Я закричала, и звук эхом отразился от старых потолочных балок. Артур переместился выше. Его глаза встретились с моими, когда он скользнул внутрь меня, обхватил руками, прижимаясь своей грудью к моей. Он застонал, и звук был словно симфония в моих ушах, когда он входил в меня в постоянном, сводящем с ума темпе. Когда я закрыла глаза, слезы защипали мне веки.
За все годы, что он приезжал ко мне в Оксфорд, за все ночи, прошедшие после той ночи на арене, ничего подобного не было. У меня никогда, никогда не было такого. И я знала, что это никогда не повторится.
Я открыла глаза. Он отстранился от моей шеи и заметил, что я плачу. Артур нахмурился, затем слизнул слезы, увеличивая темп. Он медленно сводил меня с ума, мягко толкаясь внутрь, пока я не напряглась, а затем закричала в экстазе. Я обнимала его так крепко, будто хотела раствориться в нем. Артур поцеловал меня, затем замер, застонав мне в рот в освобождении.
Он упал вперед, уткнувшись головой мне в шею. Его губы целовали мою влажную кожу. Он все еще оставался внутри меня, мягко толкаясь, продлевая остатки удовольствия. Я провела руками по его спине, гладя разгоряченную кожу.
Артур поднял голову, затем вышел из меня, прижав к груди. Его сердце бешено колотилось. Он тяжело дышал, и мне было интересно, о чем он думает. Я знала, что он мне не скажет. По крайней мере, чувствовала, что должна дать ему время открыться мне.
Но то, что мы только что разделили, было началом.
Мы только что занимались любовью. Артур только что занимался со мной любовью. Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда он позволит мне это.
Он считал себя мрачным, недосягаемым и нелюбимым. Для меня он был кем угодно, но только не таким.
Я уставилась на потолочные балки. Его рука сжимала мою. Он закурил сигарету и вокруг нас расползался запах дыма. Он клубился в воздухе над нами, и я наблюдала, как он исчезает, превращаясь в ничто.
Мои мысли вернулись к нашим разговорам. Когда Артур провоцировал меня, пытаясь проверить, не сбегу ли я. Что, если бы я бросила его из-за его образа жизни, из-за того, что он сделал и продолжал делать. Что, если бы я, в конце концов, не выдержала тьмы и пустоты, живущей в нем. Что, если бы я сбежала от демонов, с которыми он сражался каждый день и которые завладели его душой.
Я бы не смогла. Быть с ним — стоит того. Все, что у нас есть — хорошее, плохое и порочное — действительно стоит того.
— В темноте есть утешение, — сказала я тихо, чтобы не потревожить то, что только что произошло. Но Артур напрягся, и его рука сжалась в моей. Свободной рукой я лениво водила кругами по тыльной стороне его ладони. — Люди боятся темноты. — По тому, как он затаил дыхание, я поняла, что он прислушивается к каждому моему слову. — Но в темноте тоже можно найти утешение.
Я улыбнулась, увидев полуночное небо через люк в старом потолке. Звезды и луна светили прямо за окном, освещая нас там, где мы лежали.
— Вот так, — сказала я, указывая на небо. — Без темноты мы не увидим звезд. Луны. — Я повернула голову к Артуру, глядя на шрамы на его торсе, следы от ножевых ранений, от его многочисленных жестоких драк. Некоторые раны, судя по всему, были близки к смертельным. Я поцеловала его самый большой шрам, затем посмотрела ему в глаза. — Я не боюсь темноты, Артур. И никогда не боялась.
Он смотрел на меня так долго, что я не думала, что он ответит.
— Хорошо, — только и сказал он, когда я закрыла глаза и почувствовала, как он обнимает меня.
***
— Давай, принцесса. Просыпайся.
Я моргнула и открыла глаза. В комнате по-прежнему было темно. Но в свете лампы на прикроватном столике я увидела Артура. Он уже был одет и ждал меня. Я поняла, что он, должно быть, совсем не спал, когда увидела на часах, что прошло всего два часа. — Одевайся.
— Куда мы собираемся? — спросила я, протирая сонные глаза и спуская ноги с кровати. Ноздри Артура раздулись при виде моего обнаженного тела, но он бросил мне нижнее белье, черные леггинсы и толстовку. Я быстро оделась, чувствуя его запах на толстовке, пока натягивала ее через голову. Я засмеялась, когда посмотрела вниз. Край толстовки почти касался колен. Затем мое сердце бешено заколотилось, когда я увидела веселую ухмылку на губах Артура.
Он так редко позволял себе показать хоть какие-то признаки радости, что от любого намека на нее захватывало дух.
Я надела кроссовки и взяла Артура за руку. Он вытащил меня из комнаты, а затем и из дома. Артур открыл дверцу «Рейнджровера», и я застыла в шоке — на водительском сиденье не было водителя.
— Ты за рулем?
— Какой ужас, — сухо ответил он. У меня потеплело в груди от намека на добродушный сарказм в его ответе.
Я села на пассажирское сиденье, борясь с улыбкой, когда Артур выехал на улицу Ист-Энда. Глядя на дома и закрытые пабы, мне казалось, что это совсем другой мир, чем тот, откуда я родом. Тот же город, но совсем другая жизнь. Но этот мир быстро становился и моим тоже.
