Она боится что-то сказать, подумал Кокрилл. У него создалось смутное впечатление, что Мелисса это «что-то» уже сказала, но он упустил. С другой стороны...
— Нет доказательств, что она когда-либо видела убитого, — заметил он Чарлзуэрту.
— Но ничто не доказывает и противоположного. Если Роузи Эванс доверилась ей...
— Мне трудно представить Мелиссу, мстящей за бесчестье подруги тупым орудием, — прервал его Кокки. — Скорее она прикончила бы подругу из ревности. — Он добавил, что Мелисса, очевидно, знала о доступности огнестрельного оружия, принадлежащего Томасу Эвансу.
— Если вы так зациклились на этой идее, мы могли бы сразу обыскать дом.
— Возможно, было бы проще сначала спросить хозяина, “ предложил Кокрилл.
Появившийся в этот момент Томас Эванс сразу же ответил, что у него есть огнестрельное оружие, если его можно назвать таковым. Это нечто вроде мушкетона — ему миллион лет и большая часть внутренностей исчезла. Оно принадлежало уже упомянутому дяде Хью Эвансу. Где оно? Должно быть, в ящике бюро вместе с другим хламом.
— Позвоните в Ярд, Бедд, — велел Чарлзуэрт.
— Или в комоде на лестничной площадке, — предположил Томас.
Но там оружия не оказалось.
— Должно быть, убийца — ловкий парень, — сказал Чарлзуэрт Кокриллу. — Приблизительно за две минуты — между уходом миссис Эванс наверх и телефонным звонком Верне — он выудил оружие из ящика бюро, выбрал мастоидный молоток для работы, выманил жертву в холл, угрозой вынудил ее занять удобную позу... — сержант Бедд у телефона поднял вверх большой палец и продолжал говорить, — вернул оружие в ящик и закрыл его.
Бедд положил трубку.
— Есть отпечатки?
— Ничего, что можно было бы предъявить в суде, сэр, по их бы не удивило, если бы им сказали, что этой штукой недавно орудовали в перчатках или через носовой платок. А самое интересное то, что она лежала спереди ящика поверх остальных вещей.
— Ее могли сунуть туда, лишь слегка приоткрыв ящик?
— Эти ребята так и думают, сэр, а они свое дело знают.
«Один ноль в мою пользу», — мрачно подумал инспектор Кокрилл.
Чарлзуэрт тоже так считал, но эти факты ничего не проясняли.
— Разумеется, мы не отказываемся от версии с грабителем, инспектор, но это усиливает теорию «внутренней работы». Предположим, по какой-то непонятной причине грабитель подошел к ящику, достал оттуда молоток и оружие (кстати, если он взял оружие, зачем ему молоток?), но был потревожен Раулем Верне и ударил его молотком. В таком случае, почему он вернул оружие в ящик? Он не стал ничего красть — в доме ничего не исчезло, а сразу же бросил молоток и смылся. Тогда зачем он положил оружие в ящик?
— Если бы его застали вооруженным, приговор был бы более суровым.
— Да, но почему он просто не бросил оружие вместе с молотком? Его бы обвинили в разбойном нападении, а не только в ношении оружия, а если бы он смог доказать, что подобрал его в доме, то ношением оружия это бы не считалось.
— Полагаю, он не стал делать все расчеты на бумаге в клеточку, — сердито сказал Кокки. «Какого черта? — подумал он. — Все отлично знают, что грабитель тут ни при чем».
Кокрилл вышел на крыльцо и остановился под стеклянной фрамугой, скручивая сигарету и устремив невидящий взгляд на проезжающие мимо легковые и грузовые автомобили, велосипеды и автобусы. Ему было не по себе. Томас, Матильда, Роузи, старая миссис Эванс, Мелисса Уикс — всего пять подозреваемых плюс Тед Эдвардс, но он находился за пол мил и в своей приемной. Впрочем, как и Роузи. А миссис Эванс — слишком старая, чокнутая и с артритной правой рукой. Значит, остаются Томас, Матильда и Мелисса. Матильда была одна наверху в своей спальне и утверждает, что не слышала ни звука, хотя все произошло в холле всего этажом ниже. Впрочем, старая миссис Эванс тоже ничего не слышала, а слух у нее достаточно острый. Томас целых два часа ездил в тумане по «сфальсифицированному» вызову, и нет никаких доказательств, что он потихоньку не возвращался домой. И у него, и у Матильды мог быть мотив в виде мести. У Мелиссы вовсе нет алиби, и она выглядит так, будто что-то утаивает. Но помимо того, что у нее вроде бы не было никакого мотива, могла ли молодая девушка совершить это преступление? Кокрилл слишком долго прослужил в полиции и знал, что преступления совершают самые невероятные люди, включая молодых девушек, но могла ли такая девушка продумать и осуществить план с огнестрельным оружием?
«Должно быть, я старею, — подумал Кокки, — если поддаюсь интуиции». Но с того момента, как мысль об оружии пришла ему в голову, он не мог отделаться от ощущения, что его идея верна. Будь хоть один намек на противоположное, он бы наплевал на идею заодно с интуицией, но пока что все ее подтверждало.
