Ипсвичский фиал
Запряженный парой лошадей брогам резво катил по Олд-Шор-роуд в направлении Шербура, оставив в нескольких милях позади небольшую деревушку, получившую свое название от церкви Святого Матфея.
Кучер, крепкий мужчина, на широком лице которого застыла сонная улыбка, был обстоятельно укутан в серый дорожный плащ, голова его пряталась внутри глубокого капюшона, увенчанного к тому же шляпой с широкими и опущенными полями. На морском берегу Нормандии и в начале июня бывает холодно даже в солнечный день, а тем более рано утром, особенно когда дует сильный ветер.
– Остановите карету, Дангларс, – донесся голос из-за его спины. – Тут можно прогуляться вдоль берега.
– Угу, мистрис. – Кучер осадил лошадей, и брогам спокойно остановился. – А вы уверены, что внизу безопасно, мистрис Жизель? – спросил он, посмотрев направо, в ту сторону, где Канал уходил на север, к берегам Англии.
– Вода ведь ушла, так? – с явным интересом спросила она.
– Ага. – Дангларс глянул на наручные часы. – Сейчас самый отлив.
– Очень хорошо. Ждите меня здесь. Я или вернусь сюда, или зайду чуть подальше. И если отойду далеко, то помашу вам с дороги.
– Ага, мистрис.
Коротко кивнув, она направилась к берегу.
Хозяйка экипажа, женщина высокая и не сказать чтобы непривлекательная, была уже не юна. Свои седеющие волосы она подстригала короче, чем принято, зато укладывала их превосходно. В тот день она была одета в стиле, наилучшим образом подходящем для пешей прогулки обеспеченной англо-француженки, скорее, впрочем, британском, чем нормандском: начищенные сапоги до колен; шотландская шерстяная юбка, подол которой спускался до верха сапог; в тон ей жакет и мягкий свитер из белой шерсти, согревавший ее от поясницы до подбородка. Шляпки на ней не было. Держалась она уверенно и без всякого легкомыслия, как подобает даме, знающей, кто и что она есть и не допускающей никаких возражений по этому поводу от кого бы то ни было.
Заметив подходящую тропинку, мистрис Жизель де Вилль спустилась по ней на взморье. Далее начинался невысокий уступ, пятнадцать-двадцать футов которого отделяли сухой берег от заливаемого пляжа, однако на его протяжении постоянно попадались откосы и промоины, между которыми можно было лавировать. Своей высотой уступ отмечал верхнюю планку прилива, однако вода поднималась так высоко только в самые сильные штормы, обычно же вода не доходила футов пятнадцати до основания уступа, и разделявшее их пространство занимал сухой и рыхлый песок, по которому было трудно ходить. Так что мистрис Жизель пересекла сухую полосу, ступила на более жесткий, утрамбованный волнами песок и направилась на запад.
Невзирая на некоторую прохладу, утро выдалось превосходным; такое погожее утро как будто создано для бодрой оздоровительной прогулки по красивому побережью. Мистрис Жизель принадлежала к числу тех женщин, что любят телесные упражнения и долгие прогулки, к тому же она была большой поклонницей живописных пейзажей. По правую от нее руку бодрящий ветерок нагонял белые гребешки на волны отступающего прилива и приносил с собой так называемый запах моря – аромат, который никогда не уловишь на открытых морских просторах, ибо его составляют морские создания, живущие в оставляемых отступающей водой лужах и на мелководье, с легкой примесью запаха разложения мертвых и умирающих подводных тварей, выброшенных на берег или прибитых к нему ритмичным колыханием волн и приливов.
Парившие над ее головой чайки оглашали воздух своими жалобными, почти кошачьими воплями, разыскивая провиант, которым щедро наделяют их море и берега.
Однако, преодолев всего первую сотню ярдов по берегу, мистрис Жизель заметила впереди нечто необычное. Она остановилась и внимательно осмотрела свою находку. По левую руку от нее, ярдах в восьми-девяти от основания уступа, на сухом песке распростерся мужчина – футах в двадцати над линией прилива.
Поразмыслив мгновение, она осторожно и аккуратно направилась к лежащему. Человек этот не собирался купаться: одет он был в вечерний наряд джентльмена. Подойдя к границе сырого песка, она снова остановилась, внимательно приглядываясь к мужчине.
И увидела нечто такое, отчего у нее волосы на голове встали дыбом.
Мирно сидевший на кучерском сиденье своей кареты с глиняной трубочкой во рту Дангларс издалека заметил приближающуюся к брогаму троицу и более не сводил с нее глаз. Двое парней и старик в рабочей одежде нормандских крестьян. Старший помахал ему рукой и что-то крикнул, однако слов Дангларс не расслышал за шумом волн и ветра. А когда они подошли ближе, так что можно было слышать, старший произнес:
– Хэй! У тебя что неладное вышло?
– Не, – покачал головой Дангларс.
Селянин не обратил на его ответ внимания.
– Я ить с парнями видел, что ты здесь остановилси, и подумали мы, может, што надо помочь. Шамптье мое имя. Сэмил Шамптье. А вот эти двое мои ребяты, Эврит да Лорин. Ежли тебе што надо, так мы сделаем што можим.
Неторопливо достав трубку изо рта, Дангларс медленно кивнул.
– Благо те, йомен Сэмил. Спасибо те. Только ничего мне не надо. Мистрис моя захотела пройтись по пляжу. Любит она это дело. Вот придет и сразу поедем.
