Сейчас наступил момент, когда я должна была вручить подарок хозяевам, но мне показалось, что у остальных неподходящий для этого настрой.
Гидеон Рид произнес застольную молитву, а затем наконец все приступили к еде.
Напряжение в воздухе рассеялось, и все снова начали болтать и смеяться друг над другом.
Мне протянули тарелки с мясом и картошкой, супом и соусом, хлебом и всевозможной выпечкой, так что я с трудом могла решить, что попробовать в первую очередь. Не было прислуги, которая подавала бы еду, и я не сразу приняла тот факт, что мне придется сделать это самой. Но это не потребовало много времени.
И, когда я положила себе в рот первую вилку, полную еды, мой желудок прямо-таки растаял от восторга, когда насыщенный вкус специй, масла и гуся распространился по языку.
Издав удовлетворенный вздох, я начала жевать и заметила забавную ухмылку Томаса.
Даже когда он посмеивался надо мной, было приятно сознавать, что резкие слова отца не задели его так сильно, чтобы у него испортилось настроение.
– Очень вкусно, – заметил он, и я слишком восторженно кивнула.
– Это правда. Боюсь, мне придется переехать сюда, – ответила я ему, и, хотя все только что громко разговаривали, голоса стихли как раз в тот момент, когда все начали есть. Они, должно быть, отчетливо слышали мои слова, и миссис Рид рассмеялась.
Больше всего на свете мне захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Господи, сколько еще ошибок можно совершить за один вечер?
– Я сочту это за комплимент, – прокомментировала миссис Рид очень неловкую для меня ситуацию и сама приступила к еде.
Томас молчал, прислушиваясь к разговорам других, пока я через некоторое время снова не осмелилась задавать свои вопросы, чтобы удовлетворить свое любопытство.
Я выяснила, что Иэн и Эйлин поженились летом, и они, как и Джонатан и его жена Имоджен, жили в собственном доме на участке двора. Эйлин была дочерью фермера, чья земля примыкала к пастбищам в восточном направлении.
– А ты Анимант? Ты из Лондона? – спросила она меня, убирая со лба локон своих черных волос, который выбился из ее толстой косы.
– Я из небольшого городка неподалеку от Бата. Но в настоящее время живу в доме моего дяди в Лондоне, – охотно объяснила я, разделяя при этом свой кусок гуся на кусочки размером с укус.
Эйлин отложила свои приборы и внимательно посмотрела на меня, словно пыталась меня оценить.
– Прости за мой вопрос, но я не могу представить себе, каково это – жить в городе. Чем люди заняты целый день? – наконец спросила она, поймав на себе шокированный взгляд Имоджен, которая, вероятно, посчитала этот вопрос бесцеремонным.
Но меня он только порадовал, так как Эйлин казалась смышленой. В отличие от Элизы, слова которой могли быть острее ножа. Ее были больше похожи на кусочек сахара в чашке кофе, который медленно растворялся, напитывая своей сладостью весь напиток.
– Что ей там еще делать, – вдруг фыркнул Гидеон Рид, и я с удивлением поняла, что он, похоже, следил за нашим разговором.
– Анимант работала моей помощницей в библиотеке, – ответил Томас вместо меня громче, чем следовало, чтобы быть уверенным, что его отец точно все слышал. – Сейчас она готовится к открытию собственного книжного магазина, – продолжил он, и гордость в его голосе вызвала во мне прилив счастья. Он хвастался мной и моими безрассудно смелыми планами. Такого в моей жизни еще никто не делал.
– Книжный магазин? – удивленно произнес Иэн, от которого за весь вечер я не услышала ни единого слова, да и все остальные разговоры за столом тоже стихли, когда все присутствующие обратили свое внимание на нас.
– Это невероятно, – обрадованно сказала Эйлин, и Имоджен демонстративно шмыгнула носом.
– Невероятно смешно, – добавила она, даже если Эйлин не имела это в виду. – Ты не замужем? Как ты хочешь найти время для своих детей в книжном магазине? – бросила она самую нелепую причину, которую можно было найти против моего замысла.
– Это книжный магазин для женщин, – объяснила я, не обращая внимание на ее реплику. – В обычных магазинах большинство книг продают только мужчинам, потому что считают, что женщины не способны понять эти труды. Но это также означает, что обычная женщина даже не осмеливается взять одну из этих книг, независимо от того, была ли она достаточно умна, чтобы понять ее, перед или нет.
Лицо Эйлин чуть не засветилось, когда она выслушала мои замечания, и при этом даже забыла о еде.
– Я хочу уменьшить это препятствие, предоставив весь ассортимент для женщин, – закончила я, чувствуя эйфорию во всем теле, как и каждый раз, когда формулировала свою новую мечту.
– У меня уже налажено сотрудничество с некоторыми организациями. С университетом Виктории для женщин, например. Студентки смогут совместно покупать книги по более низким ценам или обмениваться ими с другими заинтересованными в них через книжный магазин.
– Когда богатым становится скучно, – высмеял мою идею Гидеон Рид, тем самым прервав поток моей речи. Я растерянно моргнула, надеясь, что ослышалась.
