На следующий день Алексей, встав пораньше и наскоро выпив кофе, решил прогуляться по пустынным улицам города с тем, чтобы проверить, не идет ли за ним слежка. Он несколько раз останавливался у зеркальных витрин, дважды зашнуровывал ботинки, но ничего подозрительного так и не заметил. Верный наставлениям Воеводина, он решил еще раз все тщательно проверить и направился на самый маленький из трех островов старого города, который отделен от Стадсхольмена каналом, протекающим вдоль Дворцовой набережной. Алексей помнил, что через канал перекинут небольшой каменный мостик, по которому через аркады риксдага и по мосту Риксброн можно было попасть на Дротнингатан – довольно многолюдную торговую улицу Стокгольма, вдоль которой расположены несчетное число магазинов, кафе и ресторанов. Тетушка любила угощать приехавшего на вакации племянника-кадета имбирным мороженым и птифурами в одной из кондитерских на Дротнингатан. Поэтому, зная, что остров знаменит не только своим роскошным парком, но и старинными каменными мостами, Свиньин, используя опыт, своевременно переданный ему Воеводиным, мог уверенно определить, есть за ним слежка или нет.
Не заметив ничего подозрительного, штаб-ротмистр, выйдя на торговую улицу, решил зайти в трактир, чтобы основательно подкрепиться. Но, услышав с порога оглушающую американскую музыку, льющуюся из граммофона, и увидев на сцене дрыгающих ногами девиц, он, не будучи приверженцем заокеанской культуры, которая уже начала завоевывать мир, сразу же развернулся и направился в более знакомую ему еще со времен кадетской юности кондитерскую. Только там он с удовольствием полакомился уже давно забытыми в воюющей России мороженым и знаменитыми в Скандинавии булочками с корицей.
Закончив завтрак, Алексей сразу же направился к газетному киоску. Купил там карту шведской столицы и, неторопливо изучив ее, с удивлением узнал о том, что агент Ом проживает совсем недалеко от Гранд-отеля.
«Надо почаще совершать вдоль по набережной утренний и вечерний моцион, чтобы местные жители ко мне привыкли, – подумал штаб-ротмистр, – и тогда ни у кого не вызовет подозрение мое появление в глубине квартала, где проживает Ом».
Чтобы присмотреться к местной публике, перед обедом Алексей занял пустующее еще место у входа в ресторан Гранд-отеля за кадкой с высоким и развесистым фикусом. И вовремя, потому что полчаса спустя почти все места в зале были уже заняты. Заказав себе обед, заранее расплатившись и дав официанту богатые чаевые, Свиньин попросил никого к нему не подсаживать.
Место для наблюдения контрразведчик выбрал идеально. Он видел всех входящих в анфас и в профиль, а его из-за густой листвы не мог видеть никто. Как ни всматривался Алексей, знакомых лиц так и не заметил. Подозрительными ему показались два типа: один – высокий мужчина в модном кашемировом пальто и коричневых штиблетах, который кошачьей походкой сразу же направился к метрдотелю и о чем-то долго с ним говорил, второй – неказистый на вид мужичонка в теплой, грубого пошива куртке и в сапогах – проходя в глубь зала, внимательно присматривался к посетителям, явно кого-то выискивая. Догадка о том, что это филеры, подтвердилась, когда они оба уселись за стоящий в самом дальнем углу столик и долго цедили бутылку сельтерской. Так никого не обнаружив, они через полчаса ушли.
Заинтересовавшись подозрительными личностями, Алексей, соблюдая осторожность, вышел на улицу, чтобы проследить за их дальнейшими действиями, и не пожалел. Выйдя из ресторана, филеры окружили только что подъехавшую к подъезду коляску и, дождавшись, когда прилично одетый господин в шубе и меховой шапке расплатится с возницей, набросились на него, защелкнув на его руках наручники. Возмущенный бесцеремонным обращением незнакомец начал вырываться, стараясь привлечь к себе внимание прохожих. И это ему почти удалось. Неожиданно Алексея ослепили вспышки фотоаппаратов неизвестно откуда взявшихся репортеров. Прикрывая лица руками, филеры поволокли упирающегося господина в стоящую поблизости полицейскую повозку и быстро увезли.
«Слава богу, – подумал радостно Алексей, – эти господа охотились явно не за мной». – И истово перекрестился.
«Но расслабляться не стоит, – одернул он себя, – как говорится, береженного Бог бережет».
Прошла неделя, прежде чем Алексей, достаточно освоившись в городской обстановке, решил начать наблюдение за господином Омом. К его удивлению, ни одного агента из его группы он так в окрестностях отеля и не встретил. Хотя, по роду своей деятельности, они должны были черпать информацию и из застольных разговоров с офицерами, политиками и военными чиновниками, проживающими в этом самом крупном и фешенебельном отеле. Их отсутствие наводило на тревожную мысль о том, что здесь дело нечисто. Агенты Ома или арестованы и сидят по камерам, или перевербованы и работают на кого-то другого и в другом месте. А если это так, то большая вероятность, что на квартире Ома может быть засада…
«В такой ситуации лучше всего поговорить со знающим человеком, – подумал Свиньин, – пора выходить на связь с „Чиновником“, ведь недаром Евгений Евграфович предложил мне в помощь своего надежного человека». Для этого нужно было послать до востребования открытку с видом башни Биргера. Встреча должна была состояться через два дня после отправки, в два часа пополудни, на смотровой площадке этой самой башни.
