Начальница выдернула Макса в свой кабинет через день после инцидента.
— Как тебе удалось? Волк опасен даже для охотников с ружьями!
— Полагаю, потому, что я этого не знал… — пожал плечами Макс. — Просто стукнул его по загривку ломиком. Наверно — больно. Он взял и умер, любезно оставив мне шкуру.
— Сейчас пристрелю, если не скажешь, как все случилось, — рассердилась Гегения.
Макс сидел, расстегнув тулуп в тепле кабинета и стащив шапку. На лысой голове проклюнулся короткий ежик, но борода не росла — крем Энги помог.
— Конечно — испугался, — признался Макс. — Бросил ледоруб, вскарабкался на дерево, а оно совсем низкое. Волк начал прыгать, пытался ухватить меня за полу тулупа и стащить вниз. Думал: все, прощай, молодость. Вдруг вижу: Энга идет. Конечно, она вкуснее — нежная, мягкая. Волк бросил меня — и к ней. Я спрыгнул с дерева, подобрал ледоруб и приложил его между ушами. Главное было Энгу не задеть. Что еще… Все!
— Ты либо прикидываешься дурачком-простачком, либо… — нахмурилась Гегения. — Ты мне не понятен. А все непонятное опасно. Вторые сутки на заводе среди женщин. Среди них есть красивее Энги. Думала, ты в первый же час осчастливишь двух-трех. Нет, оделся и пошел рубить лед!
— Как ты и приказала… Подгадал так, чтобы к концу работы закончить возле дома Энги и дождаться ее. Но волк испортил нам свидание, — притворно вздохнул Макс.
— Неужели ты влюбился? — изумилась начальница. — Рисковал жизнью ради девчонки, а теперь вдобавок хочешь отдать ей деньги?
Макс развел руками — дескать, виноват. Не судите строго. Гегения задумалась. За неимением вокруг полноценных мужчин она, возможно, тоже не отказалась бы от шух-шух с найденышем — чисто для здоровья, разочек. Ну, возможно, еще раз, если бы понравилось. Женщина она видная, заметная, такие при желании обходят на повороте молодых. Но у Макса и Энги… любовь? Ладно — у осужденной, насмотрелась романтических сказок до приговора и отключения чипа, вот и повелась. Но Макс, чипом не снабжённый, ни разу не видел любовно-эротических фильмов! Гегения не представляла, насколько ошибается, но продолжала так считать. Так что же делать ей с найденышем? Работает он за еду и койку, поскольку заключить с ним договор о найме без чипа пока невозможно. И без него ему не заплатить. Куда пристроить Макса с пользой для колонии (и для себя, конечно)? Так… Отлавы тоже входят в сеть с помощью нелегального или промышленного оборудования. Почему бы и нет?
— Там, где я родился, мужчины несколько иначе относятся к женщинам, госпожа, — добавил Макс, по-своему интерпретировав молчание начальницы. Та отмахнулась: не надо про любовь.
— Расскажи мне, Макс, но только коротко и ясно про мир, откуда, по твоему мнению, ты и попал сюда.
— Но ты же не веришь в него, госпожа. Считаешь воспоминания внушенными.
— Наведенными. Но мне нужно для анализа. Начинай.
Макс принялся говорить, увлекся. Похоже, выдуманное общество было отдаленно похоже на реальное, примерно 200-летней давности, по мнению Гегении. Поражали прорисовка деталей, изобилие подробностей, отличавшие фантомный социум от действительного.
— Стоп! — прервала она Макса. — Достаточно. Твой рассказ отправлен к Глобе с поручением: выяснить, запрашивал ли кто-нибудь создать такой вот мир, а если нет — какое сообщество отлавов способно его сгенерировать.
— Миры Роберта Шекли или Айзека Азимова, это писатели-фантасты из моей реальности, гораздо более мудреные, — заметил Макс.
— Мудреность — не критерий, — Гегения скривилась. — Нафантазировать возможно что угодно. В твоем рассказе есть внутренняя логика. Этот противоречивый мир сбалансирован. Вот… — он увидела внутренним взором ответ Глобы. — Он не получал такого задания, и не имеет представления, какая изолированная группа имеет достаточно мощную дискретную машину, чтоб его придумать. Тебя отторгли какие-то очень могущественные люди. Неизвестные и опасные.
— Те, что взорвали научный центр «Гелий» на моей Земле. Но это могла быть и неисправность оборудования, — заметил Макс.
«То есть он свято верит в наведенную версию», — вздохнула Гегения. Так дикари, жившие много столетий назад, принимали за чистую монету увиденные сны, считали их вещими. Но дикари, способные выдумать цельную картину виртуального мира, это нечто особенное.
Начальница зоны в предыдущем разговоре сильно преуменьшила число жителей планеты, не снабженных чипами. На самом деле, их было от пяти до десяти процентов, по разным оценкам. Уровень преступности по статистике среди них ниже, никто не задержит отлава за неуплату налогов. Зато тяжкие преступления гораздо чаще на их совести, и здесь полиция не церемонится: внезаконных субъектов без колебаний отстреливают, если они совершили убийство или насилие. В то время как граждане Рутении в виде максимального наказания получают 25 лет на зоне для опасных и, порой, освобождаются досрочно. А ещё встречаются целые обособленные территориальные сообщества убогих на голову фанатиков, отказывающихся от главного достижения цивилизации.
