Пока она говорила, Джиму казалось, что он слышит мольбу в ее голосе, видит отчаяние в ее взгляде. Она не могла знать, что он решил уехать завтра утром, никто этого не знал. Стало быть, она каким-то образом узнала про Эйлиш. Это было единственным объяснением. И, судя по тому, что она не потрудилась придумать более убедительную причину для объявления о помолвке, Нэнси хотела, чтобы он это знал.
Она устало опустилась в кресло. Может быть, рассказать ей все прямо сейчас? Он мог бы сообщить ей про Эйлиш и про то, что планирует вернуться в Америку вместе с ней. И не только. Завтра он покидает Эннискорти, и поэтому ей больше незачем носить помолвочное кольцо.
Когда Нэнси подняла голову и взглянула ему в глаза, Джиму пришло в голову еще кое-что. Она надела кольцо не для того, чтобы произвести впечатление на соседей. Это могло подождать. О помолвке должна была узнать Эйлиш Лейси. Возможно, Эйлиш уже знает. А если нет, то скоро узнает.
Разумеется, Эйлиш не поверит. Как можно в такое поверить? И что он ей скажет, когда она спросит, правда ли это?
Нэнси встала.
– Я смотрю, ты загорел.
Джим кивнул.
– Что ж, – продолжила она, – я рада, что все разъяснилось насчет помолвки. Может быть, устроим настоящий праздник попозже?
– Было бы хорошо, – сказал Джим. – Я тебе позвоню.
– Почему бы не сегодня?
– Ладно.
– Я попрошу Джерарда закрыть закусочную. А ты попросишь о том же Шейна. Как насчет полуночи? Наверняка у тебя запасена бутылка шампанского.
– Можешь не сомневаться.
Нэнси направилась к выходу, но у двери развернулась и подошла к креслу. На миг Джим вообразил, что она снова собирается сесть, но вместо этого она бесстрашно, спокойно и прямо встретила его взгляд, затем поманила Джима к себе, давая понять, что он должен обнять ее. Он медленно пересек комнату и обнял Нэнси. Потом проводил ее вниз. У входной двери они снова обнялись. Коснувшись ее руки, Джим почувствовал кольцо. Нэнси улыбнулась.
– Увидимся позже.
Когда Нэнси ушла, Джим замер, пораженный тем, что она проделала. Нэнси говорила с ним таким тоном, что он не мог ни спорить, ни сопротивляться. Она могла бы напрямую спросить его про Эйлиш, но это дало бы ему возможность сказать, что их свадьба отменяется.
Когда телефон снова зазвонил, Джим был уверен, что это Эйлиш. Все еще существовала вероятность, что она не знает. На миг его одолело искушение ответить. Но нет, он должен увидеть ее. Если придется, он готов постучаться в дом ее матери.
Некоторое время спустя, когда телефон зазвонил снова, Джим был в ванной. Постоял, прислушиваясь к гулкому звуку. Присел в кресло, размышляя над тем, как поступить.
Пятнадцать минут спустя он услышал стук и спустился на первый этаж. Когда он открыл дверь, Эйлиш молча скользнула мимо. В гостиной она села в кресло, где до нее сидела Нэнси, потом пересела в другое, менее удобное. Джим вернулся к окну.
– Ты не отвечал на звонки, – сказала она.
– Я хотел видеть твое лицо.
– Это не причина не отвечать на звонки.
– В любом случае хорошо, что это была ты.
– Я пришла, потому что Нэнси Шеридан явилась к нам домой, размахивая помолвочным кольцом, которое, как она утверждает, купил ей ты.
– Она приходила к тебе домой? В котором часу?
– Меня там не было. После того как ты уехал, я еще немного задержалась, чтобы прибраться в домике. Ты все это время был помолвлен с Нэнси?
– Я могу объяснить, как это случилось.
– Сможешь ли ты объяснить, что обручился с женщиной, которая когда-то была моей лучшей подругой?
– Все не так просто. Правда в том, что я люблю тебя и хочу быть с тобой.
– И ты сказал это Нэнси?
– Что?
– Что ты просил меня взять тебя с собой на Лонг-Айленд?
– Я ничего ей не говорил.
– Тогда откуда она узнала? Вряд ли совпадение, что это случилось в тот день, который мы провели в Куше.
Эйлиш встала и посмотрела на него через комнату.
– Ты ей не говорил. Я не говорила. Так кто же сказал? Больше никто об этом не знает. Если только ты все же кому-нибудь не рассказал. Ты рассказал?
– Никому я не говорил.
– Это в твоем духе. Никому ничего не сказать. Ты сегодня виделся с Нэнси?
– Только что. Она сюда приходила.
– И ты подарил ей кольцо?
– Нет.
– Она надела его только сегодня?
– Да.
– Ты узнал об этом, когда вернулся из Куша?
– Да. Жена Шейна, Колетт, сказала мне.
– Нэнси упоминала меня?
– Нет.
– Но ты должен согласиться, что это слишком большое совпадение – надеть кольцо именно сегодня и именно сегодня зайти к нам. Она не просто проходила мимо. Она сказала моей матери, что пришла специально, чтобы мне сообщить.
– Да, это слишком большое совпадение.
– Как долго вы вместе?
– Недолго.
– А почему раньше не обручились?
– Она хотела дождаться свадьбы Мириам.
– Выходит, сейчас самое подходящее время, чтобы объявить о помолвке. И именно поэтому ты заставлял меня принять решение. До всяких объявлений.
