— Благодарю вас, — усмехнулся Чарлзуэрт. — Вы меня успокоили. Надеюсь, мое начальство будет придерживаться той же точки зрения.
— Что произошло, когда вы пришли в квартиру девушки? — вмешался мистер Грейнджер, который хотел вернуться в зал суда, а не слушать обмен любезностями.
— Ну, Мелисса была в истерическом состоянии — вы сами видели, на что она способна, - и я не мог толком разобрать, о чем она говорит. Но Роузи рассказала мне о ней, поэтому я вскоре понял что к чему. Но чего вы не поняли, — с презрением добавил Деймьян, — так это что Рауль Верне пришел туда вовсе не из-за Роузи, а из-за Мелиссы.
— Из-за Мелиссы? — переспросил ошарашенный Чарлзуэрт.
— Конечно. Должно быть, она познакомилась с ним за границей, где пробыла довольно долго. — Сам Деймьян никогда не покидал Англию. — Очевидно, он приезжал сюда и виделся с ней и здесь, так как она была за границей слишком давно, чтобы ожидать ребенка теперь. Короче говоря, Роузи рассказала мне о ней, и я посоветовал прислать ее к нам — мы бы быстро нашли ей работу в партии, так как всегда заботимся о детях, рожденных вне уз обветшалых традиций, хотя сейчас у меня нет времени вдаваться...
— Слава богу, — заметил мистер Грейнджер, глядя на часы.
— ...И, разумеется, Мелисса, оказавшись брошенной и преданной, обратилась ко мне.
— Понятно. — Чарлзуэрт стоял, держа руки в карманах и слегка покачиваясь взад-вперед. — А Роузи, конечно, умудрилась забеременеть одновременно с ней?
— По-видимому, это и заставило Мелиссу ей довериться. — Деймьян поджал губы, всем видом выражая разочарование и потрясение, вызванные падением и смертью Роузи, которые могли уменьшить только страх за самого себя в течение последних ужасных недель.
— Роузи, рассказывая вам о Мелиссе, называла ее имя?
Деймьян задумался.
— Едва ли — она говорила просто «подруга», как часто делают женщины. Но Роузи сказала, что я очень хорошо знаю эту подругу и что она была за границей. Конечно, я сразу понял, что это Мелисса.
— Роузи тоже была за границей, — заметил Чарлзуэрт, ~ и куда более недавно. И вы ее также хорошо знали, верно? Вам никогда не приходило в голову, что Роузи рассказывала вам о себе, а не о Мелиссе и Рауле Верне?
— Конечно нет, — просто ответил Деймьян. — Если это не была Мелисса, зачем ей было убивать этого типа?
Итак, дуэль продолжалась. Мелисса стояла на свидетельском месте, обратив бледное лицо в сторону галереи, а Деймьян ежился в холодном углу коридора... Бедной малютке пришел в голову план отомстить Роузи, отобрав у нее «возлюбленного». Отсюда призывы к рыцарским качествам Деймьяна, туманные намеки на страсть, боль и отчаяние, на таинственное прошлое, инкогнито и недавнее предательство... Мелисса плакала, обнимала Деймьяна, клялась, что все мужчины сволочи и скоты, кроме него, что он единственный достойный парень, которого она когда-либо встречала, и что больше она ни разу не заговорит ни с каким другим мужчиной...
Послышалось царапанье в дверь полуподвала. Мелисса резко подняла голову и прислушалась. Станислас! Он вернулся — возможно, с ложью на устах, но вернулся к своей истинной любви!.. Оттолкнув Деймьяна, она выбежала в коридор, захлопнув за собой дверь.
Но это оказался всего лишь пудель Габриель, царапающийся в дверь, так как ему хотелось погулять. Несколько секунд Мелисса стояла неподвижно, охваченная горечью стыда и разочарования.
— Ладно, — наконец сказала она пуделю. — Пошли.
Мелисса даже не удосужилась надеть пальто — лучше умереть от бронхита или пневмонии, покончив с этой жалкой жизнью. Она зашагала по короткой подъездной аллее к гаражу и свернула на улицу.
Деймьян, внезапно освободившийся от истерических объятий, шумно выдохнул, почесал подбородок и задумался о том, во что он ввязался. У женщин часто меняется настроение, и если он не будет осторожен, Мелисса перенесет свою привязанность на него. Конечно, при всей ее истерии она, вероятно, девушка страстная, и Деймьян подумал, что, сохраняя чистую, но безответную любовь к Роузи, он мог бы снизойти до более взаимных отношений с Мелиссой. Парни всегда так поступают и, похоже, выходят сухими из воды. Австрийские товарищи знакомятся с девушками в автобусах, в метро, на вечеринках, соблазняют их, а потом бросают, и девушки не устраивают из этого трагедию... Но если Мелисса так себя ведет, будучи соблазненной и покинутой, то лучше держаться от нее подальше! Чего ради она вдруг умчалась с воплем «Станислас!»? Очевидно, решила застрелить этого пария, с усмешкой подумал Деймьян. Открыв дверь, он высунул голову в коридор посмотреть, что происходит.
Там никого не было. Деймьян окликнул Мелиссу, но она не ответила. Наверху, на первом этаже, горел свет. Он быстро поднялся по лестнице и выглянул в холл...
Дойдя до середины подъездной аллеи, Мелисса увидела свет, когда парадная дверь распахнулась и окутанная туманом фигура спустилась с крыльца и двинулась к воротам. Звуки быстрых, но неуверенных шагов становились все слабее, пока не стихли вовсе...
