебе, и волчья шкура — тоже. Не стыдно? А поделиться?
— Мужиком вряд ли, а волком можно, — хмыкнул Макс. — Я к вам зайду — смыть кровь с тулупа. Перемазался без навыка.
В доме рассказал девушкам, что начальница выделила ему комнату прямо на заводской территории. Там живут еще двое, инвалиды-вольняхи предпенсионного возраста. Им надо проставиться по поводу вселения, оба уже намекали.
— Компания так себе, девочки. С вами лучше. Зато у меня появилась первая в этом мире собственная койка. Уже не бомж.
— Кто? — скривилась Тила.
В отличие от Энги, либерально относящейся к любым чудачествам парня — по понятным причинам, Тилу раздражали непонятные словечки. Коль Гегения разоблачила Макса — никакой он не пришелец, а всего лишь из замкнутого изолированного сообщества, пусть не строит из себя невесть что.
— Бомж — без определенного места жительства, — пояснил парень. — То есть бродяга.
Потом он нашел способ завоевать благосклонность чернявой. Когда сели ужинать — локоть к локтю за микроскопическим столиком, спросил:
— Девчата! А ваши законы разрешают откупиться от наказания?
— За мелкие преступления — да, — подтвердила Энга, догадавшаяся, куда он клонит. — Но — дорого. 5 тысяч за месяц.
— То есть если мы вложим все деньги за шкуру в ускорение вашего освобождения, вам скостят по 4 месяца? Выйдете не осенью, а в начале лета?
Тила аж взвыла от восторга, Энга обрадовалась куда меньше.
— То есть я улечу, а ты останешься?
— Неужели до лета ничего не придумаем? Девочки, я вам помогаю быстрее выбраться отсюда, вы же напрягайте головки, как выдернуть отсюда внесистемного отлава-нелегала. В худшем случае воткну чип.
Энга только хлопнула глазками, зато Тила пообещала «провентилировать идейку».
Глава 4
Из-за отсутствия чипа Гегения могла поручить Максу только неквалифицированный ручной труд. Первая же его трудовая вахта по скалыванию льда в труднодоступных местах, куда не доставала техника, принесла неожиданный трофей — волчью шкуру. По мере снижения численности людей животный мир планеты постепенно возвращался в оставленные человеком места. Северные волки, считавшиеся вымершими, не только начали появляться на глазах, но со временем размножились и теперь представляли опасность для жителей полуострова. Мягкая и шелковистая шерсть белого цвета помогала им маскироваться в снегу, со временем звери научились распознавать звук охотничьих дронов и прятались от них в сугробах. Вряд ли догадывались об опасности тепловизоров, но благодаря снегу скрывались и от их всевидящего ока. Поэтому на хищников охотились по-старинному, с собаками или с э-каров. Завалить это огромное животное в одиночку, тем более без огнестрельного оружия, считалось невозможным даже в теории. Но безволосый отлав справился со зверем с первой попытки, не получив при этом ни царапины! И если в это чудо как-то можно было поверить — вот Макс, а вот драгоценная шкура, то его просьба отдать всю выручку за шкуру на сокращение срока двум правонарушительницам не вписывалась ни в какие правила, обычаи и в полицейский опыт Гегении. Оторвать от себя десятки тысяч и за здорово живешь подарить двум девицам, пусть с одной у него случился мимолетный шух-шух, а со второй вообще ничего? Такого просто не может быть, потому что не может быть никогда.