– Похоже, она горячая штучка, – заметил Энди, когда Джим положил трубку.
– А ты бы лучше протер те столы, – ответил Джим, – вместо того чтобы обсуждать начальство.
Видимо, Колетт слышала что-то от Шейна. Когда она посоветовала ему присмотреться к Нэнси, Джим не обиделся. Должно быть, сейчас Колетт сгорала от любопытства, но, как и ее муж, не позволила бы себе задать бестактный вопрос. Джим не сомневался: если он первым не начнет разговор, она никогда не упомянет про Нэнси. И даже не спросит, думал ли он о том, о чем они говорили в прошлый раз. Поэтому им оставалось ходить кругами.
– Прелестная комната, – заметила Колетт. – Особенно в это время года, когда можно открыть окна. Люблю высокие потолки. Но тебе следует починить карниз. Эта штора не задергивается?
– Я починю.
– Я не обсуждала это с Шейном, но мне кажется, ты должен взять Энди еще на один вечер в неделю. От денег он не откажется. А ты мог бы немного ослабить поводья. Например, в четверг тебе было бы незачем нестись сюда из Дублина сломя голову.
Интересно, подумал Джим, как она отреагирует, если сказать, что в прошлый четверг он был в Дублине с Нэнси.
– Просто тебе нужно иногда отдохнуть. Впрочем, выглядишь ты отлично. Это Шейн чего-то забеспокоился. Но ему ни слова.
Когда Нэнси пришла к нему ночью, он заметил, как она довольна собой. Все детали свадьбы Мириам утряслись. И в субботу Нэнси собиралась в «Суицерс» на последнюю примерку.
Джим видел, что, навещая его, Нэнси стала держаться более непринужденно. Вымыла чашки и блюдца в раковине, вылила прокисшее молоко и плеснула им обоим по второй порции, не дожидаясь его просьбы.
Может быть, думал Джим, для нее это время предвкушения и есть самое счастливое, лучше грядущих семейных будней? Нэнси рассказала ему о дочерях и их разном отношении к деньгам: Мириам считает каждый пенни, а Лаура, напротив, тратит деньги направо и налево. Джим слушал ее, гадая про себя, что она ответит, если он прямо попросит ее указать хотя бы одну вескую причину отложить их свадьбу до весны.
Наверняка Нэнси удивится: ну сколько можно об этом говорить? Ему будет трудно объяснить ей, каким одиноким он себя чувствует, когда поднимается в квартиру после закрытия паба и особенно когда просыпается по утрам или среди ночи. До того как перспектива жить вместе не замаячила впереди, он никогда такого не чувствовал. И сейчас не мог перестать об этом думать, и мысли делали его одиночество невыносимым, по крайней мере иногда.
За окном еще не начало светать, Джим лежал, заложив руки за голову, и смотрел, как Нэнси одевается. Скоро он встанет, накинет что-нибудь и проводит ее до двери.
– Знаешь, чего я жду не дождусь? – спросил он.
– Чего?
– Тех утр, когда я проснусь, свернусь калачиком у тебя под боком и пролежу так до самого завтрака. Хорошо бы прямо сейчас.
Джим снова ощутил страстное желание поскорее все устроить, однако Нэнси его не слушала.
– Я готова, – сказала она, оглядев себя в зеркале.
Она протянула ему руку, и, спускаясь по лестнице, они тесно прижались друг к другу. Прежде чем открыть дверь и выглянуть наружу, Джим поцеловал Нэнси.
В течение часа после открытия в пабе было тихо. Шейн появится к четырем, у Энди сегодня выходной, поэтому Джиму придется самому управляться с немногочисленными посетителями. Обычно, когда заглядывал Мартин Лейси, обслуживали Шейн или Энди, а Джим его избегал. Мартин всегда приходил один, обойдя до этого несколько пабов, был словоохотлив и нуждался в компании. Когда он только вернулся из Англии, он мог прилипнуть к любому, кого знал хоть немного. Со временем, впрочем, Мартин научился держаться скромнее.
Когда Мартин вошел, в пабе никого не было. Джим подал ему «Гиннесс» и удалился в подсобку, притворившись занятым и надеясь, что, когда он вернется, Мартин допьет бутылку и удалится. Однако, когда он вернулся, Мартин был на месте.
– Сестра приехала из Америки, – сказал он. – Наверняка тебе кто-нибудь рассказал.
– Я слышал.
– У вас же с ней что-то было. Жалко, что из этого ничего не вышло. Имел бы бесплатную выпивку до конца жизни.
Джим не ответил.
– Они не ладят с матерью. Как кошка с собакой. Не знаю, что на них нашло. Вот Эйлиш и укатила в Куш, в мою хибару.
– В Куш?
Джим знал, что после смерти Мориса Мартин купил у Норы Вебстер домик на обрыве.
– Да, там Эйлиш будет сама себе хозяйка. У меня даже не было возможности прибраться. Должно быть, она чистюля и сейчас сходит там с ума. Но у нее есть машина, и она сможет вернуться в любую минуту, если ей не понравится.
Когда Мартин ушел, Джим ощутил такую же грусть от потери Эйлиш, как и двадцать с лишним лет назад. Он пытался успокоить себя мыслью, что теперь у него есть Нэнси, но чувство потери не проходило.
