Теперь же эти глаза превратились в холодные светло-голубые льдинки, в которых уже не сыскать той жизни, что была раньше. Луиза преобразилась. Стала краше, но красота эта казалась Кристине неестественной, неправильной, даже отталкивающей и пугающей.
Слегка улыбнувшись, Луиза в порыве сделала несколько шагов к сестре. Возможно, она хотела обнять Кристину, но та лишь дернулась и выше подняла расческу, покрепче сжав ее в руке так, словно собралась ей обороняться.
– Неужели ты боишься? – Брови Луизы взметнулись вверх. Видя испуг старшей сестры, она отступила на шаг.
– А ты… Не голодна? – только и вымолвила Кристина, сомневаясь, что новообращенные вампиры могут себя как следует контролировать.
– Я уже поела. – Луиза тут же осеклась. Ведь для Кристины это означало одно: ее младшая сестра успела вкусить человеческую кровь и теперь смеет называться полноправным вампиром, отродьем ада. Проклятой нечистью. – Теперь я буду сыта несколько дней или даже неделю.
– О, – тускло отозвалась Кристина, не зная, что еще сказать. Она все еще нервно крутила в руках расческу, решившись отвести от Луизы взгляд и посмотреть под ноги.
Луиза предприняла еще одну попытку подойти.
– Прошу, не бойся меня! – горячо воскликнула она. – Клянусь, я все та же Лу! – Девушка прижала правую руку к груди, сжав пальцы там, где раньше билось сердце. Кружевная ткань пошла волнами. – В моей голове ничего не поменялось! И моя любовь к тебе осталась прежней! Пожалуйста, не смотри на меня так! Я хочу столько всего тебе рассказать…
– Хорошо. – Кристина наконец кивнула, узнавая в пламенной интонации прежнюю Луизу. – Давай прогуляемся по саду. Подожди внизу, я только переоденусь.
Утро выдалось особенно мерзлым. Тяжелые свинцовые тучи медленно ползли по небу настолько низко к земле, что едва не царапали верхушки деревьев. Глухо стонали под ветром могучие вековые ели. На открытых участках разбушевавшийся не на шутку студеный ветер пробирал насквозь. Благо в саду нашлось от него укрытие меж стволов и разросшихся кустарников.
Кутаясь в алую шерстяную накидку, Кристина следовала рядом с сестрой по извилистой тропе мимо замшелого грота, поражаясь своей доверчивости. Мало ли что говорила Луиза? Она новообращенный вампир. Разве этого недостаточно, чтобы бояться оставаться с ней наедине? При этих мыслях Кристина сглотнула и поежилась. Только на сей раз не от холода.
А на Луизе было лишь легкое платье из темно-синего атласа с открытыми плечами, разлетающимися короткими рукавами и расшитой золотыми нитями окантовкой у груди. Там же, под ложбинкой, сияла искусно выполненная золотая брошь с большим сапфиром.
Избранница наследника Громового Утеса более невосприимчива к холоду. Оттого Луиза и вышагивала гордо, расправив плечи, а не сжималась при каждом порыве ветра, как это делала сейчас старшая сестра.
– Не знаю, с чего и начать. – Луиза выдохнула. А затем приподняла голову, словно хотела вдохнуть как можно больше воздуха.
Необходимо ли ей дышать, если сердце больше не бьется? Или обоняние вампирам требуется лишь для того, чтобы учуять добычу? Раньше Кристина не обращала внимания на то, вздымается ли грудь кого-то из Лероев или нет. Они и без того казались ожившими мраморными статуями.
– Чью кровь ты выпила? – Из сотни вопросов, вертящихся в голове назойливым роем, Кристина неожиданно для самой себя задала именно этот. Но, по правде, ей только хотелось знать, что этот некто жив и находится в добром здравии. Луиза сразу поняла, к чему сестра клонит.
– Поверь, я до последнего не хотела пить кровь человека, – искренне произнесла она. – До тех пор, пока мы с Кираном не добрались до какой-то деревни. К тому моменту жажда уже застилала мои глаза. Я больше не видела ни леса, ни земли, ни даже рассветного неба над нами. Не слышала пения птиц, журчания реки и всех прочих звуков. Я могла концентрироваться только на жителях той деревни. И хотя я все еще не видела их… Каким-то непостижимым образом я могла почувствовать любого из них. Я носом втягивала их запах и могла с точностью определить расстояние до каждого человека. А при желании могла еще и понять, чем этот человек занимается прямо сейчас… Спит, идет ли куда или завтракает. То, что Киран назвал нюхом вампира, оказалось гораздо, гораздо бóльшим.
Садовая тропа резко изогнулась и повела девушек вдоль озер, в коих мирно плавали самые разные птицы, ища в мутной зеленой воде мелкую рыбешку.
Луиза продолжила:
– Большинство жителей той деревни еще спали, но от реки тянулся невероятный аромат. Он был похож одновременно на все самые лучшие запахи, которые я когда-либо вдыхала. На мамин медово-сливочный пудинг, который она варила нам в детстве, на аромат мимозы, на цветение сливового дерева и на запах луга, покрытого росой перед рассветом. Запах оказался настолько сильным, что окончательно затуманил мой разум. Чувство голода стало непреодолимым. Я даже не слышала, что в тот момент говорил Киран, а ведь он наверняка отпускал очередные предостережения. – Луиза усмехнулась. – Он всю дорогу читал мне лекции о том, чего делать нельзя. Будь я человеком, наверняка позабыла бы бóльшую часть запретов, но память вампира отличается от памяти человека. Я помню все, что он говорил.