Мы приехали на склад, где находился подпольный бойцовский клуб. Я напряглась, понимая, что мы снова спускаемся вниз. Но когда Артур подвел меня к стальным дверям, и они открылись, остались только мы. Я нахмурилась, глядя на пустые арены и пустые партеры. Было чисто, на полу арен лежал свежий песок. Все следы крови исчезли, в воздухе повисла пьянящая тишина. Как будто природа знала, что это место разврата, смерти и насилия.
— Зачем мы здесь, Артур? — спросила я, сжимая его руку.
Он провел меня в дальнюю комнату. Она была длинной и узкой, и в конце нее виднелись мишени из тюков сена. Артур снял пиджак, сбоку в кобуре был пистолет. Он вытащил его и подошел ко мне.
— Ты должна научиться стрелять, — сказал он, и мой желудок сжался. Я посмотрела на пистолет в его руке и отпрянула. Никогда в жизни мне не приходилось держать в руках оружие.
— Принцесса, — сказал он с ноткой упрека в голосе. — Я всегда под дулом пистолета. Ходячая мишень. — Артур, казалось, немного опустил свои стены. — Если ты со мной, если встанешь на мою чертову сторону, то тоже будешь мишенью. — Он ударил себя ладонью в грудь, его голос стал жестче и громче. — Люди хотят меня убить. И очень многие. Ради мести, власти, наркотиков, доков, маршрутов сбыта — называй, как хочешь. Ублюдки со всего мира хотят моей смерти либо за то, что я сделал, либо за то, чем владею. Они придут и за тобой. — Его голос пронизан неизбежным обещанием смерти. — Или, по крайней мере, попробуют.
Он схватил меня за подбородок.
— Волки у моей двери теперь будут и у твоей. — Он невесело рассмеялся. — И они захотят твоей крови. Из-за меня они захотят твоей крови. — Я хотела было заговорить, но он пообещал: — И я этого не допущу. — Его голос слегка дрогнул, и мое сердце тоже. — Я, черт возьми, не могу этого допустить.
Это было самое личное, что Артур говорил о том, как ко мне относится. Я видела, как он теряет хладнокровие, как его обычно бесстрастное лицо выдает его чувства. Я подошла к нему поближе. Он сглотнул.
— Они придут за тобой, принцесса. Они придут за тобой из-за меня.
Это из-за сегодняшнего вечера. Это все потому, что мы занимались любовью. Не трахались. Занимались любовью.
Это потрясло его. Это подействовало на него сильнее, чем я могла подумать.
Я уткнулась носом в его руку и поцеловала ладонь.
— Они уже пришли за мной, Артур, — сказала я, встретившись с его дикими глазами. — Волки уже пришли. И не из-за тебя. — Я закрыла глаза и снова прогнала угрожающее горе из груди. Я не могла позволить печали настигнуть меня прямо сейчас. Потом я подумала о торговле людьми, о крови и клейме, которым были отмечены работорговцы, пытавшиеся меня похитить. Но пока я не могла думать обо всем сразу.
Замок снова задрожал, как тогда, когда я разговаривала с Фредди. От сильного страха у меня перехватило дыхание. Что будет, когда я все это выпущу? Раздавит ли это меня? Уничтожит? Приведет туда, откуда я не смогу вернуться?
Артур разжал мою ладонь и сунул мне в руку пистолет. Металл был холодным и казался слишком тяжелым, чтобы удержать. Не столько вес, сколько ответственность и тяжесть того, что это означало, если я когда-нибудь нажму на курок.
У меня тряслись руки. Замок внутри дрожал сильнее.
Артур встал за мной и обхватил мои руки, вытянув вперед. Он прижимался ко мне всем телом, щека прижималась к моей. Он переместил мою руку в правильное положение на пистолете.
— Сними с предохранителя, — сказал он, направляя мою руку. — Целься, — добавил он, затем положил свой палец на мой и нажал. — Огонь. — Грохот выстрела поглотили звуконепроницаемые стены арен. Пуля пробила белую бумажную мишень, прикрепленную к тюку сена, и прошла прямо через красный круг.
Кровь стучала у меня в ушах, и коктейль адреналина, страха и захватывающего чувства контроля мчался по моему телу.
— Хорошо, — сказал Артур. — Еще раз.
Я прицелилась, потом выстрелила. Пуля попала в цель, и у Артура вырвался вздох облегчения. Его щека все еще была рядом с моей, он наклонился и поцеловал меня. Я чувствовала, как от его нежности по спине пробежали мурашки.
Артур отпустил пистолет и оставил меня одну.
— Еще раз, — приказал он и отступил. Когда я почувствовала под пальцем курок, в моей голове всплыло лицо человека в балаклаве, который перерезал горло Фрейе, и воспоминание проскользнуло через дверь клетки. Затем мужчина, вонзивший нож в грудь Арабеллы, быстро последовал за ним, напомнив мне, как ее глаза расширились, когда лезвие дюйм за дюймом входило в ее все еще бьющееся сердце. Я вспомнила, как она приняла этот удар, не плача и не умоляя. Как встретила смерть со стальной храбростью и жутким спокойствием.
Когда я прицелилась, моя рука задрожала сильнее. На глаза навернулись слезы, и тюки передо мной превратились в расплывчатое бежевое пятно. Я выстрелила, понятия не имея, куда угодила пуля. Не знаю, говорил ли Артур со мной, пытался ли помочь. Тогда я это почувствовала. Я почувствовала, как щелкнул замок, и дверь клетки распахнулась. Мое сердце упало в колодец горя, который я старалась держать закрытым. Место печали и отчаяния, яма с зыбучими песками, которая хотела затянуть меня слишком глубоко, чтобы я смогла вернуться.