– А это выход! – обрадовалась Наташка.
– Остаток сто тридцать четыре тысячи баксов! – запальчиво заявила Анюта.
Мы спорить не стали. Да хоть сто сорок для ровного счета. Одной тысячей долларов больше, одной меньше… Не наши же. Стоило поторопиться.
– А почему бы просто не вынести валюту на улицу и не доставить пакет в условленное место? – озадачилась Анна.
– Спятила? – испугалась я. – У входа и на участке дежурят наши люди. Тебе хочется лишних вопросов? А могут и вообще отнять передачку, организовав поиск вымогателя. Всю операцию по обретению свободы провалим. Хватит демагогии! Отсчитываем деньги.
Две пачки валюты по пятьдесят тысяч отложили, не пересчитывая. Третью пришлось распечатать. Тридцать четыре тысячи пересчитывали хором и не единожды. Закончив пересчет, изумились: основная кучка-то почти не убавилась. Пашкин вывез в кейсе не меньше двух миллионов долларов. После этого обнаружилось, что пояснительную записку писать нечем и не на чем. В конце концов с бумагой более-менее определились: можно использовать лицевую сторону полученной открытки, а вот с заменителем ручки или карандаша… Шашлык отмели сразу. Компот обсуждали чуть дольше, но тоже отвергли. По причине его отсутствия, а равно – отсутствия пера. В морозилке две курицы, но голые.
– У меня же наверху сумка! – шлепнула себя по лбу Анюта.
– Соображай, что мелешь! – рассердилась Наташка. – Как ты мыслишь писать что-то сумкой? При всем желании невозможно.
– Напишешь! – возразила Анюта. – Внутри нее косметичка, а в косметичке косметический карандаш. Надо бы прикупить новый.
– И старый сгодится! – заверила я. – Только будет ли он писать на глянцевой поверхности?
– В сумке валяется рецепт фетучини с семгой. На простой бумаге. Перед отъездом из инета скачала. Вкуснота-а-а. Необыкновенная!
– Надо бы название записать, – воодушевилась Наташка. – Хоть что-то полезное извлеку из этой поездки.
– Не морочьте себе голову, – отмахнулась Анюта, – обыкновенная лапша со сливочным соусом и семгой, курицей или… Кстати о курице! Мы про перо забыли, вернее, про карандаш. Значит так: сто тридцать четыре тысячи кровных тащу я, пакет с основной суммой – Наталья Николавна. Алена закрывает дверь на ключ и идет третьей. Ирина Санна, а вы не можете ходить с оглядкой? Или задом наперед?
– Успокойся, несчастная! – потребовала Наташка, в принципе не приемлющая чужого лидерства. – Ирина и передом наперед нормально не ходит. А оглядывается только тогда, когда шлепнется. Потому как интеллигентка. Вдруг рядом кто-нибудь из знакомых завалился? Сшибла нечаянно. Надо же поздороваться. Ей лучше держаться третьей по счету. Алена с большой сумкой пойдет второй, а я с ключом от комнаты, где деньги лежали, наше стадо сзади прикрою.
– Опасаться нам нечего, и все же будьте внимательны. Передвижение наверняка будет под контролем. Есть шанс угадать вымогателя, но едва ли ему это понравится, – на одном дыхании выдала я свои наставления. Про себя решила, что не стоит обижаться на Наташку, ибо правду глаголет. – И хватит мешкать, светает.
И все же мы замешкались. Когда оказались на втором этаже. Окна и двери всех комнат были распахнуты настежь. Народ спал спокойно, не заботясь о том, как выглядит без простынок, легких одеял и кое-каких предметов нижнего белья. Скрип ступенек никого не разбудил. Восхождение было почти закончено, когда Наташка вспомнила про отсутствие веревки. Я-то ее мимику и жесты сразу поняла, сколько лет дружно соседствуем, а вот Анюта с Аленой… Но им, неопытным, простительно. О чем можно подумать, когда перед тобой кривляются с высунутым языком, изображая петлю на шее и подтягивая виртуальную веревку вверх?
Анюта отчаянно замахала руками, давая понять, что не приемлет физического насилия над вымогателем. Алена ее поддержала – головой, руки были заняты денежным мешком. На беду у Анюты выпал на пол пакет с ее «кровными». Шлепок показался громом небесным. Застыв в нелепых позах, мы со страхом ожидали массового пробуждения. Уж очень оно не ко времени. Лучше всех смотрелась Наташка. Высунутый язык и задранная вверх правая рука с соединенными в щепоточку пальцами придавали ей некий шарм.
6
Первой опомнилась Анюта. Подхватив свою ношу, она в панике рванула с ней в туалет, но тут же вылетела обратно, нервно закрыв за собой дверь и прижав ее коленкой. По уважительной причине, изложенной ей вслед очень нетрезвым мужским тенором: «Занято!» У Наташки, как по команде, опустилась вниз рука, с небольшим отставанием занял свое место и язык. Аннушка, отстав от двери в туалет, не раздумывая, понеслась прятаться в свою спальню, мы – следом. Тоже не раздумывая. Девица вполне могла бездумно огрызнуться: «Занято!» У порога она внезапно остановилась, заполнив своей юной привлекательностью весь дверной проем. Мы помогли ей проследовать дальше и тут же об этом пожалели. Вне сомнений, Денис недолго спал в одиночестве. Супружеское ложе с ним делил долговязый парень, ранее висевший на Николаше. Уткнувшись лбом в костлявую лопатку похрапывающего сокроватника, Дэн весьма недвусмысленно его обнимал. Время от времени пальцы молодожена шевелились, явно пытаясь определиться в пространстве. Следом раздавалось его легкое бормотание. Похоже, он искренне жалел то ли себя, то ли Анюту за ее худобу. Третьим лишним на сброшенном вниз одеяле спал в позе зародыша Николаша. Рядышком аккуратно пристроилась подушка. Сама по себе.
