Я начал сворачивать сигаретку. Он говорит:
— Можно одну попросить?
Протянул ему готовую, дал прикурить. Он глубоко затянулся, проговорил:
— Я почти совсем не курю, но скажу тебе: это вещь.
Я кивнул, прикинул, что скоро перейдем к делу. Он спросил:
— Что у тебя здесь за табак?
— «Голден Вирджиния», какой же еще!
Гант еще раз щелкнул пальцами, сказал Нортону:
— Закажи для Митча про запас.
Я понял, кого Гант мне напоминал. В серии романов Лоуренса Блока о частном детективе Мэтте Скаддере есть персонаж по имени Мик Баллу. Кровожадный убийца, мясник, безжалостно расправлявшийся с врагами. И в то же время он — работяга, для которого нет ничего приятнее, чем выпить со своими ребятами.
Но самая большая ошибка — думать, что он один из них.
Гант наклонился ко мне и говорит, типа, между нами, мужиками:
— Ты вел себя молодцом в Брикстоне.
Я еле удержался, чтобы не потрогать разбитый нос. Гант продолжил:
— Надо иметь кое-что в штанах, чтобы не драпануть от полудюжины парней.
Я попытался изобразить на лице скромность. Что весьма трудно, когда оно разбито. Он прибавил:
— Такого человека, как ты, сразу видно. Хочу отдать многоэтажку в Пэкхеме под твой контроль.
Я посмотрел на Нортона — он был невозмутим. Я сказал:
— Я польщен, но я в вашем деле пока что новичок Помотаюсь немного с Билли, поучусь еще.
Он широко улыбнулся, говорит:
— Веско. Но я люблю награждать тех, кто того заслуживает. У меня есть для тебя особый сюрприз, мой мальчик.
— Да?
— В среду свободен?
— Конечно.
— Вот и хорошо. Билли заберет тебя в семь. Ты не пожалеешь.
Гант поднялся — дело сделано. Когда он был у дверей, я спросил:
— Слышали когда-нибудь о Мике Баллу?
— Кто это?
— Персонаж из романа.
Он покачал головой:
— Я выдумками не интересуюсь.
И все трое ушли.
Во вторник я чувствовал себя лучше. Пошел на работу. Не видел ни Джордана, ни Лилиан. Вход для работников был открыт, моя еда была на столе. Я хорошо проработал весь день. Было очень странно никого не видеть. Подошло время ланча, я прогулялся до Ноттинг-Хилл Гейт. Просто хотелось посмотреть на людей. Зашел в «Девоншир», взял полпинты горького с «ланчем пахаря».[19] Занял место у окна, стал смотреть на мир. Напротив сидел хиппи в футболке с надписью:
ДЖОН ЖИВОЙ
ЙОКО ОТСТОЙ
Такие типы водились на Портобелло Роуд. Длинные, свисающие прядями волосы. Его мозги законсервировались в 60-х, и с тех пор с реальным миром он не пересекался. В руках он держал потрепанный томик «Беовульфа». Сделал мне знак «мир тебе». По крайней мере, так я его понял. Перед хиппи стояла пинта «Гиннеса», он изрек:
— Ты трудящийся.
— Что, заметно?
— По рукам, приятель. Хорошая честная пахота.
Я подумал, что он был бы хорошим судьей. Кивнул. Он говорит:
— Ты герой рабочего класса, приятель.
— Ты так думаешь?
— Приятель, Джон обо всем сказал… закурить есть?
Дал ему самокрутку, он сказал:
— Класс.
Мне было пора уходить. Говорю ему:
— Развлекайся.
— Слышь, братан, купи часы.
— Не, не надо.
— Это «ролекс», чувак, настоящий.
— Это мне не по статусу.
— Мне тоже, приятель, но ты можешь попробовать, а?
На это у меня были разные варианты ответов, но я сказал:
— Просто… представь себе.[20]
Осчастливил его.
В четыре пополудни я закончил работу, вокруг ни души. Я подумал:
а) они мне доверяют;
б) они меня проверяют.
В любом случае, я ничего не украл. Если по-честному, я немного посидел в «Серебряном призраке». Погрузился в какие-то сумасшедшие мечты. В машине пахло
полированной обивкой
дубом
старой кожей
богатством.
По дороге к аллее оглянулся на дом. В окне спальни качнулась штора.
Улыбнулся.
На Гейт зашел в лавку «Оксфам», нашел темный костюм. Он был почти впору. Волонтер за кассой сказал:
— О, какая великолепная находка.
— Никакая она не великолепная, просто мне нужен такой костюм.
А удачной находкой было старое пингвиновское[21] издание сборника Лори Ли «Как я вышел однажды из дома летним утром».
Напротив «Бургер Кинг» парень продавал «Биг Ишью». Я купил один экземпляр, сказал:
— Сегодня вечером хоронят одного продавца «Биг Ишью».
— Да?.. Где?
— В Пэкхеме.
— Я пас, приятель, слишком опасный район.
— Думаю, он оценил бы, если бы ты пришел.
— Он умер, ему уже нечего оценивать.
Через двадцать минут я был дома, принял
душ
пиво
болеутоляющее.
Не болит.
Примерил костюм из «Оксфама». Рукава пиджака были коротки, брюки длинноваты, но в остальном сидел он на мне как перчатка. Я достал из шкафа хрустящую белую боссовскую рубаху. Она подошла как молитва.