Убийца держит огнестрельное оружие в правой руке, а «тупое орудие» — в левой. Оружие давно вышло из строя, но жертва об этом не знает, а убийца знает, так как живет в доме. Поэтому он вынужден пользоваться молотком. Но жертва не собирается стоять, глядя ему в лицо и ожидая, пока он переложит молоток в правую руку и огреет по голове. Убийца должен отвлечь внимание жертвы, заставить ее чувствовать себя настолько в безопасности, чтобы отвернуться от врага или, по крайней мере, позволить ему оказаться позади — нужно убедить жертву занять такое положение, чтобы ее голова оказалась под наиболее уязвимым углом...
Но как? И откуда убийца знает, какой угол наиболее уязвим?
На первый вопрос было легко найти ответ, и он объяснял многое. Нужно заставить жертву воспользоваться телефоном.
Убийца достает оружие и молоток из ящика бюро — он знает, что они там, поскольку либо является обитателем дома, либо хорошо знаком с обстановкой. Выманив жертву в холл, убийца становится перед ней с оружием в правой руке и с мастоидным молотком, скрытым от взгляда жертвы, в левой. «Поднимите телефонную трубку и наберите номер, который я вам назову», — приказывает он. Жертва удивлена, но испытывает облегчение. Очевидно, о г нее требуется только позвонить по телефону. Она снимает трубку и становится в характерную позу человека, набирающего номер по телефону: слегка наклоняется вперед над аппаратом, стоящим на не слишком высоком бюро, н смотрит вниз, подняв указательный палец правой руки. Жертва видела много фильмов, где один человек вынуждает другого позвонить, тыча ему револьвер в ребра, по- ному ее не удивляет, когда убийца скользит ей за спину. Убийца перекладывает молоток в правую руку и наносит удар. Жертва падает, все еще сжимая в руке трубку. Убийца бросает молоток, кладет оружие в полуоткрытый ящик, машинально задвигает его коленом и спокойно выходит из дома. Жертва ненадолго приходит в себя, обнаруживает в руке телефонную трубку и собирает достаточно сил, чтобы набрать номер, который написан на стене над телефоном вместе со словом «ДОКТОР» большими буквами. Но это уже не имеет значения — убийца хотел умертвить жертву, и она, безусловно, умрет. Он знает это по той же причине, по которой знал наиболее уязвимое место.
Потому что убийца — врач.
Глава 9
Последняя пациентка, держа в руке рецепт, выплыла из приемной с таким видом, будто она принадлежала ей (что более или менее так и было, думал Томас, учитывая государственную систему здравоохранения и все прочее). Теперь он мог идти домой на ленч. Томас нацарапал свою подпись на еще нескольких рецептах, положил их в папку, оставил записку Тедварду, который должен был вести вечерний прием, и снял шляпу с крючка, когда в дверь постучали. Повесив шляпу на прежнее место, он снова сел за стол и сказал:
— Входите!
Но это оказался не пациент, а инспектор Чарлзуэрт, державшийся вежливо, но скованно. Не возражает ли доктор проехаться с ним в участок — машина стоит снаружи? Возникло несколько вопросов...
Томас побледнел.
— Понятно. Могу я сначала позвонить жене?
Но Матильде он сообщил, что очень занят и перекусит в кафе напротив перед обходом. Томас знал, что Чарлзуэрт внимательно следит, чтобы он не сунул руку в ящик стола и не достал оттуда смертоносную таблетку или внезапно не пустился бежать. Разорвав записку для Тедварда, Томас оставил другую, для секретарши, которая ушла на ленч, прося узнать у Тедварда, сможет ли он взять на себя обход.
— О’кей, инспектор. Пошли. — Было довольно жутко ощущать за своим плечом Чарлзуэрта, охраняющего его, Томаса Эванса, как заурядного усталого участкового врача, которого следовало доставить в участок и обвинить в убийстве.
В полиции ему дали сандвичи и большую чашку чаю с избытком сахара. Помимо мистера Чарлзуэрта, в его аккуратном сером костюме, в комнате присутствовали сержант Бедд и еще один сержант в униформе. Все расселись на жестких деревянных стульях вокруг маленького стола.
— Всего несколько вопросов. Сначала насчет записанного на бумаге телефонного сообщения...
Томасу их вопросы казались бессистемными — сперва об этом злополучном сообщении, затем внезапно о его возвращении домой, а потом о скитаниях в тумане.
— Вы говорите, что звонили домой, но не получили ответа?
— Связи не было — если помните, он, падая, вырвал шнур.
— Когда вы первый раз пытались позвонить?
— Не помню. — Томас пожал плечами. — Какое это имеет значение?
— Мелочи часто оказываются важными, — нравоучительно произнес Чарлзуэрт. — Откуда вы звонили?
— Я же говорил — из телефонной будки.
— Где она находилась?
— Понятия не имею. Я увидел свет, мерцающий сквозь туман, и решил попробовать уточнить адрес — Мелисса Уикс могла уже вернуться, а я не сомневался, что сообщение приняла она. Но ответа не было, и я поехал домой.
— Вы не пробовали связаться с оператором?
— Нет.
— И вы так легко отказались от своего намерения?
— Прежде вам казалось странным, что я не бросил попытки найти адрес, а теперь вам внушает подозрение, что я внезапно это сделал. Я проездил в тумане два часа, замерз, устал и проголодался после долгого утомительного дня. Можете считать, что я обрадовался предлогу оставить поиски и вернуться домой.