Обвинение Имоджен было для меня незначительным, но утверждать, что я делаю это от скуки, чтобы выбросить деньги в окно, было наглостью.
– Прощу прощения? – резко вырвалось у меня, и я слишком поздно поняла, что в этом случае мне, пожалуй, лучше было бы замолчать. В конце концов, я хотела понравиться Гидеону Риду, а не представлять собой дополнительный камень преткновения на пути к примирению с сыном.
Но ярость внутри потянула меня за язык.
– Книжный магазин, – проронил бородатый, грузный мужчина, словно это был гнилой фрукт. – Есть ли что-то, что является большей бесполезной тратой времени? Книги даже нельзя есть, – упрекнул он меня, и если бы я приехала сюда год назад, то не издала бы ни звука в противовес столь явному оскорблению.
Но это было не больше года назад, а теперь о многом я узнала от своей подруги Элизы.
Томас ободряюще положил руку мне на спину.
– Возможно. Но с курицей в руках нельзя изменить мир, – парировала я, сильнее выпрямляясь. – Слова острее любого меча. Особенно если ты женщина и никто не хочет давать тебе меч.
Фэнни уставилась на меня такими огромными глазами, но я не заметила этого, впрочем, я и не смотрела прямо на нее. Потому что мой взгляд вызывающе сверлил Гидеона Рида.
Громкий грохот прорезал неприятную тишину, прежде чем она успела накрыть рождественскую атмосферу, как саван, и мы все испуганно вздрогнули.
Джонатан мигом отложил столовые приборы и вытер бороду салфеткой, прежде чем подняться и броситься в коридор.
– Что это было?! – обеспокоенно вскрикнул Тобиас, в то время как все остальные усиленно прислушивались.
Снаружи бушевала буря, и через окна не было видно ничего, кроме черноты.
– Что если это был сарай? – бросил Джимми, и Гидеон Рид резко покачал головой.
– Надеюсь, нет, – ответил он.
Ветер распахнул входную дверь, которая громко ударилась о стену, и Джимми поспешил за Джонатаном, чтобы помочь ему закрыться.
Все мы, кроме Имоджен, поднялись со своих мест и устремились в переднюю, первым бежал хозяин дома.
Ссора была забыта, еда тоже, и я бросила на Томаса вопросительный взгляд, на который он, однако, решил в этот момент не обращать внимания.
– А что если надломилась балка? – Джимми продолжил задавать зловещие вопросы и уже потянулся за собственной курткой, когда дверь открылась, и Джонатан влетел в переднюю.
– Крыша сарая! – завопил он, и в дом ворвалась такая огромная снежная буря, что на полу можно было бы сделать «снежного ангела». – Снег давит на гнилую балку. Она сломается!
Секунду никто не шевелился, но потом разразился хаос. Каждый пытался схватить свое пальто или куртку, шарфы были обмотаны вокруг шей, Мэрион протягивала каждому в руки шапку, и все торопились выйти на улицу.
Я едва успела сообразить, что произошло, как Томас тоже завернулся в свое пальто и вместе с остальной семьей исчез в темноте.
Рядом со мной, вцепившись в куртку, стояла Эйлин, а Иэн кричал, зовя меня.
– Анимант! Останови мою жену! – инструкция вышла из его уст так точно, что я без колебаний встала у нее на пути, хотя она была выше меня больше чем на голову.
– Пропусти меня! – паникуя, приказала она, но я не собиралась подчиняться, не получив объяснений. К тому же все остальные ушли, а Имоджен не была для меня особенно приятной собеседницей.
– Что происходит? – спросила я и успешно не дала ей пролезть под моей рукой.
– На крыше сарая есть ветхая балка. Мы хотели заменить ее после праздников. Если крыша сломается, сено намокнет и покроется плесенью. А скот погибнет от голода, – воскликнула она, более чем объяснив мне серьезность положения. Мне показалось, что кровь застыла у меня в жилах. И не только потому, что никто снова не закрыл дверь. Это была катастрофа!
– Почему тебе нельзя выходить? – задала я следующий вопрос, и Эйлин, которая до этого так решительно застегивала пальто, вдруг остановилась.
– Я беременна, – она произнесла это таким тихим шепотом, что ветер практически заглушил ее.
Я резко втянула воздух и почувствовала, что у меня вот-вот лопнет череп.
– Снимай пальто. Ты ни в коем случае не выйдешь на улицу! – недвусмысленно приказала я, на что она измученно скривила лицо.
– Клеенка в сундуке справа от ворот. Остальные, вероятно, ищут ее в другом месте, – объяснила она, и я, фыркнув, повернулась к своему пальто, которое висело на крючке на стене.
– Я скажу им, – решилась я, и Эйлин наконец опустила руки с пуговиц воротника.
Ветер был таким резким, а снегопад – таким сильным, что мне с трудом удавалось шагать. Холод мгновенно забрался в каждую крохотную щелочку и прогнал мурашки от ног до макушки.
Я нашла дорогу, ведомая только светом фонарей, стоявших неподалеку на другой стороне двора. Снег летел в глаза, а шторм сорвал с головы шляпу и заставил ее исчезнуть в темноте.