– Готова поспорить на весь клад: Эдмунд Делюси закопал свои сокровища у ног одной из статуй. Но вот какой именно?
– Возможно, если бы мы знали, кого они изображают, то смогли бы догадаться, – заметил Перегрин. – Скорее всего это боги или полубоги. Забавно, что наши соплеменники осуществляют строгий христианский погребальный ритуал под языческими символами. Известно даже, что один уважаемый член палаты лордов похоронен в мавзолее, построенном в форме пирамиды.
Рассуждения о погребальных причудах английской аристократии не слишком заинтересовали Оливию.
– Скорее всего, придется копать возле обеих статуй, – предположила она и оглянулась вокруг. – Думаю, никто не заметит.
С последним утверждением Перегрину пришлось безоговорочно согласиться. Если Эдмунд Делюси действительно что-то здесь спрятал, то в укромности выбранного места прапрадед мог не сомневаться.
Семья Перегрина тоже владела роскошным парком. Он был спланирован по тому же принципу, что и парк в Трогмортоне. Красивые особенности ландшафта, интересные постройки, удивительные растения скромно прятались среди зеленых насаждений, а потому гость оказывался возле них неожиданно или созерцал манящие образы издали, с самых выгодных точек.
Фундамент древнеримского храма возвышался над землей не меньше чем на шесть футов. Увидеть того, кто копается у основания, можно было лишь со специально обустроенного наблюдательного пункта.
Конечно, не следовало забывать о том, что сто лет назад окружающие деревья еще не успели вырасти такими густыми и высокими. Холм мог быть и вообще голым.
Оливия, однако, не задумывалась о делах столетней давности. Единственное, что ее интересовало, – где раздобыть лопаты. И хорошо бы еще мотыги.
Перегрин наклонился, чтобы как следует рассмотреть землю возле перил, и в этот момент на спину упали первые капли дождя.
Он выпрямился.
– Лучше спрятаться под… что это за шум?
Дети одновременно обернулись.
На соседнем холме по аллее бежал человек. Он махал рукой в сторону усыпальницы и что-то кричал. И происходило это совсем близко, не дальше, чем в ста ярдах.
Перегрин взглянул на Оливию. Она смотрела на него широко раскрытыми, синими, как у куклы, глазами.
– Нет, – тихо произнесла она. – Нет. Нет!
Ему хотелось закричать во весь голос. Он не был готов к тому, чтобы их нашли.
Только не сейчас. Еще рано. Еще ничего не закончено. Решение созрело в считанные секунды. Наказание будет ужасным. Так что терять все равно нечего.
Лорд Лайл схватил Оливию Уингейт за руку, стащил со ступенек и потянул под деревья, в густые заросли.
– Бежим, – крикнул он. – Просто бежим!
Томас несся по аллее. Бенедикт бросился вслед за ним в тот момент, когда Перегрин схватил Оливию за руку и вместе с ней нырнул в кусты направо, как раз в ту сторону, где у подножия холма раскинулось озеро. Склон был на редкость крутым.
Бенедикт не хотел верить собственным глазам.
– Стойте! – закричал он что было силы. – Вы с ума сошли? Остановитесь.
Дети не послушались.
Ратборн быстро прикинул самое короткое расстояние, рассчитал направление и бросился наперерез, по какой-то узенькой извилистой тропинке. Если повезет, то удастся перехватить их где-нибудь поблизости.
Раздался звук охотничьего рога.
Этот сигнал созывал всех, кто прочесывал другие участки.
Бенедикт не остановился ни на мгновение.
– Оливия! – прозвучал отчаянный женский голос. Батшеба звала дочь.
Бенедикт не стал тратить время на то, чтобы просить ее остаться на месте.
Он продирался сквозь ветки и перепрыгивал через корни.
Земля оставалась скользкой от опавших листьев и сосновых иголок. Он бежал, опасаясь, что Батшеба тоже побежит, и в то же время зная, что остановить ее невозможно.
Ради Бога, только не упади и не сломай шею!
Он продолжат бежать, спускаясь по крутому склону к озеру. Тропинка становилась все уже, а деревья уступили место кустам – почти таким же высоким, но колючим и густым.
– Перегрин! – звал Бенедикт. – Оливия! Гадкие дети. Подождите, вот он только доберется…
– Оливия! – где-то за спиной снова раздался голос Батшебы.
Он продолжал бежать. Дождь безжалостно хлестал, а проклятая тропинка петляла и кружила. И все же под дождем она была куда надежнее, чем покрытый опавшей листвой и мокрыми иголками скользкий непредсказуемый склон.
«Чертовы хулиганы! Как только поймаю, точно придушу». Эта мысль оказалась последней. Бенедикт споткнулся о торчащий из земли узловатый корень и рухнул на землю.
Перегрин слышал крики. Их преследовали.
Он слышал и тяжелое дыхание Оливии – отчаянная подружка не отставала.
Одна, разумная, половина его существа хотела остановиться, но другая половина отказывалась это сделать. Нет, это выше его сил. Он продолжал бежать, хотя промок до нитки и давно сбился с тропинки. Пробираться становилось все труднее, потому что деревьев теперь было меньше. Их место заняли кусты. Цепкие ветки хватали за одежду и больно били по лицу. Но он все равно продолжал бежать изо всех сил.
И вот наконец показался просвет.