– Да.
– Но она догадалась. Разве нет? Ты что-то сделал или сказал, что дало ей ключ к разгадке.
– Уверен, что нет.
– Как бы то ни было, она догадалась.
Джим кивнул.
Он заметил, как спокойно держится Эйлиш. Если в начале разговора в ее словах прорывалась гневная нотка, сейчас в голосе слышались почти нежность и любопытство. Она была сбита с толку тем, что сделала Нэнси. Джим понимал, что один неверный ответ – и Эйлиш встанет и уйдет. Долгое молчание тоже могло быть опасным. Джим знал только, что нельзя менять тему.
Он хотел, чтобы Эйлиш осознала – сказанное этим утром все еще в силе. Он хотел улететь с ней в Америку. Но если он это скажет, она спросит: а что ты пообещал Нэнси? То обещание все еще в силе? Все еще правда? Что бы Джим ни сказал, Эйлиш всегда могла напомнить ему, что он помолвлен с другой.
Эйлиш снова села. Джим понимал, что в глубине души она, возможно, уже отвергла мысль, что они могут быть вместе, и в эту минуту просто собирала воедино все, что с ними случилось.
Если он решится заговорить, у него будет единственный шанс. Эйлиш все еще молчала, но не подавала виду, что собирается уходить.
– Я хочу задать тебе один вопрос, – сказал Джим.
Эйлиш подняла глаза:
– Только один?
– Если однажды в твоей мастерской на Лонг-Айленде зазвонит телефон, и это окажусь я, и я буду в Нью-Йорке или даже ближе, и я захочу с тобой повидаться, как ты поступишь?
Эйлиш выглядела озадаченной, словно плохо расслышала вопрос. Но Джим понимал, что не должен повторять, нужно дать ей время, чтобы осознать. Он не сводил с нее глаз, позволяя тишине длиться. Эйлиш не шевелилась. Интересно, думает ли она о своем, спрашивал себя Джим, или над тем, как ему ответить?
Он начал считать секунды, пока не дошел до сотни, а затем до двух сотен. Джим чувствовал, что лицо обгорело от полуденного солнца в Куше. Однако цвет лица Эйлиш не изменился. Она так и осталась бледной. Эйлиш оглядела комнату, затем посмотрела на него. Джим ощущал, что его вопрос завис в воздухе, но потом стало очевидно, что отвечать она не собирается.
Свет за окнами начал меркнуть, когда Эйлиш наконец встала с кресла. Джим спросил себя, здесь наверху или внизу в коридоре она позволит ему обнять себя или поцеловать? Однако Эйлиш держалась на расстоянии. Он последовал за ней, но Эйлиш вела себя так, будто его здесь нет.
Когда она ушла, Джим решил спуститься в паб. Он не хотел просидеть в одиночестве весь вечер. Он печально улыбнулся, подумав, что если решит прогуляться, то наверняка встретит людей, которые поздравят его с помолвкой, а он не будет знать, что им ответить.
Джим не был готов к тому, что ждало его в пабе. Стоило ему войти, раздался гул голосов, солировал Энди. Все, кто был на матче в Беллфилде, собрались за столиками. Теперь они стояли, ревя и выбрасывая кулаки в воздух.
– Джимми – чемпион! – скандировали они.
Джим посмотрел на Шейна, но тот развел руками, давая понять, что он тут ни при чем. Джерард, Ларри и Мартин были среди тех, кто бросился к Джиму, чтобы поднять его на плечи.
– Джимми Фаррелл – спортсмен года! – орал Энди.
– Кубок для Джимми! – ревел Джерард.
Джим с опаской опирался на плечо Ларри, а Мартин держал его за ногу.
– Напитки за счет заведения! – крикнул кто-то. – Наш Джимми теперь жених!
Глазами Джим отчаянно искал Шейна и, когда сумел привлечь его внимание, взмолился, чтобы тот вмешался и спас его. Шейн велел опустить Джима на пол.
– Оставьте человека в покое.
За стойкой Джим не знал, что делать. Он старался держаться подальше как от компании, которая подняла его в воздух, так и от Энди. Ему захотелось сказать Энди, чтобы тот шел домой, но он сдержался. Все это время Шейн молча стоял рядом.
Тогда Джим, раздраженный пристальным вниманием Шейна и обеспокоенный, что Джерард с друзьями решат продолжить чествование, спустился на склад за бутылкой шампанского. Он спрячет ее под курткой и тихо поднимется к себе.
Джим сидел в гостиной, за окнами темнело. Конец августа всегда наводил на него грусть. Странно, в этом году у него даже нет времени погрустить! Но время придет. Часы пробили десять, затем одиннадцать.
Он спустился и постоял в коридоре, не зажигая света. Джим знал, чего ему хочется. Ему хотелось выскользнуть на улицу, где, надо надеяться, он никому не попадется на глаза. А потом, держась в тени, он медленно пойдет к дому Эйлиш. Несмотря на поздний час, он попросит его выслушать. Джим представил, как Эйлиш подходит к двери, как ее мать кричит из задней части дома или сверху: кто там, кому не спится в такой час? Джим не войдет, так и останется в дверном проеме и шепотом повторит вопрос, который уже задал Эйлиш. Но когда он попытался представить себе ее ответ, то никого не увидел. Входная дверь ее дома была открыта, но коридор пуст, и только голос матери Эйлиш без конца повторял: кто там, кому не сп