– А ты с утра уже преломил хлеб, ты и твоя мистриса? – прочистил горло Сэмил. – Баба моя завтрак как раз собирает. Может, и тебе угощенье принесть?
Пыхнув дымком еще разок, Дангларс вздохнул. Нормандские фермеры – народ добрый и приветливый, но иногда со своей заботой перехватывают через край.
– Преломили мы хлеб, йомен Сэмил. Благослови тебя Бог. Как мистрис придет, так и двинем дальше. Еще раз спасибо тебе.
– Тогда будет каффе, – решительным тоном произнес Сэмил и повернулся к старшему сыну: – Эврит! Дуй до мамаши, пусть заварит кувшин каффе и даст две кружки! Живо, бегом!
Эврит взял с места как наскипидаренный страус.
Дангларс возвел глаза к небу.
Мистрис Жизель сглотнула и внимательно посмотрела на мертвеца. В руке он сжимал пистолет, в правом виске зияла неприглядная дыра. Кровь заливала песок вокруг его головы, и сомневаться в том, что этот человек мертв, не приходилось.
Она посмотрела в обе стороны пляжа, при этом автоматически отряхивая ладонями песок с юбки. После чего, обхватив себя за плечи, развернулась на месте и отправилась назад тем же путем, которым пришла, ступая параллельно собственным следам. На берегу больше никого не было.
С Дангларсом разговаривали трое мужчин, и он как будто бы не был встревожен. Она решительно шагала вперед.
Дангларс соизволил заметить ее только когда до брогама оставалось пятнадцать футов. Потянув себя за чуб, он улыбнулся привычным для себя полусонным образом.
– Мое почтение, мистрис. Хорошо прогулялись? Это йомен Сэмил и его ребята, мистрис, – он указал одной рукой на мужчин, во второй он держал кружку с каффе, – они с соседней фермы. Принесли нам каффе.
Трое фермеров также прикоснулись ко лбу.
– Благодарю за заботу, – сказала она. – Очень благодарна. Но боюсь, что у нас появилось срочное дело. Пойдемте со мной.
– Срочное дело, мистрис? – Глаза Дангларса округлились.
– Именно. А теперь за мной, я покажу, о чем говорю.
– Но, мистрис… – начал Дангларс.
– Следуй за мной, – властным тоном повторила она.
Дангларс спустился на землю. У него не было выбора: оставалось только последовать за остальными.
Мистрис Жизель провела всех сквозь заросли редкой травы к краю обрыва, под которым лежал мертвец.
– Посмотрите вниз. Там лежит покойник. По-моему, его застрелили насмерть. Я не очень разбираюсь в подобных вопросах, но, кажется, так оно и есть.
Опустившись на колени, все четверо мужчин посмотрели вниз. На какое-то мгновение воцарилось молчание, а потом Сэмил произнес достаточно будничным тоном:
– Так оно и есть, мистрис. Мертв он, вот что.
– А кто он, йомен? – спросила она.
Сэмил неспешно поднялся и мозолистыми руками отряхнул пыль и песок с колен.
– Чего не знам, того не знам, мистрис. – Он посмотрел на своих сыновей, еще не оторвавшихся от непривычного зрелища. – Кто бы это такой, а, парни?
Поднявшись, они отряхнули брюки, следуя примеру отца.
– Не знаю, папаша. Не из здешних краев он, – заговорил старший, Эврит. Затем он толкнул локтем младшего брата: – А ты, Лорин, что скажешь?
Тот покачал головой, не отрывая глаз от отца.
– Ну, на данный момент это не так важно, – твердым голосом сказала мистрис Жизель. – В имперском законе прописано, как именно следует поступать в подобных случаях, и мы должны исполнять закон. Дангларс, садись в брогам и возвращайся в…
– Но мистрис Жизель, – попытался возразить Дангларс, – я не могу…
– Ты обязан делать все, что и как я тебе скажу, Дангларс, – приказала она. – Это очень важно. Вернись в селение Святого Матфея и предупреди ректора, потом езжай в Кан и извести местную стражу. Со мной побудут йомен Сэмил и его мальчики, мы позаботимся о том, чтобы все осталось как есть. Ты понял?
– Угу, мистрис. Все понял.
И отправился исполнять распоряжения.
– Йомен, – Жизель повернулась к Сэмилу. – Ты можешь побыть со мной? Не сомневаюсь, что у тебя еще много дел, но мне не хотелось бы остаться здесь в одиночестве.
– Все утренние дела уже переделаны, мистрис, – улыбнулся Сэмил. – Мой старший, Орвал, побудет на хозяйстве пару часов. Не беспокойтесь.
Он посмотрел на младшего сына.
– Лорин, ступай домой, поведай своей матушке и брату о том, что здесь случилось, но никому больше. И чтобы они тоже помалкивали. Понял?
Лорин кивнул и побежал к дому.
– И принеси чего-нибудь поесть! – крикнул ему вслед Эврит.
Сэмил вдруг встревожился.
– Мистрис?
– Да, йомен Сэмил?
– Вы заметили непорядок насчет этого, который внизу?
– Непорядок? – Она подняла бровь.
– Да, мистрис. – Он указал вниз. – Вокруг него ровный песок. Ровный и гладкий. Никаких следов, окромя ваших, и они к нему не подходят близко. Умереть-то он умер, притом недавно – но как вот попал сюда?