– Дмитрий второй вместе с Кириллом уехали по делу, – осторожно гоняя ногой мелкий камушек, – сказала я, словно не слыша подругу. – Надо же ребятам проведать настоящего маклера. Скоро приедут.
Дочь кивнула и вяло переключилась на кочергу, пытаясь выяснить, об кого ее согнули. Я сочла момент вполне подходящим для переодевания и, не ответив, отправилась в гараж. Надо было успеть с ревизионной проверкой обитателей второго этажа и мансарды. Наташка молча посторонилась и выразительно зевнула. Не к месту я пожелала ей здоровья. Запамятовала, что сие пожелание уместно при чихании. С другой стороны, у подруги был такой вид, словно ей в полной мере чихать на все. Наташка выдохлась, угробив последние силы на «параШУТ», и мучилась воспоминаниями о родной дачной кровати.
Внутри гаража я не задержалась. Прямиком проследовала к ступенькам, ведущим в дом, и вскоре была уже на втором этаже. Краткая экскурсия по сонному царству завершилась отрицательным результатом. Нужного мне человечка – сомнительной приятельницы Николаши Дашеньки там не было. Мансардный этаж, предназначенный для семейных гостей, также порадовал ее отсутствием. Официально или неофициально женатых пар было всего четыре и размещались они более вольготно, нежели одиночки. Несмотря на это, Дарья была бы здесь лишней.
Каждая пара занимала отдельную комнату, хотя и без дверей. Двери прилагались, просто лежали прямо на полу. Пленочная упаковка местами была повреждена, сквозь нее сверкала свежеобработанная древесина. Замечательно пахло деревом.
Одна семейка проснулась раньше других и вела тихий спор по поводу конкретного времени отъезда. Конец спору положил бесстрастный алкотестер. Начались взаимные упреки во вчерашнем недостойном поведении, высказывались они надрывным шепотом. Отъезд отложили до обеда. Возможно, следующего дня.
Спускалась я медленно, лениво размышляя о пагубном влиянии на душу людей жадности, маскирующейся под практичность и хозяйственность. Хорошо, если ошибаюсь. Допустим, Анюту и в самом деле волновала только своевременность возврата полученных в долг сумм и она ошибочно считала кейсовую наличность своей. Но не могла же девица с ее практичностью не оценить значительное превышение общей денежной массы кейса над задолженностью. И это мстительное выражение ее лица в Козельске! В тот момент она ожидала в машине возвращения Дэна и братьев. Тайком обозревая содержимое кейса и, будучи уверенной в отсутствии свидетелей, молодоженка не справилась с эмоциями. Кажется, начинаю понимать почему. Я подумала об этом без возмущения, как-то отрешенно. Хорошо уже то, что финансовая проблема разрешилась. Причем без жертв. Я не сомневалась, что Димыч, маклер и братья Савельевы вместе с Дарьей повезли деньги настоящим владельцам. Дашутка все-таки рискнула рассказать им правду. Скорее всего, вынужденно.
Оказавшись в холле, я поняла, что больше вообще не хочу ни о чем думать. Мысли были… вернее, их совсем не было, но все равно они иссякли. Между прочим, не первый раз за последнее время. Разум работал короткими вспышками в четверть накала. Казалось, вот-вот засну, не сходя с места. Следовало прилечь. Хоть на полчасика, ничего страшного за это время не случится. Наоборот, вернутся Димыч с Кириллом. Глядишь, и братьев Савельевых отпустят восвояси, Николашу отвезут на станцию…
Пытаясь достать ключ из кармана, я немного разгулялась. Такой напряг! Чуть не вывихнулась, но бес толку. Все-таки правильно придумали умные мастера своего дела: пришивать карманы надо только с «фасада». Пришлось забыть о приличиях, точнее, я про них и не вспомнила. Просто стянула и надела свой балахон по правилам. А следом принялась воевать с дверным замком – ключ не работал. Как ни странно, но дверь в нашу комнату оказалась открытой. Догадка о том, что и на Наташку бывает проруха, развеялась сразу после того, как я переступила порог комнаты. На нашем многоспальном матрасе лежало инородное тело. И принадлежало оно Дашеньке, которая, как я надеялась, уже давно должна была находиться за пределами досягаемости обитателей дома. Вместе с напарником, на роль которого совершенно не годился Николаша. Жертва «перебора» был пешкой в Дашуткиной игре. Рядом с подушкой, в которую уткнулась носом Дашка, лежала связка ключей. Девица тихо посапывала.
Отметив активизацию мыслительной деятельности, я ее тут же подавила, переключив внимание на работающий вентилятор. Обругала его вертлявым одуваном. Интересно, если смазать технику каким-нибудь вольтареном или хондракситом, будет он вертеть головой в радиусе больше 180 градусов? Если верить рекламе, эти медицинские средства творят чудеса с «железобетонными» суставами, а если верить нашей соседке по даче, оба хороши только в качестве припарки мертвому. Нет, никому нельзя верить. Иногда даже самой себе. С этим выводом глобального неверия я и уснула. С ним же и проснулась. Как ни странно, оттого что Наташка выключила «одуван». Вроде как он своим кудахтаньем нам спать мешает. Вот тут-то я сама себе и не поверила. «Нас» оказалось довольно много даже для огромного надувного матраса, середина которого отмечалась моей персоной. То-то мне снился странный сон про великое переселение народов. По правую сторону спали Алена, Димыч и Николаша, по левую – Дашуля, Анюта и (валетом) братья Савельевы. Наташке места не хватало, вот она и прицепилась с претензиями к вентилятору. Не на ком было злость сорвать.