Печаль, которая накатывала на него в течение полугода или дольше после ее отъезда, возвращалась в разное время, чаще всего по субботам, когда он поднимался по лестнице в квартиру после закрытия паба.
Мысль, что Эйлиш вернулась, не шла у Джима из головы с тех пор, как он мельком увидел ее на улице. Это неправильно, что они не встретились, не поговорили. Она снова уедет, и он никогда больше ее не увидит, словно они чужие друг другу.
Сидя в тишине, Джим от нечего делать внезапно решил, что отправится в Куш, как только явится Шейн. Если он встретит Эйлиш, то скажет, что обидно им было бы не увидеться и он всего лишь хочет поговорить с ней после стольких лет. Мысль, что им придется встретиться лицом к лицу, на мгновение его остудила. Как он объяснит свое решение поехать в Куш?
Очень просто. Скажет ей правду. Скажет, что Мартин зашел в паб. Что приехал сюда ненадолго. Просто хотел ее увидеть. Достаточно такого объяснения?
Он не мог спросить Мартина, где именно стоит его дом. Где-то близко от берегового обрыва. Много лет назад Джим был на вечеринке в одном из летних домиков в Куше и точно проходил мимо дома Вебстеров. И когда Мартин купил дом у Норы, кто-то сказал, что цена была низкой, и Джиму это запомнилось. Однако точного местоположения он не знал.
В Куше он припарковался в начале переулка, ведущего к морю. Прошел мимо дома на колесах, одноэтажного автобуса на цементном фундаменте и нескольких современных летних домиков. Пахло клевером и травой, вдали тарахтел трактор. Свернув, Джим обнаружил еще два дома с левой стороны, но никаких признаков жизни, ни припаркованных машин, ни развешанного белья. Если бы не трактор, он решил бы, что это место давно забросили.
В конце переулка зияла канава, ступеней, чтобы спуститься к морю, не было. Джим стоял над канавой и смотрел на спокойные волны и пустынный берег. Возможно, Эйлиш прогулялась и уже вернулась в дом своей матери. При мысли, что теперь ему не нужно с ней встречаться, он испытал почти облегчение. Пожалуй, это было бы слишком, вот так возникнуть из ниоткуда. Тишина, спокойные волны, легкие облачка на востоке и пустые дома подчеркивали, какая размеренная и уединенная здесь жизнь, как негостеприимно это место для чужака, который даже не знает, где нужный ему дом.
Идя назад к машине, Джим заметил женщину, которая стояла у калитки и внимательно его разглядывала.
– Похоже, вы заблудились.
– Я искал дом Мартина Лейси.
– Мартина там нет. Я слышала, как его машина отъехала рано утром, но обратно он не возвращался. Ему следует заняться своим автомобилем.
Джим заколебался. Ему хотелось спросить про Эйлиш.
– А вы хозяин паба в Эннискорти.
Он никак не мог сообразить, кто она такая.
– Я мать Лили Деверо. Она часто о вас рассказывала. Я вспомнила вас, потому что видела вашу фамилию над пабом.
– Это фамилия моего отца.
– И его я знала, по крайней мере видела, и вашу мать. Но ведь это и ваша фамилия.
Джим порой встречал Лили Деверо в городе. Они вместе входили в правление Кредитного союза. Теперь все узнают, что он был в Куше. Нужно быть осмотрительнее в словах.
– В общем, я искал Мартина, но теперь найду его в городе.
– В его доме сейчас сестра, так мне сказал сосед. У нее арендованная машина с дублинскими номерами. Но я совсем ее не знаю.
Если он не уберется восвояси, она спросит, зачем он искал Мартина, и он не сумеет придумать правдоподобный ответ.
– А вы знаете, какой из этих домов Мартина? – спросил он.
– Следующий за домом судьи, сразу за прудом.
Джим дал понять, что не знает, о чем она говорит.
– В соседнем переулке, – ответила она. – Я называю его чистеньким, хотя наш переулок тоже неплох.
Джим кивнул.
– А как поживает ваша жена?
– Я не…
– Что ж, у нас полно времени. Вы отличная партия. Видный мужчина с хорошим бизнесом. Будь я на пару годков моложе, я бы сама за вами приударила.
– Я передам Лили, что встретил вас.
– Только не передавайте ей того, что я только что сказала! Она меня убьет!
– Не буду.
Джим уже держал в руке ключи от машины, готовясь открыть дверцу, но вдруг остановился. Вдали послышался другой шум, пронзительный визг бензопилы. Звук доносился из-за холма, прорезая густую тишину, которая как будто сочилась от берега. Вздохнув, Джим положил ключи в карман. Он спустится по «чистенькому переулку», как называла его миссис Деверо. И если увидит машину с дублинскими номерами, то будет знать, что Эйлиш здесь.
Автомобиль, припаркованный сбоку от ветхого домика, выделялся на фоне окружающего пейзажа громче, чем любой звук. Модель, которой Джим не встречал раньше, выделялась новизной, в том смысле, что все вокруг новизной не блистало. Интересно, увидит ли его Эйлиш из окошка и подойдет ли к двери сама, не дожидаясь стука? Джим стоял и ждал. Вероятно, она удивится, обнаружив его на своем пороге. А может быть, она уже его заметила и спряталась в задней комнате. Джиму пришло в голову, что можно ее окликнуть. Узнает ли она его голос? Сможет ли он узнать Эйлиш по голосу после стольких лет?