Около 1525 года в Лондоне, в семье члена гильдии изготовителей сальных свечей Томаса Стоу родился сын Джон. По каким-то причинам он не пожелал идти по отцовским стопам, а поступил в ученики к портному. Скорее всего, причина крылась в более высоких заработках портных. В ноябре 1548 года Джон Стоу стал членом портновской гильдии. Но прославился он не иглой, а пером. Он любил читать, собирал старинные книги и интересовался историей Англии, так что нет ничего удивительного в том, что со временем Стоу занялся написанием исторических трудов.
В 1561 году он опубликовал свой первый труд «Сочинения Джеффри Чосера, изданные ныне с дополнениями, доселе никогда не публиковавшимися». За ним последовало «Собрание английских хроник» и другие книги, но наибольшую известность и славу в веках Джону Стоу принесло «Описание Лондона», вышедшее в 1598 году. Это сочинение, посвященное лорду-мэру Роберту Ли, стало энциклопедией елизаветинского Лондона. Здесь есть все — и подробное описание районов, и исторические сведения, и легенды с преданиями, и данные о повседневной жизни горожан. «Описание Лондона» неоднократно переиздавалось, а в 1876 году вышло иллюстрированное издание, которое в наши дни является заветной мечтой любого коллекционера викторианских книг.
«Как римские авторы, прославляющие город Рим, вели его происхождение от богов и полубогов, от троянского потомства, так и Гиффри Монмутский, валлийский историк, для большей славы и подражания Риму, выводит основание славного города Лондона по тому же образцу, сообщая, что Брут, по прямой линии происходящий от полубога Энея, сына Венеры, дочери Юпитера, примерно в 2855 году от сотворения мира и за 1108 лет до рождества Христова, построил этот город недалеко от реки, которая сейчас называется Темзой, и назвал его „Тройнуант“ или „Тренуант“…» [134]
Рим, если кто не помнит, был основан в 753 году до н. э. Удивительно, что в своей борьбе с папским престолом Генрих VIII не использовал такой довод, как старшинство Лондона… Разумеется, все знают, что Рим значительно старше Лондона, но к легендам нужно относиться бережно, ведь они тоже относятся к историческому наследию. За исключением пассажа с Брутом и ряда других легенд, во всем остальном «Описание Лондона» предельно достоверно. Особую ценность ему придают имена реальных людей, часто упоминаемые автором. «В 1197 году Вальтер Брюн, горожанин Лондона, и его жена Розия основали больницу нашей Девы под названием Domus Dei, или „Сент-Мари-Спиттл“ близ епископских ворот Лондона, и была она облегчением для страждущих…».
Джон Стоу умер в 1605 году. Он похоронен в лондонской церкви Сент-Эндрю Под Шестом, где ему установлен памятник с надписью на латыни: «Либо делай то, о чем стоит написать, либо пиши то, что стоит прочесть». К счастью, эта церковь благополучно пережила и Великий пожар 1666 года, и нацистские бомбардировки Лондона. О том, откуда взялось столь необычное название, можно прочесть в «Описании Лондона» — оказывается, когда-то рядом с церковью ежегодно устанавливалось майское дерево[135].
Памятник Джону Стоу в церкви Сент-Эндрю
Глава девятаяЗолотой век, революция, Реставрация и великий пожар
Earth has not anything to show more fair:
Dull would he be of soul who could pass by
A sight so touching in its majesty:
This City now doth, like a garment, wear
The beauty of the morning; silent, bare,
Ships, towers, domes, theatres, and temples lie
Open unto the fields, and to the sky;
All bright and glittering in the smokeless air.
Золотой век
«Золотым веком английской истории» или «Елизаветинской эпохой» принято называть годы правления королевы Елизаветы I — с 1559 по 1603. 1558 год можно не считать, так как корона перешла к Елизавете лишь 17 ноября, и до конца года никаких изменений в жизни страны не произошло — готовились к коронации и ждали, как поведет себя новая королева.
Королева повела себя наилучшим образом — восстановила мир в истерзанном распрями государстве и обеспечила условия для экономического развития. До тех пор подавляющее большинство промышленных товаров, в том числе и стратегически важных, как принято говорить в наши дни, производилось на мелких предприятиях, в мастерских, которые при всем желании нельзя было назвать «фабриками». При Елизавете и при ее поддержке в Англии начали основывать крупные производства и значительно увеличили добычу угля, меди, а также других полезных ископаемых. Понимая, что выгоднее торговать не сырьем, а конечными продуктами, Елизавета запретила экспорт шерсти и суровья, что дало толчок развитию английской текстильной промышленности.
В 1565 году в Лондоне произошло крайне знаменательное событие — богатый купец Томас Грешем основал Королевскую биржу, ставшую первой английской торговой биржей. Образцом для нее послужила хорошо знакомая Грешему антверпенская. Церемония открытия состоялась 23 января 1571 года, и на ней присутствовала Елизавета, пожаловавшая бирже звание «Королевской».
