В поисках Томаса голоса привели меня на кухню.
Миссис Рид помешивала в кастрюле соус, отдавая указания Джимми, который только что достал из духовки огромного гуся и под ликующие крики Тобиаса и Финли положил его на разделочный стол.
Комната была ярко освещена, воздух наполнен ароматом специй, и повсюду раздавался смех и грохот латунных горшков.
– А где Фэнни? Мне нужна ее помощь там, – крикнула миссис Рид, поворачивая голову в сторону двери, где я все еще стояла в тени коридора. Ее улыбка на мгновение вспыхнула, как свеча на сквозняке. Наверное, она не ожидала увидеть меня стоящей там.
– Она наверху, – ответила я, словно вопрос был задан мне, и вошла в кухню. Я нерешительно вертела в руках коробку, так как хозяйка очевидно была слишком занята, чтобы принять подарок сейчас.
– Чем я могу помочь? – спросила я, хотя в любом другом доме не стала бы задавать такой вопрос. Но здесь мне не хотелось просто стоять рядом и чтобы ко мне относились как к почтенной гостье. Я хотела приобщиться к ним. Стать частью них. Но понятия не имела, уместно ли это.
– Это правда мило с вашей стороны, мисс Крамб, но…
– Анимант, – поправила я миссис Рид и сразу же подумала, что сначала стоило дать ей договорить. Я казалась себе такой невежливой, словно попадала из одной неловкой ситуации в другую.
Если бы мы приехали сюда на рождественский бал, то, как бы мне ни нравилась эта ситуация, я бы, во всяком случае, знала, как себя вести и чего от меня ожидают.
Чувствовал ли Томас себя так же, как я сейчас, когда был дома у моих родителей? Мне следовало быть более снисходительной к нему.
– Анимант, – повторила миссис Рид по моей просьбе и лукаво улыбнулась, отчего на ее щеке появилась ямочка. Ее лицо было загадочным, и меня охватило какое-то странное волнение, когда она смотрела на меня подобным образом.
– Анимант. Где ты оставила своего жениха? – привлек мое внимание Джимми и хлопнул по пальцам Финли, пытающегося отщипнуть кусочек от гуся.
Я несколько беспомощно пожала плечами, вцепившись в картонную коробку и надеясь, что тепло моего тела не расплавит содержимое.
– Я сама ищу его, – ответила я, чувствуя, как мой желудок еще раз требовательно заурчал. Мой голод становился все сильнее и сильнее.
– Но ты на кухне, и это неправильное место. Здесь ты никогда не найдешь Томми, – смеясь, заметил Тобиас, перебрасывая из одной руки в другую красное яблоко.
Неожиданно рука обхватила меня за талию, и я испуганно вздрогнула. Рядом со мной из темноты коридора появился Томас и притянул меня к себе. Мое сердце продолжило учащенно биться, когда он вдруг оказался ближе, чем в течение нескольких недель.
– Зато тебя всегда можно найти здесь, – подшутил он над моей любовью к еде, на что я раздраженно закатила глаза, чтобы не показать, насколько его близость взволновала меня.
В доме моего дяди такой жест был бы немыслим.
К сожалению, те несколько раз, что мы оставались наедине за последние несколько недель, чтобы обменяться маленькими нежностями, можно было сосчитать на пальцах одной руки. Просто украденные моменты во время прощания в темном коридоре или в кабинете Томаса в библиотеке, где нас, к нашему стыду, потревожил мистер Штерн, который зашел не предупредив.
Здесь, казалось, никого не беспокоило то, что он положил руку мне на талию. Его братья, вероятно, не заметили этого, а в уголках губ миссис Рид спряталась лишь легкая улыбка, когда она ненадолго подняла глаза от своего соуса.
Мы отошли в сторону, когда Джимми и Тобиас, объединив усилия, понесли гуся в столовую и поставили на середину длинного обеденного стола, богато украшенного еловой зеленью, омелами и свечами.
Фэнни уже была там и зажигала фитили на изящных длинных восковых свечах. Здесь было не как дома, где все тонуло в мерцании дождика и серебряных украшений. Здесь все было проще, но с таким уютным изобилием, что при виде рождественского стола меня охватило волнение, которое я в последний раз испытывала в детстве.
– Выглядит прекрасно, – сказала я громче, чем планировала, и Фэнни подняла взгляд, покраснела и пододвинула еще одну из веток, которую обвязала красной лентой.
– У вас так всегда на Рождество? – тихо спросила я Томаса, когда он подтолкнул меня дальше в комнату, чтобы его мать могла принести супницу с ароматным супом.
– Еще никто не поссорился. Так что нет, – безэмоционально ответил он, и я удивленно посмотрела на него.
Его губы были сжаты, поза была застывшей, а взгляд – блуждающий. С тех пор, как карета остановилась во дворе, его плечи казались напряженными, а фразы – скупыми.
Он боялся встречи с отцом. Я не сомневалась, что он будет противиться ей, но именно в этом и заключалась проблема. Два упрямца, которые просто не могли отступиться от своего мнения.
Мэрион тоже вошла в комнату, держа в руках тарелку с картофелем и говядиной, и лишь спустя некоторое время по дому раздался голос миссис Рид, звавшей всех на ужин.
Совершенно обессиленная от всех приятных запахов, я опустилась на отведенное мне место рядом с Томасом, положила свой хозяйский подарок рядом со своей тарелкой и упражнялась в терпении.
Я нервничала, и меня охватило напряжение Томаса. Еще одна причина, чтобы наконец что-то съесть.
