Король Иоанн по прозвищу «Мягкий меч» и его хартии
Иногда государствам капитально не везет с правителями. Отдельные ошибки бывают у всех, и никто от них не застрахован, ибо еще древние римляне признавали, что errare humanum est («человеку свойственно ошибаться»). Но попадаются правители, которые ошибаются буквально на каждом шагу… и тем не менее приносят государству определенную пользу. Да — наш мир соткан из противоречий, и одним из наиболее противоречивых правителей Англии считается король Иоанн Безземельный, младший сын Генриха II, правивший Англией с 1199 по 1216 год.
Применительно к королю прозвище «Безземельный» выглядит нелогичным, но оно не отражает реальную суть вещей. Иоанна прозвали так из-за того, что он изначально не получил от своего отца Генриха II никаких земельных владений во Франции (но зато впоследствии получил обширные владения в Англии). Однако же больше подходило Иоанну другое прозвище — «Мягкий меч», данное ему за слабость характера и отсутствие качеств, необходимых для управления государством и войсками. Но, как сказано выше, и из плохого может выйти польза, если обстоятельства сложатся надлежащим образом.
С 1189 по 1199 год правителем Англии был другой сын короля Генриха II — Ричард I, прозванный за свою храбрость Львиным Сердцем. Он по праву считается одним из величайших крестоносцев и выдающимся полководцем, но как правитель он себя ничем не проявил, поскольку большую часть своего пребывания на троне провел в походах и войнах, не связанных с интересами Англии.
Классик английской литературы и основоположник жанра исторического романа Вальтер Скотт отразил события конца ХII века в своем знаменитом романе «Айвенго». «В ту пору английский народ находился в довольно печальном положении. Ричард Львиное Сердце был в плену у коварного и жестокого герцога Австрийского. Даже место заключения Ричарда было неизвестно; большинство его подданных, подвергавшихся в его отсутствие тяжелому угнетению, ничего не знало о судьбе короля. Принц Джон, который был в союзе с французским королем Филиппом — злейшим врагом Ричарда, использовал все свое влияние на герцога Австрийского, чтобы тот как можно дольше держал в плену его брата Ричарда, который в свое время оказал ему столько благодеяний. Пользуясь своим положением, Джон вербовал сторонников, намереваясь в случае смерти Ричарда оспаривать престол у законного наследника — своего племянника Артура, герцога Британского, сына его старшего брата, Джефри Плантагенета. Ловкий интриган и кутила, принц Джон без труда привлек на свою сторону не только тех, кто имел причины опасаться гнева Ричарда за преступления, совершенные во время его отсутствия, но и многочисленную ватагу „отчаянных беззаконников“ — бывших участников крестовых походов. Эти люди вернулись на родину, обогатившись всеми пороками Востока, и, обнищав, теперь ждали междоусобной войны, чтобы поправить свои дела»[74].
Король Иоанн. Хроника Матвея Парижского. XIV век
После того как король Ричард I отправился в Третий крестовый поход[75], принц Джон (он же — будущий король Иоанн)[76] попытался отнять корону у своего отсутствующего старшего брата. При этом ему была необходима поддержка подданных, в частности — жителей Лондона. «Кошка готова на все ради сливок», — гласит народная мудрость. Понимая, насколько сильно мятежный принц нуждается в поддержке столицы, купеческая гильдия Лондона в 1191 году добилась от него издания королевской хартии, предоставляющей городу право на самоуправление, а его жителям — право судиться в избранном городском совете, а не у королевских судей.
Самоуправлением Лондон обладал и без этой хартии, но в ней город впервые был провозглашен самостоятельной политической единицей (коммуной). Кроме того, хартия отметала попытки посягательств на самостоятельность города, которые предпринимал лорд-канцлер епископ Уильям де Лоншан, правивший королевством в отсутствие короля Ричарда. И, наконец, в ней впервые было прописано ежегодное избрание мэра, который должен был быть представлен королю или замещавшему его сановнику. Представление по факту было утверждением кандидатуры, ведь неугодную личность король мог не принять, и тогда пришлось бы выбирать другого мэра. При мэре состоял совет из олдерменов. Первым мэром Лондона был избран Генри Фиц-Эйлвин де Лондонстоун, который оставался на этом посту добрую четверть века, вплоть до своей кончины в 1212 году, и стал единственным «пожизненным» мэром Лондона.
Таким образом, благодаря перевороту, совершенному младшим братом короля, Лондон обрел окончательно подтвержденную самостоятельность и выборного мэра.
