– …возникли проблемы? – спросил Ван.
– Даже если и так, тебе-то что? – отрезал Майлз. – Извини, – прозвучало почти сразу. – Это было грубо. В подземке их службы облажались, а в остальном все в порядке. А как Лора и остальные?..
– Отдыхают.
Лора, крадучись, преодолела последние ступеньки, стараясь не ступать на ту, что скрипела, и скользнула в коридор, который вел на кухню. С этой точки она видела их отражение в кухонном окне. Ван сидел за столом за компьютером, Майлз возился у плиты.
– Хочешь чего-нибудь? – спросил Майлз. – Я завариваю себе обычный чай, но могу предложить экзотический отвар от Лоры.
– Нектар? Нет, спасибо. Всегда ненавидел его вкус, – сказал Ван, не отрываясь от компьютера. Лора слышала, как его пальцы стучат по клавиатуре. – Хотя не отказался бы от стакана теплого молока.
Последовала долгая пауза. Наконец щелканье клавиш прекратилось.
– Что? – спросил Ван.
– Стакан теплого молока, – хихикнул Майлз. – Ладно. Сейчас приготовлю, дедуля.
Ван фыркнул и снова забарабанил по клавишам. Позади Лоры, в гостиной, работал телевизор, но на минимальной громкости, так что до нее доносилось лишь тихое бормотание. Она сосредоточилась на этом звуке и на собственном дыхании.
Лора уже собралась было выйти из укрытия, когда Майлз поставил на стол две кружки и открыл свой ноутбук. Майлз не был бы Майлзом, если бы не уселся рядом с Ваном, просто чтобы в шутку позлить его, но Ван не мог удержаться и украдкой заглянул в экран его ноутбука.
– Чем могу помочь? – Майлз отодвинул ноутбук.
– Ты… ты ищешь греческую мифологию в Википедии? – изумленно произнес Ван.
– И что такого? – с вызовом ответил Майлз. – Я немного отстаю в этой группе. Последний раз я проходил мифологию в шестом классе.
– Ты мог бы спросить меня.
– О, серьезно? – Откинувшись на спинку стула, Майлз глотнул чая. – Я могу спросить тебя о чем угодно, и ты действительно дашь мне ответ?
– Не «о чем угодно». – Ван разволновался, что было на него непохоже. – Обо всем, что связано с Агоном.
– Ладно, тогда вопрос: большинство охотников твоей линии отвернулись от Кастора, и почему же ты так предан ему?
Лора едва не рухнула, когда прозвучал голос Вана.
– Кастор – единственный… – Казалось, он с трудом подыскивает нужные слова. – Он единственный друг, который у меня когда-либо был. Единственный, кто захотел быть моим другом. Так понятно?
– Понятно, – тихо произнес Майлз.
– Нет… Не надо. Не надо меня жалеть. Просто все сложилось так, как сложилось. В отличие от остальных, он никогда не презирал меня за то, что я не хотел драться и у меня это плохо получалось. Он тоже не любил – и до сих пор не любит – драться.
– Я хотел попробовать провести аналогию с моим отношением к физкультуре, но, пожалуй, воздержусь, – откликнулся Майлз. – Учитывая, что ваше физическое воспитание включало обучение искусству убивать.
Ответом был еще один тихий смешок.
– Я знаю, ты считаешь меня… жестким. Но я должен обеспечить его защиту, сделать все, чтобы до конца этой недели с ним ничего не случилось. И сейчас я думаю только об этом. Я ничем не мог помочь ему раньше, когда у него случился рецидив. Когда мы созванивались, у меня не получилось убедить его прекратить тренировки, хотя они изматывали его.
– Почему он продолжал тренироваться, если все было так плохо?
– Из-за Лоры, – сказал Ван. – Кастор не хотел ее подводить, потому что тогда она потеряла бы спарринг-партнера и была бы вынуждена покинуть программу. Но дело было не только в этом. Он просто хотел ее видеть. Всегда хотел следовать за ней, даже если это оборачивалось неприятностями.
– Эй, полегче, – осадил его Майлз. Сердце Лоры признательно дрогнуло, когда она услышала нотки предостережения в его голосе. – Ты говоришь о моем друге.
Ван глубоко вздохнул.
– Я всегда немного завидовал тому, сколько внимания она получала от Кастора. Это звучит глупо теперь, когда мы выросли…
– О, – оживился Майлз. – Похоже, ты влюблен в него?
Ван поперхнулся молоком.
Майлз подпер подбородок рукой и ждал, в нетерпении выгнув бровь.
– На самом деле все не так, – ответил Ван.
– Как будто ты первый парень, страдающий от тайной и безответной влюбленности, – хмыкнул Майлз. – Объектом моей страсти был квотербек нашей школьной команды, натурал до мозга костей. Гора мышц и все такое. И, кто бы с ним ни заговорил, он всех называл чуваками.
Ван рассмеялся, и Майлз расплылся в ответной ухмылке.
– У меня нет к нему таких чувств, – наконец сказал Ван. – И никогда не было.
Майлз понимающе промычал, и они оба одновременно потянулись за своими кружками.
– И вообще, почему ты так предан Лоре? – настойчиво спросил Ван. – Ты почти ничего не знал о ее прошлом, а то немногое, что знал, было ложью.
– Не все, – возразил Майлз. – Я знал, что ее семья умерла, только не знал подробностей, как и того, что случилось с ней потом. Прошло много времени, пока она наконец начала мне доверять. Даже… несколько месяцев после того, как я поселился здесь. Мне приходилось копать понемногу, и это того стоило, потому что под неприветливой и даже угрюмой маской скрывалось доброе сердце, которое я люблю. Эта часть никогда не была ложью. Найти кого-то, кто полностью принимает тебя таким, какой ты есть, – это случается так редко, и я стараюсь платить ей той же монетой.