К моему облегчению, по другую сторону от меня села Фэнни.
Мне казалось более чем удивительным, в каком порядке члены семьи подходили к столу. Как будто не имело значения, кто садился первым, и даже выбор места не следовал какому-либо узнаваемому для меня этикету.
Джимми, второй по старшинству, сел рядом с Финли, Лукас – рядом с матерью, а напротив меня осталось три свободных стула. Все заняли свои места еще до того, как Гидеон Рид даже вошел в комнату.
Скрывая свое удивление, я лишь улыбнулась всем присутствующим, а потом заметила, что пропал не только хозяин дома, но и Иэн. До сих пор я его даже не видела.
– А где Иэн? – спросила я Фэнни, но она лишь пожала плечами.
Джонатан, сидящий с краю стола рядом с Томасом, бросил взгляд на часы на изразце печи.
– Он давно хотел быть здесь и привести с собой женщин. Наверное, Имоджен опять слишком долго возится со своими волосами, – сказал он, и остальные только кивнули.
Только я хотела узнать у Томаса, о ком идет речь, как он уже опередил меня.
– Имоджен – жена Джонатана, – объяснил он, и я округлила глаза. Не знала, что Джонатан был женат. Однако в этот момент я задалась вопросом, почему предполагала обратное.
Но разве он не говорил о женщинах во множественном числе?
В этот момент послышался скрип двери в передней и грохот шагов.
– О, они здесь! – воскликнула миссис Рид, опуская ложку в миску с соусом, которую она уже быстро вынесла из кухни.
– Мистер Рид, еда на столе, и все дети в доме. Вылезай из своего кресла и присоединяйся к нам! – повысила она голос в сторону двери, которая, вероятно, вела в спальню, и так лучезарно улыбнулась мне, что я невольно улыбнулась в ответ. Все их дети были здесь.
Томас нащупал под столом мою руку. Его пальцы были липкими и потными, что было для него нетипично, и я крепко сжала их, чтобы уверить его, что рядом.
В столовую вошли две молодые женщины, следом вошел Иэн, который все еще вытирал с лица снег.
– На улице метель. И будет буря. Я могла бы сэкономить на своих усилиях с прической, – сказала одна из них, маленькая и округлая, со слегка растрепанной русой прической, она наклонилась к Джонатану и запечатлела на его губах поцелуй.
На мгновение я отвела взгляд, так как это застигло меня врасплох и совершенно сбило с толку. Никого, казалось, такое проявление чувств не заботило, даже миссис Рид, которая точно все видела. Она поприветствовала Иэна и другую молодую женщину сердечной улыбкой и объятием.
Какими чопорными мне показались рождественские праздники у нас дома. Или просто здесь они были слишком откровенными?
Томас начал поглаживать большим пальцем тыльную сторону моей ладони, доводя хаос в моей голове до совершенства, так как теперь еще и покалывание в животе замедлило мои мысли.
– Эйлин, твое платье выглядит очаровательно, – Мэрион сделала комплимент женщине рядом с Иэном, и та лучезарно поблагодарила, пока молодой человек вел ее к столу.
Эйлин. Это имя пробудило смутное воспоминание о вечере в таверне со слишком большим количеством алкоголя в моем стакане. Иэн был вынужден признаться, какая девушка оставила на его шее знак любви. И это была она.
Я почувствовала потребность встать и представиться, когда дверь спальни скрипнула, и в комнату вошла коренастая фигура Гидеона Рида.
Его взгляд прошелся по кругу, на мгновение задержался на Томасе, а затем повернулся к столу.
Не говоря ни слова, он сел во главе стола и тем самым дал немой сигнал остальным, которые тоже расселись по своим местам.
– С Рождеством, – громко произнес он, и благозвучный бас без труда заполнил всю комнату. – Праздник, полный чудес. Но также и странностей, – продолжил он, переводя свой взгляд на Томаса, который сжал под столом мою руку. – Снаружи бушует буря, здесь, внутри, не колышется даже огонь от свечей. Семья собирается вместе, и даже изгнанный отваживается вернуться домой, зная…
Мое сердцебиение участилось, и я вздрогнула, хотя он говорил вовсе не обо мне.
– Гидеон, – прошипела Энн, но он не обратил на нее никакого внимания.
– Зная, что я вряд ли смогу выставить его за дверь в Рождество, – закончил он свою фразу, грозно сдвинул брови и фыркнул в тишину, которую нарушало только тиканье часов и завывание бури на улице.
– Я тоже рад тебя видеть, – сухо, но с ноткой сарказма ответил Томас, хотя я не ожидала, что он осмелится ответить. Но авторитет отца действовал на него, по-видимому, не так сильно, как на остальных присутствующих.
Энн Рид медленно встала со стула и хлопнула в ладоши, чтобы отвлечь всех от грубых слов мужа.
– Я очень рада видеть всех вас здесь и на седьмом небе от счастья, что мы все вновь воссоединились. Я также приветствую прибавление в нашей семье, – она улыбнулась Эйлин, которая сидела напротив меня. – Как замечательно, Эйлин, что ты празднуешь сочельник с нами. Передай завтра привет маме, – теперь она посмотрела на меня. Гидеон Рид что-то проворчал еще до того, как она заговорила. – И Анимант Крамб, невеста Томаса. Спасибо, что ты тоже здесь и привела с собой моего сына. – Ее улыбка стала нерешительной, и она заморгала слишком часто, будто пытаясь сдержать слезы, а затем быстро села.