Томас Грешем завещал доходы от помещений биржи для основания и содержания колледжа, в котором вольным слушателям должны были читаться бесплатные публичные лекции по астрономии, геометрии, физике, праву, богословию, риторике, музыке (стандартный набор дисциплин того времени). Для размещения колледжа Грешем отвел свой лондонский особняк в квартале Бишопсгейт[137], где колледж находился до 1768 года.
Колледж Грешема, распахнувший двери перед студентами в 1597 году, стал первым высшим учебным заведением Лондона. Он существует и поныне в том же самом виде. Поскольку в колледже Грешема нет экзаменов, дипломы здесь не выдаются — за ними надо отправляться в Оксфорд или Кембридж. Среди лондонцев выражение «обладатель грешемского диплома» используется в качестве синонима слова «неуч».
К 1570 году в Лондоне не осталось ни руин, ни пустых участков для строительства. Под застройку пошли даже старые оборонительные рвы, из освоения которых лондонцы извлекли двойную выгоду, поскольку засыпались они землей вперемешку с мусором (утилизация отходов и в те времена была серьезной проблемой). Дефицит земли взвинтил цены на нее настолько, что очень скоро в городе не осталось привольных усадьб с парками и садами. Особняки строились на расстоянии вытянутой руки друг от друга, а большинство зданий ставились впритирку. Возросла этажность — если раньше высоким считался трехэтажный дом, то теперь нормой стали дома в пять или шесть этажей. Но на деле шестиэтажный дом был восьмиэтажным, потому что жили и на чердаках, и в подвалах. Жилье там было самым дешевым (причем чердаки обычно стоили дороже сырых подвалов), потому что подниматься и спускаться по узким крутым лестницам было тяжеловато.
Времена, когда сразу за городской стеной начинались поля, канули в Лету — все прилегающие к стене районы активно застраивались жилыми домами и производственными зданиями. Лондон сделал первый шаг к превращению в мегаполис.
Вацлав Холлар. Первая Королевская биржа. Гравюра
Прокламация королевы Елизаветы I от 7 июля 1580 года
7 июля 1580 года Елизавета I издала прокламацию…
«Королевской прокламацией» называется официальное объявление, скрепленное большой королевской печатью. Согласно Акту о прокламациях 1539 года английские монархи наделялись правом издания прокламаций, которые, в отличие от королевских указов, не нужно было согласовывать с парламентом. Акт о прокламациях традиционно принято считать проявлением деспотизма Генриха VIII, но иногда обстоятельства требовали быстрого вмешательства, или же вопрос нуждался в серьезной проработке до издания указа. Согласно установленному порядку, королевские прокламации подтверждались соответствующими парламентскими актами. В прокламации, о которой сейчас идет речь, присутствует традиционная оговорка: «До принятия нового соответствующего сложившемуся положению акта парламента».
Если вы сейчас сидите или лежите, то, потрудитесь встать — королевские акты зачитываются и выслушиваются стоя. Исключение делается только для тех, кто не может стоять по состоянию здоровья.
«Ее Величество Королева обеспокоена состоянием города Лондона, являющегося местом ее проживания, а также его предместий и границ, которые расширяются с каждым днем вследствие огромного притока людей, что уже сейчас доставляет неимоверные неудобства и продолжит доставлять их в будущем… Кроме того, Ее Величество обеспокоена поддержанием здоровья своих подданных, которое в создавшихся условиях подвергается опасности… Огромное количество горожан, большая часть которых пребывает в крайней бедности… проживает скученно в тесных, переполненных строениях… Ввиду этого, если среди них вспыхнет чума или другая болезнь… то она распространится не только среди них, но охватит весь город и его окрестности и вызовет столько смертей, что потребуется личное вмешательство Ее Королевского Величества…
Ввиду создавшегося положения… повелеваем всем Нашим подданным… прекратить совсем или воздержаться от дальнейшего строительства новых домов и помещений, предназначенных для проживания людей, ближе, чем в трех милях от любых городских ворот Лондона, если в памяти ныне живущих не сохранилось никаких упоминаний о том, что в этих местах когда-либо прежде имелись таковые строения. Мы также повелеваем запретить сдавать в наем или вселять более одной семьи в помещение, или размещать их [новых жильцы] в уже заселенных домах».
Николас Хиллиард. Портрет Елизаветы I. Ок. 1573–1575
Нарушителей королевского распоряжения следовало помещать под арест до тех пор, пока они (или — за них) не внесут штраф. Вырученные таким образом деньги должны были направляться на содержание больниц и приютов. Строительные материалы конфисковывались в пользу города или прихода, в котором шло незаконное строительство. Еще раз подчеркивалось, что запрет на строительство касается мест «где, на памяти живущих ныне, никогда не было таковых строений». Уточнение было абсолютно логичным и необходимым, поскольку большинство деревянных домов по приходе в негодность не реставрировалось фрагментарно, а перестраивалось полностью.