Следующим вечером они сидели на скамейке возле церкви на Хэмилтон-Террас.
— Полиция еще не приходила к тебе домой, Деймьян?
— Нет. Они не должны прийти, если только ты не сказала...
- Я не упоминала твоего имени и никому не говорила, что ты был там вчера вечером.
— А о чем они спрашивали тебя, Мелисса?
— Только где я провела вечер...
Она солгала им о том, где провела вечер, а Деймьян велел ей ничего не говорить о том, что он был в их доме. Потом он сунул руки в карманы — чтобы не касаться руки убийцы — и зашагал прочь. Мелисса догнала его, робко притронулась к рукаву и сказала «спасибо» — не за его сострадание и не за то, что он не «настучал» на нее полиции, а за то, что, будучи истинным рыцарем, убил человека, который, как ему казалось, причинил ей вред.
— Как насчет ваших пальто и шляпы? — осведомился Чарлзуэрт. — Вы же не оставили их в доме.
— Шляпы на мне не было — я никогда ее не ношу, а пальто она не дала мне времени снять.
— Ясно. А ботинки мистера Херви? Как он вообще пролез в эту историю? Или он Белый Кролик{38}?
— Белый Кролик? — переспросил Деймьян. — Нет, он один из наших жильцов.
— И это его ботинки?
— Теперь его.
— Вы имеете в виду, что во время убийства они были вашими?
— Да. Понимаете, после убийства я поменял их...
— Потому что на них была кровь?
— Да. Я... ну, споткнулся о труп, когда выбегал из холла... Очевидно, я был немного потрясен, — виновато сказал Деймьян.
— И испачкали ботинки кровью?
— Да. Если на обувь попала кровь, бессмысленно пытаться смыть ее, — объяснил Деймьян тупоголовому британскому полисмену. — А избавляться от испачканной обуви тоже нет смысла, потому что другие люди о ней знают. Мать начала бы спрашивать, куда я дел свои ботинки, тем более что они были совершенно новые. Поэтому единственным способом было спрятать их туда, где люди бы видели их, но не обращали на них внимания. У мистера Херви были такие же ботинки, как у меня, — когда он приобрел их, то посоветовал мне купить такие же и повел меня в свой магазин. Ничто не могло связывать убитого француза с мистером Херви, и я подумал, что, если полиция когда-нибудь свяжет его со мной, то они могут прийти и посмотреть на мои ботинки, но не станут смотреть на ботинки мистера Херви. Поэтому я тайком поменял их, написав на его ботинках чернилами мои инициалы. Очевидно, нога мистера Херви на полразмера меньше моей — все это время его ботинки мне чертовски жали и натерли жуткие мозоли. А мои, должно быть, оказались бедняге велики. — Деймьян простодушно смотрел в глаза Чарлзуэрту.
— Если это все, — вмешался мистер Грейнджер, ~ то разбирайтесь сами, а я возвращаюсь в зал.
Чарлзуэрт рассеянно кивнул. Деймьян, измученный потоком слов, воспользовался паузой, чтобы оценить эффект.
— Что теперь будет с Мелиссой, инспектор?
— Кто знает, что будет с ней и с вами? — Чарлзуэрт пожал плечами.
— Ну, мне все равно, что будет со мной. Не знаю, как я мог выдать то, что она расправилась с этой скотиной. Во Франции к ней бы отнеслись снисходительно — назвали бы это «преступлением на почве страсти». Думаю, даже доктор Эдвардс и Томас Эванс примирились бы с этим. Но когда она начала обвинять Матильду, которая спасает птиц от кошек и вытаскивает мышей из мышеловок, я не мог выдержать. Что случится теперь?
— Ну, для начала мы проверим вашу историю...
— Проверите?
— Вы, кажется, не сомневаетесь, что ее примут безоговорочно.
— Но, черт возьми, ведь это правда!
— Во всяком случае, объяснение.
— Объяснение чего?
— Того факта, что на ваших ногах была кровь Рауля Верне.
- Но я же сказал вам, что его убила Мелисса!
Чарлзуэрт улыбнулся и пожал плечами.
— В данный момент она, несомненно, говорит то же самое о вас.
Деймьян умолк — его лицо выражало детскую обиду и испуг. Наконец он расправил плечи, скривил рот в злой усмешке и протянул руки для воображаемых наручников.
— Понятно. Так вот в чем состоит ваша игра. Убрать с дороги еще одного опасного красного!
Чарлзуэрт подумал, что он себе льстит.
Свидетель-эксперт, ожидавший два дня, чтобы дать показания, и понимающий, что шанс сделать это сегодня становится все более призрачным, выскользнул из зала позвонить жене и велел ей послать ему телеграмму. Под конец затянувшегося пребывания Мелиссы на свидетельском месте прокурор поднялся и заявил, что доктор Брай- тли получил срочный вызов, и, если судья и защита не возражают, он бы хотел выслушать его показания теперь. Судья Риветт, подавив мысль, что в данной ситуации все свидетели могли бы одновременно занять отведенное им место и давать показания в унисон, ответил, что если защитник согласен... Мистер Дрэгон встал, произнес «конечно, милорд» и сел снова. Доктор Брайтли направился к свидетельскому месту, а Чарлзуэрт кивнул инспектору Кокриллу, встретился с ним в коридоре и достал сигарету.