Несколько минут я спокойно лежала в раздумье о причинах столь тесного содружества в плане организации коллективного отдыха, но так ничего вразумительного и не придумала. Единственное мало-мальски приемлемое объяснение – всем нам следует держаться вместе. Жуткая пародия на Ноев ковчег. В начальной стадии строительства. Но и это объяснение напрашивалось на вопрос, «а почему».
– Потому! – еле слышно огрызнулась Наташка. Оказывается, я озвучила этот вопрос. Тяжело вздохнув, подруга снова включила технику.
По «левому борту» началось какое-то шевеление, но быстро закончилось. Пашины ноги оказались на полу. Освобожденные сантиметры моментально перешли к другим. Я запаниковала и почувствовала себя курицей в пароварке. Жара сгустилась до такой степени, что нечем стало дышать. Сердце колотилось, возмущенно напоминая о перегрузке. И как меня угораздило оказаться в середине? Хаотичные попытки выбраться успеха не имели. Невозможно было вытащить собственную руку из-под Дарьи и часть сарафана из-под дочери. И если бы не Наташка, я бы просто-напросто свихнулась от отчаяния. А свихнувшись, с воплем полезла на свободу прямо по дружеским телам. Родные бы не задействовала – выход с другой стороны. Не понимаю, как можно спать в таких ужасных условиях!
Выдергивая меня из неволи, подруга заработала несколько невнятных оскорблений и тут же переадресовала их мне. Я мудро улыбнулась, давая понять, что не обижаюсь. Представится случай, в долгу не останусь. С этой улыбкой и отправилась вон из этой душной ночлежки.
К моему великому удивлению, дверь не открылась, моя забытая на лице улыбка, обрастая непониманием, на нее не действовала. Памятуя, что дверь открывается внутрь комнаты, я все-таки попробовала открыть ее наружу – а вдруг сработает? И ведь сработало! Я получила два весомых хлопка по рукам от Наташки. Все сразу встало на свои места. Комната не ночлежка, а тюремная камера, и мы в ней не группа по интересам, а узники. За дверью караул, но не почетный.
Разум отказывался воспринимать столь плачевный результат. Так хотелось верить в лучшее! Машинально я еще раз потянула ручку двери и неожиданно для себя (для Наташки тем более) сделала полуоборот с открывшейся дверью, мягко вписавшись в стену. Без всяких там вольтаренов и хондроксидов. Наташка помянула дорогую маму, и я мигом покинула свой пятый угол, кинувшись к подруге. Размазываться по стенке в мои планы не входило.
Накрепко вцепившись друг в друга, мы стояли и таращились на… Нет, амбалом бы я его не назвала. Слишком интеллигентно для типа, расставившего на пороге комнаты кривые волосатые ноги в жутких пластиковых шлепанцах. Обезьянья морда с хищными маленькими глазками и порослью вместо бороды, на которой висело несколько ингредиентов салата. Обладатель поросли с видимым удовольствием доставал его прямо из кастрюли с помощью корочки хлеба. Черная майка не налезала на пузо, светло-серые бермуды съехали вниз. Не в меру упитанный неандерталец – вот его истинное звание! Правда, вживую мне, слава богу, видеть их не приходилось, но типовой портрет в энциклопедии наверняка писался с образины, стоящей на страже. Отвлекшись от салата, тип задумчиво изучал жужжащий вентилятор. Наверное, в родной «неандерталии» подобные штуковины были в диковинку.
– Кабан, сказано – уходим! – донеслась до наших ушей чья-то команда с улицы.
– Ща иду, – не оглядываясь, рыкнул питекантроп и улыбнулся. То ли нам с Наташкой, то ли вентилятору. Надо сказать, весьма мерзко, с явным намеком на то, что еще встретимся. Мы сразу решили, что не с нами. Зачем мы ему? «Одуваном» он, кажется, больше интересовался.
Временные обитатели матраса проснулись, демонстрируя легкое непонимание обстановки. Пришелец отступил и, почесывая патлатую голову, двинулся к крыльцу. Вместе с кастрюлей. Следом за ним из кухни отправился пеший «обоз» с продовольствием. Вполне нормальные на первый взгляд ребята тащили с собой разносолы из холодильника. Сверху спускалась еще парочка немногословных «ореликов». Пять минут – и незваных гостей как не бывало.
– Все нормально, – равнодушно зевнул Дмитрий второй. – Бандитский налет прошел в дружественной, можно сказать, сердечной обстановке…
– …взаимного недопонимания, – в свою очередь зевнула Алена.
– Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросила Наташка. А какой он может быть у человека ничего хорошего от объяснений не ждущего. Причем человека не очень разумного, потому как невыспавшегося.
– Объяснит, – покорно ответила я. – Просто в машину к тамаде Пашкину случайно попал кейс с чужими деньгами. Полагаю, что на последнем свадебном мероприятии. Которое он отрабатывал перед отъездом сюда. Дарья сейчас нам вкратце расскажет все то, что поведала Дмитрию второму и Кириллу. Они подключили к делу братьев Савельевых. Надеюсь, Кирилла скоро отпустят? – обратилась я к Димычу.