– Хорошо, милорд, – смиренно промолвил чародей. Открыв свой украшенный символами портплед, он извлек из него небольшую деревянную шкатулку, полную, как можно было подумать, дюймовых зубочисток, и сделанных не из сосны, а из клена, только не заточенных на конце, а ровных и цилиндрических. Выбрав одну, он отправил шкатулку обратно в саквояж. После чего вручил цилиндрик лорду Дарси, взявшему его между большим и указательным пальцами правой руки.
После этого мастер Шон капнул ароматным маслом из особого запаса на свой правый большой палец и провел им по палочке, остававшейся в руке лорда Дарси, от большого пальца до другого конца, который взял двумя пальцами.
Быстрое движение обеих рук – и палочка переломилась.
Однако психически и символически обе половины палочки по-прежнему представляли собой единое целое. И пока каждый из них хранил свою половинку, между обоими существовала особая связь.
– Благодарю вас, мой дорогой Шон, – проговорил лорд Дарси. – Я отправляюсь наслаждаться ночной жизнью окружающего нас многолюдного метрополиса.
С этими словами он ушел, a мастер Шон возвратился к работе.
Солнце уже превратилось в пухлый, расплющенный красно-оранжевый эллипсоид, аккуратно осевший прямо на линию горизонта, когда лорд Дарси вышел из ворот церковного двора. До заката оставались считаные минуты. Длинная тень церковного шпиля протянулась через всю деревню, в далекие поля. Цвета флагов, знамен и полотнищ по всей деревне вдруг обрели красноватый оттенок. Погода весь день была превосходной, и небо обещало оставаться чистым, если верить предсказателям из Бюро прогнозов. Предстояла дивная ночь.
– Простите, милорд, вы лорд Дарси?
Милорд уже заметил вышедшую из церкви женщину, однако так как площадь перед храмом была полна народа, сначала он не обратил на нее особого внимания. Теперь же, смерив незнакомку внимательным взглядом, он был приятно удивлен, поскольку давно уже не видел столь очаровательной особы.
– Он самый, дамсель, – ответил он с улыбкой. – Но, боюсь, вы обладаете передо мной определенным преимуществом.
Она ответила с застенчивой, почти испуганной улыбкой.
– Мое имя Шаролта.
Имя, едва заметный акцент и наряд выдавали ее цыганское происхождение. Она была истинной красавицей: длинные темные, но не черные волосы и карие глаза, точеный нос, а также полные, даже слишком совершенные губы вкупе с роскошной великолепной фигурой, подчеркнутой цыганским нарядом.
– Чем же я могу вам помочь, дамсель Шаролта?
– Нет-нет, я ничего не прошу. – Она покачала головой. – Но, быть может, я могу помочь вам. – Улыбка ее дрогнула. – Можем ли мы где-нибудь поговорить?
– Где, например? – осторожно уточнил лорд Дарси.
– Где скажете, милорд. Где угодно, но в приватной обстановке. – Она замялась. – Ну, не слишком приватной. Просто такой, в которой можно поговорить. Но вы меня поняли.
– Конечно. Вечерня еще не началась, предлагаю пройти в церковь, – проговорил лорд Дарси.
– Да-да. Так будет хорошо. – Она улыбнулась. – Сейчас в церкви не слишком много народа. Так будет хорошо.
Внутри церкви Святого апостола Матфея было сумрачно, но не темно. Мерцающие язычки свечей возле статуй и икон напоминали скопления подмигивающих далеких звезд.
Лорд Дарси и дамсель Шаролта сели на одной из дальних скамей. В церкви собралось не более дюжины людей, и почти все они молились ближе к алтарю, так что никто из них не мог помешать разговору на выбранном лордом Дарси месте.
Дарси молча ожидал, пока девица заговорит. Цыганка явно нервничала и молчала – они будто попали в некий словесный вакуум, необходимый для начала беседы, после чего слова посыплются сами собой, заполняя пустое пространство.
– Итак, вы знаменитый лорд Дарси, великий следователь, – вдруг заговорила она. – Вы расследуете обстоятельства смерти злосчастного йомена Стэндиша, которого нашли на берегу мертвым неделю назад. Я не ошибаюсь?
Лорд Дарси согласно кивнул.
– Значит, со смертью этого человека что-то не так, иначе вас здесь не было бы. Поэтому я должна сообщить вам то, что знаю.
Неделю назад к нашему племени пришли пятеро мужчин. Они сказали, что родом из племени Шанро, то есть Меч, которое обитает вблизи Буда-Пешта. Их вожак, назвавшийся Сав, что значит Игла, попросил у нашего вождя помощи и убежища, и согласно нашим обычаям мы им его предоставили. Однако держались они как-то скрытно. Нет, вели они себя порядочным образом: не грубили, не хамили, не задирались. Только – не знаю, как сказать, – было в них что-то неправильное.
Вот сегодня утром, например. Я должна рассказать вам. Мужчина по имени Сав предложил мне прогуляться с ним по берегу моря. Я не захотела, потому что не нахожу его привлекательным – ну, вы понимаете?
Его светлость снова кивнул.
– Конечно.