Перегрин бросился в него – и слишком поздно увидел крутой обрывистый берег, а чуть дальше неистово бурлящую воду. Попытался схватиться за ветку, однако не удержался, споткнулся и полетел с обрыва головой вперед.
– Оливия! – успел крикнуть он. – Берегись!
В это мгновение руки и ноги скользнули по мокрому от дождя глинистому склону, и лорд Лайл оказался в мутном бурном потоке.
Оливия отставала от Перегрина всего на несколько шагов. Предупреждение опоздало совсем чуть-чуть. Она как раз летела с обрыва следом за ним и беспомощно размахивала руками. И вдруг на самом краю рука наткнулась на что-то твердое и толстое. Девочка крепко ухватилась и повисла над водой.
– Помогите! – из последних сил закричала она.
Ледяная вода бурлила вокруг, неумолимо наступая. Холодный дождь хлестал по голове и рукам. Пальцы уже начали неметь. Она видела, как Перегрин отчаянно барахтается в потоке, но не может справиться с бурным течением. Мутное месиво безжалостно уносило его все дальше.
– Лайл! – закричала Оливия. – Перегрин!
Голова скрылась в грязной воде.
Томас оказался рядом через несколько секунд и быстро поднял хозяина на ноги.
– Миссис Уингейт? – задыхаясь и стряхивая с липа грязь, спросил Ратборн. – Где она?
– Зацепилась подолом за куст, – ответил Томас. – Я попросил остаться на месте и показывать дорогу другим. А потом убежал, пока она не успела сказать «нет»
В этот момент оба услышали крик Перегрина. И тут же раздался отчаянный голос Оливии.
Бросились туда, откуда доносилась просьба о помощи.
Бенедикт прорвался сквозь заросли и вылетел на идущую вдоль берега узкую тропинку.
Перегрина нигде не было.
Но вот над поверхностью воды показалась голова, и сердце виконта снова забилось.
– Спасите его! – прозвучал голос откуда-то справа. Бенедикт обернулся и увидел Оливию. Она держалась за ветку упавшего дерева.
Гнилое дерево за что-то зацепилось. Лишь поэтому девочка еще барахталась в потоке недалеко от Перегрина. Парню же явно приходилось нелегко: он из последних сил сражался с взбесившейся водой.
– Лорд Лайл устал, сэр, – констатировал Томас.
Еще примерно пятьдесят ярдов, и вода унесет его с каскада и сбросит вниз. Он наверняка сломает шею… если не утонет раньше.
Бенедикт быстро взглянул на девочку. Дерево едва держалось и грозило в любой момент рухнуть в поток.
– Я могу прыгнуть в воду, сэр, – предложил Томас.
– Нет, лучше беги по берегу к каскаду, – распорядился Бенедикт, показывая направление. – Постарайся удержать парня перед водопадом. А я приду на помощь, как только справлюсь.
Говоря это, он ловко спустился по скользкому склону и по узкой полоске суши начал приближаться к Оливии. Томас бегом бросился к каскаду.
– Не меня! – пискнула Оливия. – Он же утонет!
Осторожно ступая, Бенедикт вошел в воду. Вода оказалась отчаянно холодной и мутной, но, к счастью, не такой глубокой, как он опасался. Доставала всего лишь до пояса.
И все же течение обладало непредсказуемой силой, а потому передвигаться приходилось опасливо, маленькими шажками – гораздо медленнее, чем хотелось бы. На преодоление нескольких ярдов, которые отделяли Ратборна от Оливии, потребовалось, как ему показалось, несколько часов.
– Не меня! – снова не то закричала, не то запищала Оливия. – Не меня! Я же сказала!
– Молчи! – приказал Бенедикт.
Он разжал занемевшие, судорожно сжимавшие ветку пальцы, схватил Оливию в охапку и медленно, тяжело поднялся на берег. Посадил беглянку на мокрую спасительную землю.
– Ничего не болит? – спросил Бенедикт, пытаясь выровнять дыхание.
– Н-нет, – ответила та, дрожа и стуча зубами. – Но я же сказала: быстрее спасите его.
Она насквозь промокла. По лицу стекали ручьи. Дрожала и от холода, и от ярости. Как же она похожа на мать!
– Сиди здесь, – приказал Бенедикт.
– Хорошо, хорошо. Только, пожалуйста, быстрее бегите к нему!
Бенедикт побежал.
Когда он догнал Томаса, стремительное течение уже подтащило Перегрина почти к краю каскада. Вода то и дело скрывала его с головой. Перегрин пытался плыть, но слишком устал, чтобы бороться, а возможно, даже был ранен. Поток неумолимо тащил к обрыву, до которого оставалось меньше дюжины ярдов.
Томас уже входил в воду. Бенедикт шагнул следом.
– Милорд, – попытался остановить слуга.
– Нужно сцепиться, – коротко отозвался он. Объяснений не потребовалось.
Томас зашел глубже. Бенедикт крепко сжал его руку и начал осторожно продвигаться к племяннику. С каждым шагом вода поднималась все выше. Вот она уже достала до плеч. Взбесившаяся речка попыталась сбить с ног, но Томас крепко держал хозяина за руку и сам твердо стоял на ногах.
– Перегрин! – Бенедикт вытянул руку. Перегрин попытался ухватиться, но промахнулся. Вторая попытка оказалась удачной. Он крепко уцепился за пальцы.