Быть может, Макс и натворил что-то подобное в отношении граждан Рутении, и община перебросила парня на Крайний Север, защищая от справедливого возмездия? Но в сети нет нераскрытых преступлений, в которых подозревался бы тип, схожий с этим доморощенным истребителем волков.
— Я пойду, госпожа? — спросил Макс, заметивший, что пауза затянулась.
— Стой. Лед сегодня не чистишь. Занимаешься ремонтом. Дам тебе помощницу. Из жалости к Энге, пусть будет некрасивая, — Гегения хихикнула. — Поможет с инструкциями и доступом к терминалу. Не возражать! Чего не знаешь — у нее научишься.
Гегения вызвала по чипу одну из старых женщин, малополезных на разделке туш.
— Ефания получит список оборудования, подлежащего замене. Жди в коридоре. И не теряйте времени, работайте на совесть!
Напарница явилась скоро. Низкая, широкая, и возрастом годилась Максу в бабушки. Взгляд исподлобья.
— Привет! — он улыбнулся женщине. — Я — Макс, вольняшка. Отлав без чипа. Идем, что ли работать?
— Куда спешить? — сказала зэчка. — Мне восемь лет еще мотать. Успеется.
— Ого! За что же тебя так? — Макс удивился.
— Любовника убила. Он, тварь, с другой встречался, — призналась бабушка. — А тут сериал про позапрошлый век. Ну, знаешь, платья, шляпки, кары на бензине.
— Знаю.
— Насмотрелась и поняла, что там срисовано все с настоящей жизни. Ревность, гнев, месть за унижение. Это мы живем как в видео. Вот и показала ему настоящую. То есть оборвала ее. Двенадцать отсидела. Да ты не бойся! — она осклабилась. — Думаешь, скажу: делай шух-шух, не то зарежу, и за отлава ничего не будет? Не бзди, я добрая. Пошли уже.
Гегения, слыхавшая их разговор за дверью, ухмыльнулась. Похоже, Макс расслабился, считая, что здесь все такие комнатные-травоядные как Энга с Тилой. Ефанию перевели в колонию с легким режимом за примерное поведение, но она не перестала быть убийцей. А кто раз преступил через запрет, способен на убийство снова — так многие считают. Вот пусть отлав боится, а то дерзит ей, понимаешь…
В компании с мокрушницей Макс прошел на склад и отобрал по списку, что диктовала уголовница. Необходимые детали оборудования он складывал в тележку. Нашел на стеллажах и инструменты в сумке, примостил ее на пояс.
— Вкусного здесь нет? — Ефания огляделась. — Может, спиртик для прочистки контактов?
За время жизни в Тремихе Макс не сталкивался с употреблением алкоголя. Соседи по комнате намекали, что надо бы отметить заселение, но неизвестно, где берется алкоголь, как его достать и оплатить без чипа и, соответственно, счета с деньгами.
— Так камеры всюду, — сказал напарнице.
— У тебя же инструмент! Отключишь… — напарница скривилась. — Лопух ты непонятливый. Ладно, в другой раз.
Покинув склад, они отправились в цеха. Макс заменял затупившиеся режущие картриджи, выкручивал стертые контакты и ставил новые. Все было просто и понятноинтуитивно.
Часть оборудования требовала замены электронных блоков. Не понимая их назначения, Макс просто выворачивал моргавшие красным огоньком и вставлял в слот новые, пока не вспыхнет синий.
— Ефания! Чего, так много здесь ломается? — спросил напарницу.
— Смеешься? — зэчка удивилась. — Да кто их поменяет здесь, в колонии? Два с половиной инвалида-пенсионера? Они же ничего не могут, сколько Гегения их не ругала. Не знают как. А женщины — тем более. Их не учили. Раз в полгода начальница вызывает мужчину-спеца с Большой Земли, а тут ты ей подвернулся. Нашла специалиста дармового…
Вот оно что… Еще одна картонка пазла стала на место в картине мира. Переизбыток персон, умеющих работать через чип, но только не руками. Оттого и существуют зоны, и стольких приговаривают к наказанию с принудительным занятием ручным трудом. ГУЛАГ хрен знает какого века!
Но еще больше Макс узнал, когда зашел в диспетчерскую у самой проходной. Там работали две дамы-осужденные… он глазам не поверил… за обычными стационарными компьютерами! Точнее, системных блоков не увидел, но мониторы на стене и тачскрины в столешнице весьма напоминали покинутую реальность.
— Ефания! А что тут за каменный век? У них, что, чипа нет?
— Поцелуешь — скажу, — осклабилась напарница.
— Да мне не сложно, — Макс пожал плечами. — Но посчитаешь ведь своим и кокнешь из-за ревности, когда уйду к другой.
— Не бзди, — бабулька засмеялась. — Корна своего я сбросила с 76-го этажа, а здесь повсюду первый. Ладно, слушай, раз темный. Через чипы управляются электронные устройства Глобы. А здесь стоят машины, отвечающие за открытие-закрытие ворот, заморозку туш в холодильнике, подачу энергии. Понял? Они — тупые, но подсоединены к механизмам. Управляют, значит. А Глоба ничем не управляет, только советует и развлекает.
— То есть ты со своего чипа к ним не присоединишься?
— Могу, но стоит ли? Есть операторы. Идем дальше, бездельник.
— Сама же говорила — спешить некуда, — пожал плечами Макс.