Пока Анюта наливалась гневным негодованием, а мы с Аленой просто хлопали глазами, хозяйственная Наташка успела обеспечить полную комплектацию всех необходимых нам предметов. Аккуратно лавируя между разложенными на полу подарками, включая Николашу, перетащила реквизит в располагающуюся напротив комнату.
– Ты знаешь типа, выселившего тебя с койки? – поинтересовалась я у Анюты, отвлекая ее от жестоких планов отмщения мужу и сокроватнику.
– Андрей. Талантливый программист. Вместе работают, вместе спят, – со злостью ответила она и гордо покинула спальню.
Двери в комнате напротив не оказалось. Куда делась – непонятно. А ведь была, я это видела в ходе нашей с Наташкой дневной операции по спасению девушки Нади. Неужели кто-то прихватил дверь на память?
Комната пустовала, если не считать четырех бездарно простаивающих раскладушек с постельными принадлежностями. Наташка сразу «засучила рукава». Сославшись на мой задумчивый вид, поставила меня караульным при входе. В таком, мол, состоянии меня только бульдозером с места сдвинешь. Подобную технику найти не проблема, проблема затащить ее на второй этаж. Словом, торчать в дверях – мне самое милое дело: надежно, выгодно (я бессребреница), удобно. Никому не мешаю.
Алена получила задание связать воедино отдельные веревочки от подарочных упаковок. Правда, с небольшим опозданием – уже после того, как принялась за работу сама. Наталья, порывшись в сумке Анюты, выхватила из нее косметичку и, надо полагать, листок с рецептом фетучини. Листок сразу пристроила в свой карман, а сумку перебросила бездельнице Анюте, послав девицу вместе с ней «щи лаптем хлебать».
– Так вам лапти везде и валяются! Легче бульдозер сюда затащить, – проявила сообразительность Анюта и с места не сдвинулась. Только пристроила ближе к сердцу свой пакетик с деньгами.
Удивляясь непослушанию современной молодежи, подруга оперативно оторвала кусок тонкого картона от какой-то коробки, коротко обругала его красочную внешнюю часть за аляповатость и еще короче признала годным для ответного письма вымогателю. Экономила время – на улице катастрофически светлело.
Текст послания не обсуждался. Огрызок косметического карандаша был слишком мал, доживал последние штрихи в своей жизни, требовалась сестра таланта – краткость. Под мою диктовку Наталья вывела на картоне: «Минус 140 т. до выяс. и возврата компр-та». Послание вместе с карандашом сунула в пакет с деньгами. При этом я не переставала чувствовать себя полной кретинкой. Спрашивается, к чему все эти заморочки? Внешняя стража наверняка дрыхнет. Куда легче просто тихонько пронести мимо нее деньги и оставить в условленном месте. Допустим, «под сосною, под зеленою». Впрочем, в лесу трудно определиться со сторонними наблюдателями – вымогатель опасался слежки, здесь же все на виду, все углы дома просматриваются. Успеет удрать с валютой.
За спуском пакета следили коллективно, сетуя на невольную задержку. Были уверены, что наши искренние сожаления вымогателями будут услышаны и приняты во внимание в качестве смягчающих обстоятельств. Во избежание хищения денег посторонними лицами, мы долго торчали в окне, делая вид, что заняты обсуждением планов на светлое будущее. Непростительная ошибка! Фактически мы «тянули кота за хвост», мешая человеку подобраться к своим купюрам. Мне почему-то казалось, что он будет в маске, следовательно, бояться опознания ему не стоило. Однако человек категорически не желал демонстрировать нам показательное выступление из кустов. Кончилось все плачевно. Мы и не заметили, как из-за угла дома к «посылке» подобрался дозорный Паша и в метре от нее замер. Вместе с железной кочергой.
– Эт-то еще что такое? – слишком театрально спросил он у самого себя и пошевелил пакет кочергой. Не получив ответа, продублировал вопрос – вначале наглухо завязанному пакету, затем, задрав голову, нам. Ибо сказано: сколько веревочке ни виться, а конец будет. Пришлось дать команду «отдать концы!»
– У меня всего один, – напомнила Наташка и поторопилась от него отделаться – отпустила, показав Паше чистые ладони.
– Эт-то? – тыкая в направлении пакета пальчиком, с запозданием пролепетала Анюта и жеманно пожала плечиками. – Эт-то, как ее…
– Малява! – подсказала Наташка и тут же предложила следопыту немедленно катиться туда, откуда пришел.
Он пробурчал нечто неразборчивое, сплюнул и покинул территорию, заодно прихватив маляву. Наши приглушенные, но отчаянные требования вернуть ее назад, проигнорировал. Я запаниковала. Из двух вариантов действий, предложенных вымогателями, мы выбрали самый приемлемый. И на тебе! Этот идиот Паша!..