– Кого ты укусила? – одернула сестру Кристина, возвращая ту к изначальной теме разговора. Было важно, чтобы Луиза призналась, кто стал ее жертвой. Мужчина или женщина, юноша или девушка, старец ли… Главное, чтобы не совсем еще дитя. Главное, чтобы не насмерть.
– Я укусила рыбака. – Луиза шагала прямо, не смея взглянуть на старшую сестру. Если в глазах той застыло осуждение, она предпочла бы не замечать его вовсе. – Меня одолела сильнейшая тяга. Хотелось именно его. Его тонкий аромат, биение сильного молодого сердца, звук и тепло разливающейся по венам крови … Все это сводило с ума. Хотелось именно его, – обреченно повторяла она, покачивая головой. – Киран страшно заревновал тогда. Хотя позже признался, что и сам предпочитает кровь юных девушек: она кажется ему самой вкусной.
Слушая такие подробности, Кристина поймала себя на мысли, что не зря пропустила завтрак. Она так живо представляла рассказы Луизы, что ее начало немного мутить. Но в то же время она не могла утихомирить свое любопытство. Кто, если не родная сестра, опишет ей все без прикрас?
– Каково это – пить человеческую кровь? – Вопрос сам сорвался с губ. В интонации больше не слышалось осуждения.
Похоже, Луизе нравилось искреннее любопытство Кристины. Улыбнувшись, она закрыла глаза, готовая поделиться подробностями.
– Ах, это невероятное чувство, Кристина! Я слилась с ним в единое целое, испытывая самое большое удовольствие, о котором раньше и не подозревала. Каждая клеточка моего тела трепетала, а внутри… С потоками его горячей крови разливались волны чистейшего наслаждения. Но самое удивительное в том, что тот рыбак… Он стонал от блаженства! А когда я перестала пить и оторвалась от его шеи, он и вовсе заплакал! Просил меня продолжить, представляешь? Ему тоже нравилось!
– Он был под гипнозом?
– Я лишь в начале попросила его не сбегать, – оправдалась Луиза. – К тому же Киран сказал: если человек испытывает боль или боится, это всегда влияет на вкус крови. Плохие чувства делают кровь горькой. Наверное, поэтому яд вампира вызывает у жертвы приятные ощущения. Так что людям действительно приятно, когда вампиры пьют их кровь. А если пить понемногу, это даже полезно.
– О нет, не намекай! – шутливо отмахнулась Кристина. Их с Луизой глаза встретились, а лица озарились улыбками. Пускай между ними осталось мало сходства, но они все еще были сестрами. Этого у них никто не сможет отнять. Ни один вампир.
– Ты только не подумай, что я начала относиться к людям как-то иначе, – сказала Луиза. – Словно они… созданы лишь для утоления голода. Часть меня презирала себя, пока я наслаждалась трапезой. Тяга к жизни велит мне охотиться, а тяга к сохранению человечности велит действовать осторожно. – Луиза посмотрела на сестру, после чего внезапно спросила: – Хочешь взглянуть на мои клыки?
– Что?! Нет!
– Почему? – Луиза улыбнулась еще шире. – Давай покажу!
– Вот еще! – Кристина засмеялась и ускорила шаг, вырываясь вперед.
– Нет же, гляди! – Луиза бросилась ее догонять, хохоча. С легкостью оказавшись впереди сестры, она резко обернулась, запрокинула голову и шире открыла рот, демонстрируя ровные зубы. Прямо на глазах Кристины два острых клыка выросли и стали походить на кошачьи. А потом втянулись обратно в десну. – С ними не очень удобно говорить, – пояснила Луиза. – Поэтому приходится прятать.
– Как ты это делаешь? – Кристина, всматриваясь, подошла ближе, и сестра снова открыла рот, пальцем поддевая и оттягивая щеку, чтобы было удобнее рассмотреть. Клыки еще раз опустились, на сей раз медленнее. По-видимому, Луиза могла контролировать, с какой скоростью их выдвигать.
– Там что-то вроде мышц, – объяснила Луиза. – Я начала пользоваться клыками сама, инстинктивно. А еще клыки нельзя выдвинуть, если рот закрыт.
Она говорила об этом так беспечно, словно новая реальность для нее была лишь игрой. Напряжение между сестрами полностью испарилось, и они могли общаться как прежде. Луиза говорила без умолку, продолжая делиться своими наблюдениями, пока садовая тропинка не повернула и не повела назад к особняку.
А потом, когда Лу во всех деталях пересказала события тех нескольких дней, что она пробыла за пределами поместья, сестры некоторое время шли в тишине, и каждая думала о своем.
Кристина размышляла, стоит ли условное бессмертие (ведь вампиров все же можно убить) того, что приходится творить для выживания? Смогла бы она променять вкус любимого сливового пирога или холодного молока на то, чтобы весь остаток существования пить одну лишь кровь других людей? Нужно ли такое бессмертие, если при этом нельзя зачать дитя? Подарить новую жизнь маленькому, светлому, невинному созданию, которое стало бы твоим отражением и продолжением… Разве может сердце, которое не бьется, любить? Любить так, как любит живое, горячее сердце, то учащаясь, то замедляясь при виде возлюбленного? Разве могут быть столь же обжигающими поцелуи холодных губ?