За кухонным столом сидел Джордан в рубашке с короткими рукавами, перед ним стояла керамическая бутылка.
— Йо! — произнес я.
Он поднял на меня глаза, говорит:
— Присоединяйся.
— Угу.
Никогда не видел Джордана без пиджака. Руки у него были загорелые, с крепкими мускулами. Он кивнул на стакан.
Я взял. Он наклонил бутылку, налил мне до краев и говорит:
— Это «Джиневер», голландский джин.
Мы чокнулись, пробормотали что-то вроде «ну, поехали» и опрокинули. Иисусе милостивый, вставило круто. Мгновение благодати, потом ощущение, как будто тебе врезали хорошенько и в животе полный блицкриг. Я даже прослезился. С шумом выдохнул.
Он кивнул, предложил:
— Еще по одной?
— Конечно.
Придя в себя от двойного заряда, я начал скручивать сигаретку. Джордан спросил:
— Можно мне?
— А как насчет правил?
— Да пошли они.
Я протянул ему одну, дал прикурить, заметил:
— Ты даже общаться начал.
Он глубоко затянулся, явно не в первый раз. Передо мной сидел парень, который вырос на травке. Я спросил:
— Как мадам?
— Жду, когда позвонит в театр.
— Господи! С этим все понятно. А что потом?
Он выглядел огорченным. Пьяным тоже, но в основном огорченным. Сказал:
— Я что-нибудь придумаю. Как всегда.
Я опьянел уже настолько, что спросил:
— Ну и что за дела, чего ты здесь торчишь?
Он вроде как удивился, потом сказал:
— Это моя жизнь.
Вроде расположен к разговору. Я решил продолжить:
— Ты ведь был ее мужем?
Моя осведомленность его не озадачила, он сказал:
— Я и сейчас ее муж.
После чего положил руки на стол, сфокусировался на мне:
— До нее я был никем. Она — биение моего сердца.
Я понял, что мы, два чувака, в полной жопе, — ну так вперед. Говорю:
— Но она ведь… того… ты знаешь… с другими встречается?
Он сплюнул на пол, процедил:
— Сс…кх…ааа.
Потом сказал:
— Они никто, игрушки, она избавляется от них, как от мусора. Остаюсь только я.
У него на губах показалась слюна, глаза блестели лихорадочно. Я подумал, как бы у него из колоды карта не выпала. Сбавил обороты, говорю:
— Ты о ней позаботишься.
Он руками замахал отрицательно. Я джин разлил по стаканам, спросил:
— Слышал, как Гарт Брукс и Триша Йервуд поют дуэтом «В чужих глазах»?
— Нет.
— Музыку совсем не слушаешь, а?
— Есть только Вагнер.
Я не думаю, что это был ответ здравомыслящего человека. По меньшей мере, это не мой ответ.
Потом Джордан сделал очень странную вещь. Встал, поклонился и сказал:
— Благодарю вас за чудесную беседу, но сейчас я должен оберегать дом.
Я поднялся, не вполне понимая, стоит пожать ему руку или нет. Говорю:
— Спасибо за угощение.
Я уже почти подошел к двери, когда он сказал:
— Мистер Митчелл, если вы попадете в беду, я всегда к вашим услугам.
— А…
— Я бесценный союзник.
Продвигаясь к своей кровати, я ни на минуту в этом не усомнился.
Включил телевизор; в глазах двоилось.
Наверное, я был очень пьян, потому что «Элли МакБил»[36] показался мне неплохим сериалом.
Пятница. Я прикинул, что если мне предстоит грабить банк в понедельник, то лучше получить, как в армии, немного ОР — Отдыха и Развлечений.
Позвонил Эшлинг, она сказала:
— Не думала, что ты позвонишь.
— Почему?
— Это мужские игры. Когда женщине говорят: «Я позвоню», ей не стоит задерживать дыхание.
— О'кей… Ну а пригласить-то тебя можно куда-нибудь?
— О да, у меня есть один план.
— Нет ничего лучше, чем план.
— Можешь подхватить меня в метро на «Ангеле» в восемь тридцать?
— Айлингтон?
— Что, не нравится?
— Это север.
— Ну и что?
— Ничего. Можно и на север.
— До встречи.
~~~
Я СДЕЛАЛ ВСЮ работу за день:
починил дверь
вымыл окна
насвистал несколько мелодий.
Наступил вечер, Джордан выдал мне пачку наличных. Сказал:
— Мадам хотела бы вас на пару слов.
— Да, конечно… послушай… Мне нужен свободный понедельник.
— Смотри, чтобы это не вошло в привычку.
От боевого братства прошлой ночи не осталось и воспоминания.
Но я заметил, глаза у него были красные. Будет знать, как джин глотать.
Мадам ждала меня в столовой. Выглядела она хорошо. Батальон
парикмахеров
косметологов
психотерапевтов
сделал свою работу. Ее кожа и глаза блестели. На ней было кремовое платье с глубоким декольте, легкий загар. Великолепная реклама самой себя.
Я почувствовал легкое покалывание от возбуждения. Твое тело — предатель, оно все делает по-своему. Лилиан улыбнулась своей всезнающей улыбочкой, сказала:
— Ты, наверное, весь потный и грязный после работы.
Я неопределенно пожал плечами. Она сказала:
— Мы сегодня выходим в город. Я заказала столик в «Савойе».