В 1215 году король Иоанн, сначала изгнанный Ричардом за попытку захвата власти, затем прощенный и даже назначенный наследником престола, был вынужден пойти на уступки английской знати, стремившейся к ограничению королевской власти. Эти уступки дали Иоанну возможность усидеть на троне, ибо противостояние короля и знати, как принято выражаться нынче, «зашло в тупик».
Великая хартия вольностей (Magna Charta Libertatum), утвержденная королем, состояла из шестидесяти трех статей, регулировавших различные вопросы, начиная с налогообложения и заканчивая наследственным правом. Но наиважнейшее значение имели статьи, ограничивающие королевскую власть. В них неоднократно оговаривается, что ни король, ни какой-то иной сеньор не вправе требовать от своих вассалов никаких выплат и служб, помимо тех, что установлены феодальными традициями. Любые дополнительные поборы («щитовые деньги»[77] или какое-то «пocобиe») могут взиматься только с согласия общего совета королевства, о созыве которого король должен объявить не позже, чем за сорок дней до начала его работы. На совет приглашались непосредственные вассалы короля, то есть — верхушка духовной и светской знати, но тем не менее такое новшество можно было считать демократичным. Общий совет королевства стал прообразом парламентской палаты лордов.
Великая хартия вольностей
Относительно установления новых поборов были сделаны две оговорки. Первая касалась короля: «Если это не для нашего выкупа из плена и не для возведения в рыцари первородного сына нашего и не для выдачи замуж первым браком первородной нашей дочери; но для этого должно выдавать лишь умеренное пособие». А вторая — Лондона: «Подобным же образом надлежит поступать и относительно пособий с города Лондона». Иначе говоря, Лондон, как самостоятельная политическая единица, уравнивался в правах с высшей знатью королевства.
Две статьи Великой хартии защищали подданных от королевского произвола. Статья тридцать девятая гласит, что «ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен вне закона, или изгнан, или каким-либо способом обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных ему и по закону страны». В следующей статье содержалось обязательство беспристрастного отправления правосудия: «Никому не будем продавать права и справедливости, никому не будем отказывать в них или их замедлять». Слова «иначе, как по законному приговору равных ему» имели особо важное значение — осудить барона или епископа можно было только с согласия представителей высшей знати. Вскоре после утверждения Хартии Иоанн перестал соблюдать многие ее установления, но тем не менее был создан прецедент, были оглашены права, впоследствии подтверждавшиеся другими английскими монархами.
Тринадцатая статья подтверждала права Лондона и распространяла самоуправление на другие города. «Город Лондон должен иметь все древние вольности и свободные свои обычаи как на суше, так и на воде. Кроме того, мы желаем и повелеваем, чтобы все другие города и бурги, и местечки, и порты имели все вольности и собственные свободные обычаи».
Гарантией соблюдения пожалованных вольностей служил совет из двадцати пяти баронов. В случае нарушения Хартии совет мог посылать четырех делегатов с требованием восстановления справедливости к королю или к замещавшему его юстициарию. Если справедливость не была восстановлена в течение сорока дней, баронский совет получал право выступления против короля: «Будут принуждать и теснить нас всеми способами, какими только могут, то есть путем захвата замков, земель, владений и всеми другими способами, какими могут, пока не будет исправлено по их решению; неприкосновенной остается наша личность и личность королевы нашей и детей наших».
Великую хартию вольностей и хартию, данную Лондону, можно считать двумя единственными достижениями короля Иоанна.
Первая баронская война и последняя оккупация Лондона
Успокоив баронов изданием Великой хартии вольностей, Иоанн выиграл время, необходимое для подготовки к реваншу. Он призвал под свои знамена наемников (норвежцев и датчан) и стал теснить баронов. Одновременно король обратился к папе римскому Иннокентию III, который особой буллой[78], изданной 24 августа 1215 года, объявил Хартию «несправедливой и противозаконной», и освободил Иоанна от клятвы соблюдать ее. Таким образом, король-клятвопреступник пытался «сохранить лицо» и придать своему вероломству законный характер. Вдобавок папа призвал в Рим на Четвертый Латеранский собор идейного вдохновителя восстания архиепископа Стефана Лэнгтона. В его отсутствие бароны не смогли организовать сплоченного сопротивления королю и потому тоже стали искать поддержку за пределами королевства. Они призвали на помощь французского наследного принца Людовика (Луи), сына короля Филиппа II Августа. Выбор был не случайным, поскольку двадцативосьмилетний принц был женат на Бланке Кастильской, которая приходилась внучкой Алиеноре Аквитанской, матери Ричарда Львиное Сердце и Иоанна Безземельного. Такая, пусть и весьма призрачная, связь с английским троном придавала Людовику веса в глазах англичан — все же не совсем чужой.