Алексей купил нужную открытку и отправил ее адресату. После этого запасся свежими газетами, которые обычно просматривал каждый день в поисках интересующей его информации. К его удивлению, либеральная шведская газета «Dagens Nyheter» целый подвал на второй полосе посвятила России. Автор, избравший псевдоним «Милый друг», повествовал об успешных действиях Кавказской армии.
«Знать, не зря трудятся в Скандинавии наши военные агенты, – удовлетворенно подумал Свиньин, – сея вдали от России доброе слово о наших успехах на Кавказе». Еще больше удивился Алексей, когда в швейцарской газете «Нойе цюрихер цайтунг» прочел небольшую заметку о том, что власти нейтральной Швеции не только потворствуют деятельности немецкой разведки, но и оказывают ей свою помощь. Веским примером этому послужило задержание в Стокгольме среди бела дня да еще при помощи шведской полиции опасного французского разведчика.
«Значит, это француза задержали на моих глазах, – возмутился до глубины души Алексей. – Так они и до меня могут добраться, и тогда даже дядюшка Аксель, депутат риксдага, не поможет». Вспомнив о своих стокгольмских родственниках, он с сожалением подумал, что за делами и заботами так и не успел нанести им визит вежливости. Но тут же возникла другая мысль: «А может быть это и к лучшему? Не надо будет сочинять легенду о своем пребывании в Стокгольме». Кроме всего прочего, он не хотел, чтобы в случае его возможного ареста, на семью тетушки пало хоть малейшее подозрение. «Надо поскорее решать вопрос с господином Омом и ехать в Копенгаген», – решил Свиньин. Он знал, что в соседнем государстве и обстановка была намного спокойнее, и власти менее зависимы от немцев.
Чтобы до встречи с «Чиновником» не светиться, Алексей решил без особой надобности из отеля не выходить и даже обед и ужин заказал в номер. Перед встречей он вышел из отеля ранним утром, чтобы было больше времени побродить по улицам старого города и еще раз проверить, нет ли слежки. По пути в свою любимую кондитерскую, чтобы еще раз удостовериться в том, что его никто не преследует, Свиньин решил прогуляться по парку, разбитому перед вычурным зданием риксдага. Даже в зимнюю пору деревья и густые заросли стриженого кустарника представляли собой уединенное место, где можно было даже в центре шведской столицы насладиться тишиной и побыть наедине с самим собой.
Беззаботно насвистывая шаловливую мелодию из «Летучей мыши», Алексей направился к каменному мостику, откуда спустился по лестнице в сквер Стремпартеррен, любимое место прогулок тетушки. В один из его последних приездов перед поступлением в Николаевское кавалерийское училище, Виктория Всеволодовна повела кадета в «Музей Средневековья», который находился на глубине больше двадцати метров и где еще сохранились средневековые постройки времен правления особо почитаемого в Швеции короля Густава Васа. Больше всего тогда ему понравилось путешествие по древнему туннелю, со сводов которого клочьями свисала паутина и сочилась вода. Вот и сейчас, имея в запасе достаточно времени, Алексей решил еще раз посетить музей, а заодно и согреться от пронизывающего ветра. Ничего нового он там не увидел, но, выходя из музея, заметил, что с моста его кто-то пристально разглядывает.
«Даже под землей не спрячешься от назойливых взглядов филеров, – с досадой подумал штаб-ротмистр. – Придется потаскать его по старому городу», – решил он и направился в сторону многолюдной и шумной улицы Дротнингатан. Зная все ходы и выходы в кондитерской, он заказал себе завтрак, оплатив его заранее. В окно было видно, что прилично одетый господин в котелке нерешительно остановился перед входом в магазин, а затем направился к телефонной будке. Воспользовавшись этим, Алексей проскользнул в подсобное помещение, а затем и во двор. Выйдя на параллельную улицу, он то и дело останавливался, чтобы незаметно осмотреться. Не заметив ничего подозрительного, направился в сторону знакомого с детства кафе, где в изобилии подавалось мороженое самых известных видов и сортов. Здесь тоже был выход во двор и на соседнюю улицу. В предобеденное время в кафе было много посетителей, и Алексей не сразу заметил преследовавшего его типа в котелке, который, пристроившись за дальним столиком у окна, с удовольствием уплетал клубничное мороженое, то и дело посматривая на дверь.
«Все, я пропал, – возникла внезапная мысль, – сейчас филер свистнет в свой свисток, и в кафе набегут полицейские, которые быстро меня свяжут, так же, как недавно они скрутили француза. Но я им так просто не дамся», – подумал Свиньин, намереваясь использовать свои боксерские навыки, полученные в училище. В ожидании нападения он уже готов был принять боксерскую стойку, как неожиданно услышал удивительно знакомый голос с хрипотцой, которым человек в котелке пригласил его за свой столик.