– Но он сказал, что не имеет в виду ничего такого. Он обещал, что хочет просто пройтись по берегу, но одному ему будет скучно. Обещал показать мне всякую морскую живность – птиц, обитателей луж, растения. Мне стало интересно, я решила, что плохого не будет, и поэтому пошла с ним. Он сдержал свое слово и не приставал ко мне. Сначала мне было весело. Он показывал мне оставленные приливом лужи. Называл тварей, которые в них сидели. В одной мы нашли медузу. – Она посмотрела на свои руки и нахмурилась. – Наконец мы дошли до той небольшой бухты, где нашли труп. Я хотела повернуть назад, но он отказался, сказал, что хочет увидеть собственными глазами. Я сказала, что не пойду, и повернула назад. Тогда он сказал, что если я не послушаюсь, то он сломает мне руку. Поэтому я пошла с ним. – Девица поежилась. – Когда появился караульный, Сав не остановился и пошел дальше, изображая, что не понимает англофренча. Потом мы увидели, что стражников двое, и повернули назад. Сав был в большом гневе.
Она умолкла.
– Дорогая моя, – вежливо промолвил Дарси, – скажите, почему романи обращается к властям с подобной историей? Разве они не способны сами разобраться между собой?
– Еще как способны, милорд. Но эти мужчины не наши.
– Как так?
– Их палатка стоит рядом с моей. Я слышала, как они переговариваются между собой, когда думают, что их никто не слышит. Я не очень понимала, о чем они говорят, но узнала язык: они говорили на бургдойче.
– Понятно, – проговорил лорд Дарси негромким и задумчивым тоном. Бранденбургский диалект немецкого языка являлся языком польского двора, благодаря чему сообщение девушки его крайне заинтересовало.
– А как вы считаете, дамсель, – проговорил он, – сумеете ли вы показать мне этого Сава?
Она посмотрела на него чудесными огромными глазами и улыбнулась.
– Не сомневаюсь, милорд. Пойдемте, завернитесь в плащ, и мы незаметно пересечем это селение.
Снаружи темноту разгоняли только редкие положенные по закону газовые фонари на различного рода лавках, и луна в четверти висела в небе как огромный полуприкрытый глаз.
Оказавшись в глубокой темноте притвора, лорд Дарси, к собственному удивлению, обнял девушку и поцеловал при полном содействии с ее стороны. Подобного рода обоюдное молчание затянулось на несколько минут, прежде чем они все-таки вышли на улицу.
Мастер Шон пробудился в шесть утра под колокольный перезвон Ангелуса с нелегким чувством. Короткий ментальный взгляд на свою половину маячка показал ему, что лорду Дарси никакая опасность не угрожает. Впрочем, в противном случае Шон мгновенно бы проснулся.
Однако это странное ощущение не отпустило его и к семи, когда он отправился к мессе, что-то смущало его и во время молитв о заступничестве Василия Великого, и сфокусировать свои мысли он сумел только к Санктусу.
После мессы он отправился в ректорий отца Арта, где ему предложили откушать. Там он помимо священника с некоторым удивлением обнаружил и сэра Джеймса ле Лейна.
– Доброе утро, мастер Шон, – непринужденно поздоровался с ним сэр Джеймс. – Удалось ли вам уже обнаружить фиал?
– Насколько мне известно, нет. – Чародей отрицательно покачал головой.
Сэр Джеймс запивал горячим черным каффе намазанное маслом печенье. Невзирая на невозмутимое выражение лица, мастер Шон ощущал его беспокойство.
– Боюсь, – аккуратно проговорил сэр Джеймс, – нас перехитрили.
– Неужели? – удивился отец Арт.
– Или фиал уже попал в лапы Серки, или они считают, что мы надежно спрятали его в безопасном месте. Кажется, они решили, что все кончено. – Он сделал глоток каффе. – Сразу после полуночи все известные нам агенты Серки растворились в неизвестности. Они исчезли из поля зрения наших людей, и мы не видели ни одного уже более восьми часов. У нас есть все основания предполагать, что часть из них направилась на юг, к Кану, другие к Шербуру, а остальные на восток, к Арфлёру.
Мастер Шон нахмурился.
– И вы думаете…
– Я думаю, что они нашли Ипсвичский фиал, и кто-то из их людей везет его в Краков. Или, по крайней мере, к польской границе. Я съездил в Кан и сделал там столько телесонных звонков, сколько мне за всю жизнь не приходилось делать за такое короткое время. Сеть расставлена, и нам остается только надеяться, что везущий фиал агент попадется в нее. Иначе… – Он закрыл глаза. – Иначе мы можем обнаружить армию его славянского величества во владениях одного из германских государств. Да поможет нам Бог.
После жутко затянувшейся паузы мастер Шон поинтересовался:
– Сэр Джеймс, а не мог ли Ноэль Стэндиш вскрыть запечатанный фиал с помощью ножа?
– Не знаю. А к чему вы спрашиваете?
– Мы обнаружили складной нож возле того места, где было найдено тело Стэндиша. Мои эксперименты обнаружили на его лезвии следы золота.
– Не покажете ли его? – спросил сэр Джеймс.
– Разумеется. Сейчас принесу. Подождите минутку.
Оставив гостиную, он поспешил по узкому коридору ректория. Рядом на церковной колокольне звякнул небольшой колокол: восемь часов, начиналась вторая месса.