Четверо Кадмидов устремились к богине с поднятыми клинками, но Афина едва заметным взмахом дори располосовала им грудь. Лора боролась с волнами жара, исходящего от расплавленного ядра. Сквозь стену дыма она различила очертания Рата.
Охотник бросился на нее с мечом, но Лора успела пригнуться. Лезвие едва не задело шею, острая боль пронзила плечо, а нападавший снова исчез в клубах дыма и пепла. Но Лора тут же забыла о нем, когда услышала отчаянный возглас Иро:
– Отец!
– Сюда! – прокричала Лора Афине, которая прорубалась сквозь ряды уцелевших Кадмидов: ее глаза горели, суровые черты лица заострились от азарта. – Они здесь!
Копье Лоры сбило с ног очередного охотника и отправило его прямо под удар золотой молнии. Задыхаясь от густого дыма, она кашляла и с трудом пробиралась вперед.
– Иро! – Звала она. – Иро!
Но первым до нее донесся искаженный болью голос Харткипера.
– Не смотри! Иро, не…
Ответом был страшный крик дочери.
Когда Лора наконец пробилась сквозь едкую пелену, ее глазам предстала ужасная картина: останки Харткипера – его разрубленное надвое тело – лежали у ног Иро. Потрясенная девушка медленно опустилась на колени и дрожащими руками потянулась к отцовскому лицу.
Рата нигде не было.
Сила Кастора слабела – огненные шары, оставлявшие после себя горящие островки, сверкали реже. Сквозь поднимающийся дым и уцелевший каркас купола Лора вглядывалась вверх. Новая волна страха прокатилась по ее телу. Кастор прекратил бы атаковать, только если бы Кадмиды добрались до крыши, и сам он оказался в опасности.
– Где ты, Богоубийца?! – Рев Афины прорезал темноту хаоса. – Встань и сражайся, трус!
Лора обхватила руками подругу и потащила назад.
– Это я, Лора! Нужно убираться отсюда! Иро, мы должны бежать…
Иро вырвалась из ее хватки и, выхватив копье из рук Лоры, в мгновение ока приставила наконечник к своему горлу.
В этот момент ее взор прояснился.
Когда их взгляды встретились, Иро вздрогнула. Под левым глазом у нее расцветал синяк, пот, смешанный с грязью, стекал по коже. Широко распахнутые глаза были налиты кровью, жилы на шее вздулись. Она была похожа на пойманное в ловушку животное.
– Тебе нельзя быть здесь! Уходи! Он не должен тебя увидеть!
Из дыма и всполохов огня к ним рванулась Афина, перешагивая через тлеющие угли. Ни слова не говоря, она ударила Иро древком по затылку, и та рухнула прямо в объятия Лоры.
– Самозванец сбежал, – с досадой произнесла Афина. – И нам тоже пора убраться. Если бы лже-Аполлон умел управлять своей силой, то смог бы его остановить. Намеренно или нет, но он нас подвел.
– Это неправда… – начала было Лора, но богиня уже устремилась ко входу в убежище.
Пол вокруг был усеян трупами и каменными обломками. Пригнувшись, Лора перекинула обмякшее тело Иро через плечо. Задев свою рану, она чуть не вскрикнула, но стоило перейти на бег, как она забыла о боли.
Они уже добрались до двери, когда Лора почувствовала тяжесть в затылке и медленно повернулась. Среди разрухи и завихрений густого дыма снова возник Рат. Медленно скользя, он подбирался к ним, все ближе…
Ее рука уже нащупала панель сигнализации на двери и замерла. Лора забыла, зачем они сюда пришли. Она не чувствовала ни тяжести тела на своем плече, ни жжения в легких. Она не позвала Афину. Она вообще не могла говорить, когда холодные лапы ужаса обхватили ее горло.
Позади своего бога словно тени собирались уцелевшие Кадмиды.
Обнаружив, что Лора отстала, Афина обернулась. Увидев Рата, богиня вытащила из-за пояса Иро ее клинок и мощным движением метнула в своего врага. Рат дернул головой, и лезвие лишь коснулось его щеки, вспарывая воздух рядом.
Аристос Кадму так давно блуждал монстром в лабиринте ее памяти, что Лора с фотографической точностью помнила его покрытое шрамами лицо и жесткие темные волосы, тронутые сединой. Сейчас он выглядел моложе, как будто бессмертие вернуло его на десятилетия назад.
Однако низкие, густые брови все так же нависали над его глазами. Прежним остался глубокий оливковый оттенок его кожи. И узкое лицо с резкими чертами. Сквозь вихри огня, окутывавшие его фигуру, золотистые глаза Рата встретились с глазами Лоры, и он улыбнулся.
Я нашел тебя.
Лора ударила кулаком по панели сигнализации, и дверь захлопнулась.
Лора не знала, куда они направлялись, отец ей не сказал.
Лора послушно несла маленький сверток, который вручила ей мать, и семенила следом за ним. Отец любил улыбаться, но в то утро улыбка на его губах не появлялась. С мамой они почти не разговаривали. Теперь его лопатки были сведены вместе, как крылья осы. Глядя на выражение его лица, девочка не решалась спросить, куда они идут, опасаясь услышать резкий ответ.
Ей это не нравилось. Совсем не нравилось.