— Не со мной, детка.
— Извини?
— У меня свои планы.
— Отмени их. Мне пора выйти в свет.
— Развлекайся, но без меня.
— Ты полагаешь, я могу прийти без сопровождения? У меня должен быть провожатый.
— Поищи в «Желтых страницах».
Она просто не могла поверить, что я от нее отказываюсь. Взвизгнула:
— Мне нельзя отказывать!
Я строго посмотрел на нее, говорю:
— Господи, будь ты настоящей леди.
И вышел. Она вслед закричала:
— Я не позволяла тебе уйти, вернись немедленно обратно!
Конечно же появился Джордан, и, прежде чем он смог что-либо произнести, я сказал:
— Она репетирует, не надо ее беспокоить.
Пока стоял в душе, в голову пришла мысль:
«Она просто королевский геморрой».
Это я еще ничего не знал.
~~~
ВЫШЕЛ ИЗ ДУША, накатил пивка и оделся запросто. Джинсы и свитер. Нос все еще болел, но жить было можно. Гант мелькал где-то на краю моего сознания. Ментальные связи, которые ты устанавливаешь, слабы и ненадежны. Я смог подобрать только фразу из «101 далматинца».
Какую?
Речь идет не о ненависти, речь идет о полном разорении.
Сокровища детской литературы. Собрался выходить, взял мобильный телефон, сунул его в карман джинсов. Машина завелась с пол-оборота, и я уже доехал до конца аллеи, когда зазвонил телефон. Я ответил:
— Да?
Это была Лилиан; она сказала:
— Ты значительно больше того, что я ожидала, но значительно меньше того, на что я надеялась.
И прервала соединение.
Было десять минут девятого, когда я добрался до «Ангела». Ездить по Айлингтону на машине — просто труба. Эшлинг меня ждала. На ней были дафлкот и потертые голубые джинсы. Она походила на успешную студенточку. Я открыл дверь, она запрыгнула в машину. Наклонилась ко мне и поцеловала в губы. Я сказал:
— Прости за опоздание.
— Было бы хуже, если бы я опоздала.
Я не возражал, спросил:
— Куда двинемся?
Она описала сложный маршрут, я пару раз запутался. Наконец закричала:
— Стоп!
Я остановил машину.
Мы стояли напротив паба. Эшлинг сказала:
— Это «Грязный МакНэсти».
— Ты шутишь.
— Нет, такое название.
— Такое название должно быть в Бронксе.
— Я вспомнила, ты говорил, что любишь детективщиков. Здесь писатели читают свои произведения, а персонал ставит музыку, которая им соответствует. Угадай, кто читает сегодня?
Я ничего не смог придумать, о чем и сказал.
— Джеймс Элрой.
— Черт… не может быть… это великолепно!
Паб был забит под завязку, но мы умудрились прихватить пару табуретов в углу у бара. Лицо Эшлинг сияло от возбуждения. Она сказала:
— Я угощаю, что тебе заказать?
— Пинту «Гиннеса».
Себе она заказала «Малибу». Принесли заказ, мы церемонно чокнулись. Я спросил:
— Что такое «Малибу»?
— Ром с кокосом.
— Боже милостивый.
— Попробуй.
— Не хочется.
— Ну давай же.
Я дал.
— О Господи, твоя воля, это просто сироп от кашля.
Она засмеялась, крепко-крепко меня обняла, сказала:
— Я так рада тебя видеть.
Я чувствовал себя великолепно. Боже мой, разве я когда-нибудь так себя чувствовал? Эшлинг была восхитительна, забавна, умна. И я ей нравился. В бумажнике у меня были деньги, и ожидался отличный секс. Свинский рай.
Потом вышел Джеймс Элрой. Крупный парень, очень нервный. Он даже не столько читал, скорее изображал, устроил целое представление.
Полный восторг.
Когда он сделал перерыв, вокруг него собралась толпа. Эшлинг спросила:
— Почему бы тебе с ним не поговорить?
— Может быть, я его позже перехвачу.
Она озорно улыбнулась, сказала:
— Вот что я тебе скажу насчет позже. Я собираюсь заманить тебя к себе домой, наполню ванну
духами
маслами
и тобой.
Открою бутылку вина и высосу ее. Затем закажу громадную пиццу и съем тебя, пока она не остыла. Потом, когда ты уснешь, я буду тебя охранять.
Зазвонил мой мобильный.
Пришлось протискиваться сквозь толпу, чтобы найти тихое местечко.
Какой-то парень пробормотал:
— Чертов яппи.
Это я-то?
Прижал телефон плотно к уху, сказал:
— Да?
— Мистер Митчелл, это Джордан.
— Да?
— Мисс Палмер пыталась совершить самоубийство.
О черт!
— Ей плохо?
— Боюсь, что да.
— Что мне сделать?
— Полагаю, вам нужно приехать.
— Вот черт!
— Как вам угодно.
Джордан завершил разговор. Я сказал:
черт
черт
черт!
Кто-то сказал:
— После перерыва он читает лучше.
Я прорвался к нашему месту, сказал Эшлинг:
— Мне нужно уйти.
— О нет.
— Слушай, давай я тебя подвезу.
— Нет, езжай.
— Ты будешь в порядке?
— Возможно, поговорю с Джеймсом Элроем.
— Это как тебе захочется.
Она печально улыбнулась, сказала: