[92].
Кэндлевик-стрит переходит в Кордвайнер-стрит[93], на которой жили обувщики. Они могли шить обувь, но не могли заниматься ее починкой, для этого существовала гильдия сапожников. В архиве сохранился документ, посвященный судебному разбирательству по поводу нарушения гильдийных прав неким Томасом Этвудом, который, будучи членом гильдии кордвайнеров, принял в починку ранее изготовленные им сапоги. Нарушителю конвенции грозил штраф в полтора фунта (очень большие деньги), но он сумел оправдаться на том основании, что не занимался починкой как таковой а устранил дефект, допущенный им самим при изготовлении обуви. А это полностью соответствовало законам, согласно которым мастера были обязаны исправлять свои ошибки «безотлагательно и не требуя платы».
Антон ван ден Вингаерде. Вид на город Лондон и Лондонский мост. 1554
В торговых гильдиях за разделением сфер следили не столь придирчиво. Если торговцу вином представлялась возможность заодно купить по хорошей цене партию мехов, то он, не раздумывая, делал это, и меховщики не предъявляли ему претензий, поскольку сами тоже не упускали из рук «побочные» выгоды.
Мы выходим на большую (по меркам того времени) площадь к каменному собору Святого Павла, строительство которого началось в 1086 году, но освящен он был совсем недавно — в 1240 году. Это четвертый по счету (и третий каменный) собор, известный как «допожарный». Во время Великого пожара 1666 года собор выгорел изнутри, и городские власти решили, что лучше будет построить новый храм, нежели возиться с восстановлением старого. Не забываем, что мы находимся в середине XIII века, так что размеры собора должны произвести на нас ошеломляющее впечатление. Верхушка шпиля возвышается над землей на сто пятьдесят метров, в длину собор протянулся на сто восемьдесят метров, а в ширину — на тридцать. По тем временам Сент-Пол[94] был одним из крупнейших в Европе, но паломников привлекали не размеры, и не красивейшие витражи, а гробница святого Эркенвальда, бывшего епископом Лондонским во второй половине VII века. Гробница не пережила периода Реформации, вместо нее осталась только память, и ежегодно 30 апреля лондонцы вспоминают святого покровителя своего города и читают поэму «Об Эркенвальде» (De Erkenwaldo), написанную неизвестным автором в конце XIV века.
В Лондоне, в Англии, не так давно после того,
как Христос принял смерть на кресте
и дал начало христианству,
в городе этом был епископ, благословенный и святой;
Святой Эркенвальд…
Святой Эркенвальд «специализировался» на исцелении недужных. Поклонившись его гробнице, слепые прозревали, а калеки отбрасывали ставшие ненужными костыли… Так ли оно было или не так, каждый вправе судить по своему усмотрению и по своей вере. Но паломники стекались к гробнице Эркенвальда со всей Англии и чтили его в старину даже больше, чем святого Фому, поскольку «старым» святым традиционно отдается предпочтение перед новыми.
Впоследствии, во времена Елизаветы, вместо паломников к собору будут стекаться горожане, жаждущие не благодати, а свежих новостей. Неф собора, прозванный «променадом Павла»[95], станет чем-то вроде прообраза биржи. Здесь будут обмениваться новостями и заключать сделки. «В те времена это было модно для знати, придворных и вообще людей всех профессий, которые собирались в соборе Святого Павла к одиннадцати часам и прогуливались по серединному проходу до двенадцати, а после обеда делали это с трех до шести. Во время этого одни беседовали о делах, а другие обменивались новостями»[96].
Старый собор Святого Павла. Гравюра XIX век
Напротив собора есть харчевня, в которой подкрепляются паломники и живущие неподалеку горожане. Цены здесь относительно низкие, несмотря на центровое расположение — на пять пенсов можно наесться до отвала. Правда, разнообразием меню не балует, ни жаркого из оленины, ни фаршированных дроздов здесь не подают. Но мы-то с вами люди простые, нам будет достаточно кружки-другой эля, щедрой порции полбяной каши и жареного на вертеле цыпленка. Пудинг можно не спрашивать — густая овсяная каша, сваренная на крепком мясном бульоне и сдобренная разными вкусными добавками, появится двумя столетиями позже. А вот подкову кровяной колбасы можно прихватить на дорожку, ведь когда путник сыт, ноги идут быстрее.
Глава седьмаяОт реформатора-неудачника до удачливого реформатора
The gas-lamps gleam in a golden line;
The ruby lights of the hansoms shine,
Glance, and flicker like fire-flies bright;
The wind has fallen with the night,
And once again the town seems fair
Thwart the mist that hangs i’ the air.