– Значит, ты все-таки понимаешь, – тихо произнес Ван.
Майлз кивнул.
– Я знаю, ты думаешь, что я веду себя как безрассудный идиот…
– Я вовсе не думаю…
Майлз не дал ему договорить.
– И, может, так оно и есть. Но я впрягся в это ради нее.
Лора прислонилась спиной к стене, закрывая глаза.
– Это была хорошая речь, – произнес Ван с улыбкой в голосе.
– Спасибо, – кивнул Майлз, потягивая чай. – Я подумал, что тебе это может понравиться. У вас тут, ребята, на кону жизнь и смерть и ставки эпические. Мне еще тянуться и тянуться до вашего уровня.
– Мир был бы гораздо лучше, если бы мы все были на твоем уровне, – сказал Ван.
Тональность звуков из телевизора изменилась, стала более тревожной, когда раздался сигнал оповещения о последних новостях. В следующее мгновение завибрировали и зазвонили телефоны Майлза и Вана.
Лора метнулась в гостиную, хватая со столика пульт от телевизора. На лестнице послышались шаги – Кастор спускался сверху, а Афина поднималась из подвала.
Включился местный новостной канал. На этот раз вместо того, чтобы дежурить по периметру безопасности вокруг Рокфеллер-центра, репортер – белый мужчина средних лет, который часто мелькал на экране, – стоял перед роскошным каменным зданием. Вокруг него толпились люди, рыдающие или явно ошеломленные. На их лицах мелькали всполохи сине-красных огней полицейской машины. Дым извивался в темном воздухе серебристыми змейками.
Лора наклонилась ближе. Бегущей строкой внизу экрана шли слова, от которых кровь стыла в жилах.
Тела двух детей, обнаруженные внутри оскверненной вандалами статуи «Атакующего быка»[62]…
Майлз медленно опустился на диван, прижимая руку ко рту, пока диктор с шокированным видом вещал: «Полиция обнаружила ужасную находку после того, как в службу “911” позвонили свидетели, заметившие сначала дым, а затем огонь под статуей. Как выясняется, в полой статуе была вырезана панель, чтобы тела можно было замуровать внутри. Есть несколько неподтвержденных сообщений других очевидцев о том, что они слышали крики, когда начался пожар, но полиция Нью-Йорка еще не определила, были эти дети живы или мертвы, когда их поместили внутрь статуи».
Кастор застыл у входа и отвернулся, чтобы не смотреть. Но Лора отказывалась отводить взгляд. Она уже знала, что, кем бы ни были дети – Чистокровными или Нечистокровными, – это были две маленькие девочки.
– О боже, – вымолвил Майлз. – Они же… они же просто дети.
Лора знала: Рат отомстит ей за Белена, но ошиблась, рассчитывая, что это будет прямой удар. Физический. Не по ее чувствам. Не такой, как этот.
Она поклялась себе, что больше не совершит подобной ошибки.
Афина придвинулась ближе к телевизору, изучая изображения, мелькающие на экране. Лицо богини затуманилось перед глазами Лоры, и голос диктора исчез за стуком в ушах. Ее тело пылало от ярости.
Майлз, возможно, и не догадался, но остальным было совершенно ясно, что Рат и Кадмиды превратили знаменитую статую в аналог Быка Фаларида – чудовищно-жестокое орудие казни из древних времен, когда жертву заживо сжигали в брюхе медного быка.
«Полиция установила шатры вокруг места преступления, но очевидец предоставил нам эту эксклюзивную фотографию, сделанную за несколько минут до их прибытия, – продолжил диктор. – Предупреждаем, что зрелище не для слабонервных, и полиция Нью-Йорка попросила нас скрыть текст сообщения, оставленного преступником, пока они не соберут больше информации».
Кадр сменился, и на экране появилось изображение быка: под брюхом тлеющие угли, в воздухе клубится дым. Несколько человек носились вокруг с огнетушителями, но одна женщина остановилась, чтобы прочитать надпись на стене рядом.
Лора повернулась, чтобы спросить Вана, может ли он подключиться к камере, но обнаружила, что он ее опередил: одной рукой передавал Майлзу кружку с теплым молоком, а другой удерживал лэптоп с запущенной программой поиска.
Майлз удивленно поднял глаза, забирая у него кружку.
– Это поможет, – сказал Ван. Его рука коснулась плеча Майлза, но он быстро отдернул ее, прежде чем Майлз успел что-либо заметить.
– Я знаю, что это не игра, – произнес Майлз. – Я знаю. Но зачем делать… такое?
Лора прикусила щеку изнутри так сильно, что брызнула кровь.
Пальцы Вана пробежались по трекпаду, перематывая все кадры подряд.
– Что? – спросила Лора. – Что там?
Ван развернул экран и нажал кнопку воспроизведения. Кадры с камеры ночного видения были зернистыми и сняты с высокой точки. Зеленый оттенок придавал жутковатое ощущение страшной сцене, разворачивающейся внизу. Шестеро охотников стояли вокруг быка, их змеиные маски были частично скрыты капюшонами черных плащей. Один из них опустился на колени, чтобы разжечь огонь, который быстро разгорелся и запылал. Другой, с кистью и ведерком, широкими мазками писал слова на стене соседнего здания. Алые буквы стекали вниз, как будто плакали.