Позвонили в дверь.
Бриони. Она была великолепна в черном костюме. Я сказал:
— Бри, ты великолепна.
— Я знаю.
Вошла, критически меня осмотрела, говорит:
— Выглядишь как гробовщик.
— Спасибо, Бри.
Она порылась в сумке, извлекла свежую розу и спросила:
— Подойдет?
— То, что надо.
— Выпить можно?
— Что хочешь?
— Что-нибудь смертельное, а то я только пару колес заглотила.
— «Блэк Буш»?
— Отлично.
Чокнулась с моим пивом, сказала:
— За Майкла.
— За кого?
— Твоего друга.
— Он Джои.
— Ты уверен?
— Я точно знаю.
— О'кей, за Джои.
Мы выпили. Я вызвал такси, машина прибыла через минуту.
Водила оказался растаман, в салоне воняло марихуаной. Я сказал: «Пэкхем», и таксист кивнул:
— Отпад.
Кладбище находилось на задворках автобусной станции. Через дорогу был игровой зал. Я подумал, что Джои будет приятно услышать:
ФУЛ-ХАУС![22]
Служащий похоронного бюро нас уже ждал. Могила была готова, над ней стояли двое. Священника не было. Несколько минут спустя подошел еще один человек.
— Доктор Пател, — сказал я, — как хорошо, что вы пришли.
Представил его Бри. Она не отпускала его руку дольше, чем следовало. Служащий спросил:
— Кто-нибудь скажет прощальное слово?
Я покачал головой. Он дал сигнал могильщикам; они опустили гроб в могилу. Я бросил на гроб «Биг Ишью», Бри бросила розу. Внезапно в воротах появился мужчина в килте, при всех шотландских делах, с волынкой, и заиграл «Одинокого лодочника».
Я не разбираюсь в красоте, но волынщик был великолепен.
Бри сказала:
— Сюрприз напоследок.
— Как ты его нашла?
— Рядом с «Селфриджиз», он там всегда играет.
— Спасибо, Бри.
Она таинственно улыбнулась, проговорила:
— Тебе спасибо за доктора.
О-хо-хо.
Я сунул могильщикам немного денег. Один сказал:
— А вы знаете, что Род Стюарт работал могильщиком?
Что на это сказать? Я спросил:
— А сам-то ты поешь?
— Не, я только танцую, — ответил он.
И смеются во всю глотку.
Потом я заплатил волынщику. Взял на себя, так сказать, все расходы.
Доктор Пател о чем-то очень серьезно разговаривал с Бри. Я сказал:
— Как водится, после похорон нужно освежиться. Можно вас угостить?
— Да, — ответили они. Оба.
Надо было сваливать к черту из Пэкхема, и мы поехали в бар «Чарли Чаплин». Самое лучшее, что можно сказать об этом заведении, — это что оно очень большое.
Бри и доктор сели за столик, я пошел сделать заказ.
Бармен пританцовывал над своей винной картой, с чувством произнес:
— Мне нравится твой костюмчик.
— У нас в семье он передается по наследству У него глаза загорелись, подумал, наверное, что я игрок Добавил:
— Смотри, не потеряй его.
— Ни в жизнь.
Мое остроумие истощилось, я заказал
поджаренные сэндвичи
горячий пунш
закуски к пиву
чипсы
орешки.
Бармен наконец принес заказ, сказал:
— Voilà![23]
Мы набросились на еду. Доктор вел себя как надо. Опрокинул горячий пунш, запил пивом, прилично откусил от сэндвича. Бри пошла зарядить музыкальный аппарат, и вскоре раздалось:
— «Хей, если видел ты самую красивую девчонку…»
Даже я так петь могу. Говорю доктору:
— Док, так здорово, что ты пришел.
— Пожалуйста, называй меня Санджи.
— Я попробую.
Он засмеялся, сказал:
— Ужасно будет, если я скажу, что мне очень весело?
— Это просто необходимо, чтобы тебе было очень весело.
Вернулась Бри, сказала:
— Этот музыкальный автомат просто какой-то импровизатор.
Повернулась к Санджи, спросила:
— Ты родился в Индии?
— Да, я из Гоа. Кроме рейвов и хиппи у нас там есть еще мощи святого Франциска Ксаверия.
Бри и я, должно быть, выглядели озадаченными. Он спросил:
— Вы не католики?
— Даже не атеисты.
Он похрустел орешками, сообщил:
— Его тело остается нетленным, и это считается чудом.
Сказать на это было нечего, и я промолчал. Он продолжил:
— А кто-то украл большой палец его ноги.
— Что?
— Правда. В нашем мире есть почитатель святого Франциска, укравший большой палец его ноги.
Черт бы побрал этот горячий пунш, но я не мог придумать ничего толкового. Сказал:
— Это, наверное, добрая католическая традиция — равняться по носкам.
Он улыбнулся, но, я полагаю, его это не очень развеселило. Бри извинилась и ушла попудрить нос. Санджи оценивающе на меня посмотрел, спросил:
— Могу я… встречаться с твоей сестрой?
Черт!
— Я бы тебе отсоветовал.
— Тем не менее….
— …ты будешь. Санджи, ты хороший парень, ты мне очень нравишься. Но она не для тебя.