Реформатор-неудачник
От отца королю Генриху III досталось полуразвалившееся королевство. Казна была пуста, бароны своевольничали, Шотландия, пользуясь случаем, захватила ряд приграничных английских земель, да вдобавок ко всему требовал крупные суммы Рим, ведь король Англии считался папским вассалом. Несмотря на подтверждение Великой хартии вольностей, знать создавала королю проблемы по любому поводу, начиная с выплат Риму и заканчивая браком королевской сестры Элеоноры с французским аристократом Симоном де Монфором — баронам не понравилось, что свояком короля стал иностранец, пусть и обладавший английским титулом графа Лестера. Да и сам де Монфор показал себя не с лучшей стороны, выступив в 1263 году против своего венценосного шурина. Генрих и его сын Эдуард попали в плен к де Монфору, который в течение двух последующих лет правил Англией…
Впрочем, мы ведем речь об истории Лондона, а не об истории Англии и английских королей, так что нас вся эта суета особо не интересует, за исключением отдельных событий, отразившихся на жизни английской столицы. Относительно Генриха III можно сказать одно — его продолжительное правление не оставило заметного отпечатка в истории, поскольку все свои силы он тратил не на великие свершения, а на «мышиную возню» внутри своего шатающегося государства. Чем отличается хороший домовладелец от плохого? Хороший предвидит будущее и вовремя принимает меры по ремонту дома — перекрывает крышу, штукатурит стены и т. п. А плохой дожидается, пока крыша не протечет… Короче говоря, Генрих III был слабым королем, и все реформы, которые он пытался проводить, заканчивались там же, где и начинались. Впрочем, он ничего толком и не пытался делать, охотно препоручая государственные дела своим фаворитам.
Коронация Генриха III. Миниатюра. XIII век
Рассказы о королях предпочтительнее заканчивать на мажорной ноте. Следуя этому правилу, нужно сказать, что этот слабый король был приятным в общении человеком и утонченным ценителем искусств.
Статут еврейства — предпосылки и последствия
Евреи попали в Англию по протоптанной римлянами дороге, но наиболее ранние сведения о них содержатся в сборниках законов архиепископов Кентерберийского и Йоркского, датированных VI–VIII веками. Эти законы являются отражением канонических постановлений католической церкви, касающихся отношений между христианами и евреями. В хартии короля Мерсии Витглафа, изданной в 833 году, упомянуто о том, что Кройландский монастырь получил землю в дар от евреев.
Одним из основных занятий еврейской общины было ростовщичество, дело выгодное, но не вызывающее приязни у окружающих, ибо человеку всегда неприятно отдавать больше денег, чем ему дали взаймы (да и вообще отдавать деньги, даже в уплату долга, не очень-то приятно).
В 1066 году Вильгельм Завоеватель перевез в Лондон членов еврейской общины нормандского Руана. В обмен на королевское покровительство они должны были способствовать развитию денежного оборота в завоеванной Вильгельмом Англии — будучи прогрессивным правителем, Вильгельм предпочитал получать от своих вассалов дань не натурой, а монетой.
При Генрихе I Боклерке свод законов, утвержденный Эдуардом Исповедником, дополнился статьей, даровавшей евреям защиту и покровительство короля, который рассматривал их как свою собственность. Ничего плохого в этом не было — статус «королевской собственности» оберегал евреев от посягательств баронов и епископов лучше любой охраны. «Люди короля» могли свободно передвигаться по всей Англии и вести коммерческую деятельность без каких-либо ограничений. Более того — евреи подлежали не королевскому, а своему, иудейскому суду.
К середине XII века, в правление Генриха II, евреи проживали в Лондоне, Кентербери, Винчестере, Оксфорде, Кембридже, Норвиче, Стэффорде и ряде других городов, но при этом еврейское кладбище было только в Лондоне — до 1177 года евреям не разрешалось хоронить своих покойников в других местах.
Первый тревожный звонок для евреев прозвенел в начале сентября 1189 года, когда сын Генриха II Ричард Львиное Сердце запретил евреям (а также женщинам) появляться на своей коронации и вообще посещать королевский дворец в этот знаменательный день. Это было сделано из-за суеверных соображений, король опасался, что при помощи чародейства евреи или женщины могут «сглазить» его правление. Однако видные представители еврейской общины рискнули пренебречь запретом в надежде на то, что богатые подношения смягчат сердце грозного короля. Дело закончилось тем, что дворцовые стражники прогнали евреев прочь, причем не просто выпроводили, а именно прогнали, в грубой и оскорбительной форме. Вильям Ньюбургский в «Истории Англии» пишет, что «неистовые толпы, считавшие, что исполняют волю короля… ожесточенно набросились на толпу евреев, стоявших в ожидании у дворцовых ворот. Сначала они жестоко избивали их кулаками, но вскоре, разъярившись пуще прежнего, схватились за палки и камни. Тогда евреи обратились в бегство, во время которого многие были забиты до смерти, а другие были растоптаны и тоже погибли». За этим избиением последовали погромы еврейских кварталов во всех английских городах. Король, считавший евреев своей собственностью, этому не препятствовал, однако же, когда в 1192 году ему пришлось выкупать свою свободу у императора Священной Римской империи Генриха VI, еврейские деньги пришлись весьма кстати.