Стоял август. Крошечные цветы и трава пробились сквозь трещины в асфальте, и Лора старалась не наступить на них. Певчие птицы, рассевшиеся высоко на деревьях вдоль их улицы, приветствовали ее. Лора подняла голову и улыбнулась им.
Она стала старше и выше, а вот отец, как ей казалось, совсем не изменился. Он выглядел таким же сильным и большим, как здания в центре города, разрезавшие небо будто сверкающие стеклянные ножи.
Лора прибавила шагу, подстраиваясь под размашистую поступь отца. Вдруг он остановился, поджидая ее, положил ладонь ей на голову, а другой рукой обнял за плечи. И девочка с облегчением прижалась к отцу.
– Расскажи, – словно между прочим произнес он, – как там твой Кастор?
Солнце стояло у него за спиной, и Лора не могла рассмотреть его лица.
– Он не мой Кастор, – возразила она. – Он мой гетайрос.
– Ага, – с невинным видом улыбнулся папа. – У меня никогда не было гетайроса, только мой отец. А гетайросы общаются друг с другом вне тренировок, или они должны встречаться только в стенах Дома Фетиды?
Лора так сильно прикусила щеку изнутри, что почувствовала медный привкус крови. Она часто виделась с Кастором за пределами Дома Фетиды в те дни, когда не было занятий или когда их отпускали пораньше, но ни ее родители, ни няня, миссис Осборн, об этом не знали.
И все благодаря ее младшим сестренкам, которые утаскивали то ее старое одеяло, то куклу Банни, и отвлекали внимание миссис Осборн.
– Сейчас он все чаще занимается у целительницы Каллиас, – ответила Лора, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучала обида. Кастору пророчили будущее лучшего целителя в роду Ахиллидов, а Лора не хотела тренироваться с такими же, как она, чьих гетайросов отправили учиться к архивариусам и кузнецам. – Я была бы не против видеться с Кастором вне тренировок…
– Вне тренировок – как, например, когда вы ходили в Центральный парк в прошлый вторник?
Лора замедлила шаг, в панике перебирая оправдания. Она могла бы сказать, что ей пришлось возвращаться домой другой дорогой из-за пробок или стройки…
– Ай-яй-яй, – сказал отец. – Ложь, помноженная на другую ложь, никогда не станет правдой.
Лора открыла рот и снова закрыла.
– Обещай, что больше не пойдешь туда без взрослых, – сказал отец.
Лора скорчила гримасу, которая тут же исчезла под укоризненным взглядом отца.
– Почему? – спросила она в замешательстве.
– Потому что я так сказал, Мелора. Это небезопасно.
Лора удивилась. Небезопасно? Вчера тренер показал ей, между какими ребрами следует вонзить клинок, чтобы попасть прямо в сердце. Утром она тренировалась в ванной перед зеркалом.
– Со мной ничего не случится, папа. Я всегда беру с собой нож.
Отец снова остановился, резко втягивая воздух. На его лице промелькнуло странное выражение. Не страх – скорее затаенная боль, будто он получил удар под дых и старается не подавать виду. Он надолго замолчал.
– Прости… – прошептала девочка. Обычно он ждал такого ответа.
Отец стряхнул оцепенение и снова взял ее за руку.
– Что я тебе говорил насчет ножа?
– Я могу использовать его только во время тренировок или дома, – послушно повторила Лора, хотя и считала, что это глупо. Охотникам оружие могло понадобиться в любой момент, даже в промежутках между Агонами. Но эти слова все равно не порадовали и не успокоили отца.
Окинув взглядом прохожих, которые даже не смотрели в их сторону или копались в телефонах, отец перешел на древний язык:
– Потому что Нечистокровные не поймут. Тебя, если поймают с таким оружием, арестуют.
– Я сумею себя защитить! – Слова вырвались сами собой. – Я – лучшая в классе. Инструктор называет меня спартанкой…
– Даже жители Спарты не все были спартанцами, Мелора, – напомнил отец.
Лора отстранилась и прижала сверток к груди. Она запуталась.
– Что ты имеешь в виду?
Отец опустился на корточки и посмотрел ей в глаза.
– Не всегда выживает тот, кто прав, разве что в историях, в которые мы хотим верить. Легенды лгут. Они сглаживают несовершенства и несправедливость, чтобы рассказать красивую сказку или научить нас тому, как надо себя вести, или воздать славу победителям и предать позору тех, кто дрогнул. Возможно, в Спарте действительно жили те, кто стал воплощением этих мифов. Возможно. Но важно не то, какими нас помнят, а то, что мы делаем сейчас.
Сердце Лоры забилось быстрее. Она вцепилась в сверток так сильно, что помяла коричневую бумагу.
– Но наши легенды правдивы. Наши предки, боги…
– Если когда-то и были герои, то они все уже ушли. – Отец выпрямился во весь рост. – Остались только монстры. Твоя смелость достойна восхищения, chrysaphenia mou, и может отпугнуть кого-то из них. Но найдутся другие, более крупные хищники, которые будут просто наслаждаться погоней. Ты понимаешь?
Лора ничего не сказала. В ее груди ворочался гнев. Она могла сразиться с любым, кто попытался бы на нее напасть. У монстров были клыки, но именно поэтому «львицам» даны когти.
– Ты понимаешь? – повторил отец уже резче.