Корональ Маджипура…
Он поставил себе высокую цель и после жестокой борьбы достиг ее.
Пока два самых близких его друга продолжали монотонно перечислять бесконечные дела, которые его ожидали, и спорить о приоритетах и стратегии, Престимион даже перестал притворяться, что слушает их.
Он знал свои задачи: все эти и еще одна, о которой Септах Мелайн и Гиялорис не упомянули. Прежде всего он должен проявить себя здесь в качестве главы всех чиновников и придворных, которые составляли подлинное сердце правительства; должен продемонстрировать им свое королевское величие, доказать, что лорд Конфалюм, направляемый Высшим Божеством, выбрал на этот пост достойного преемника.
А это означало, что он должен мыслить как корональ, жить как корональ, ходить как корональ, дышать как корональ. В этом состоит первоочередная задача; а у все остальное неизбежно будет вытекать из нее.
«Очень хорошо, Престимион: ты — корональ. Будь короналем».
Его внешняя оболочка оставалась на месте, за столом, и делала вид, что внимательно слушает, как Септах Мелайн и Гиялорис излагают план действий на все первые месяцы его царствования. Но его душа устремилась ввысь и прочь из Замка, в прохладное бескрайнее небо над вершиной Замковой горы, и полетела над планетой, волшебный образом направляясь во все стороны света сразу.
В эти мгновения он открыл себя Маджипуру и сам во всей полноте ощутил его размеры. Он послал свой разум в полет над широкими просторами планеты, которая только что была поручена его заботам. Он знал, что должен полностью охватить эту беспредельность, вобрать ее в себя, обнять ее своей душой.
Три огромных континента, раскинувшиеся на широких пространствах: Алханроэль с множеством крупных городов, гигантский, покрытый пышными лесами Зимроэль и Сувраэль, континент поменьше, — выжженная солнцем земля на знойном юге. Широкие бурные реки. Бесчисленные породы деревьев и растений, зверей и птиц, которые наполняли планету такой красотой и чудесами. Сине-зеленый простор Внутреннего моря, с неспешно перемещающимися по таинственным маршрутам миграций стадами морских драконов и со священным Островом Сна, лежащим в его центре. Великий океан — огромное неисследованное водное пространство, омывающее дальнее полушарие планеты.
Удивительные города: пятьдесят крупных на Горе и бесчисленное множество в равнинных районах. Сиппульгар и Сефарад, Алаизор и город чародеев Триггойн, Кикил и Май, Кимоиз, Пиврарч, Лонтано, Да, Демигон-Глэйд и многие, многие другие… И многочисленные, неизменно процветающие мегаполисы на отдаленном Зимроэле: Ни-мойя, Нарабаль, Тиломон, Пидруид, Дюлорн, Семпернонд…
Миллиарды жителей — а население планеты составляют не только люди, но и представители других рас: врууны и скандары, су-сухирисы и хьорты, смирные, медленно соображающие лиимены, а также таинственные метаморфы, которым принадлежала вся эта планета, пока ее у них не отняли много тысяч лет назад.
Теперь все это было отдано в его руки.
Его руки…
Его…
В руки Престимиона Малдемарского, который теперь стал короналем Маджипура.
Внезапно Престимиону страстно захотелось отправиться в реальное, а не воображаемое путешествие и исследовать отданную в его власть планету — увидеть ее всю, быть везде одновременно, вобрать в себя безграничные чудеса Маджипура. Из боли и одиночества его новой, не ставшей еще привычной жизни короналя возникло и захлестнуло его страстное желание посетить земли, приславшие столь щедрые дары на праздник коронации, — чтобы в некотором смысле вознаградить дарителей, подарив им себя.
Король обязан знать свое королевство. До гражданской войны его жизненное пространство ограничивалось почти исключительно Замком и Замковой горой..
Он, конечно, побывал в некоторых из Пятидесяти Городов, еще в детстве совершил одно путешествие на восточное побережье Зимроэля, во время которого встретился и подружился в Пилиплоке с Гиялорисом, но этим его знакомство с планетой и ограничивалось.
Война, однако, привила Престимиону вкус к путешествиям. Она привела его в города центрального Алханроэля и в такие места, которые он никогда не надеялся посетить: он воочию увидел потрясающую мощь Гуликапского фонтана — поистине неудержимого пенного выброса чистой энергии, пересек неприступный горный хребет Триккальских гор и попал в расположенную за ними живописную сельскохозяйственную зону. Ему пришлось пересечь мрачную пустыню Валмамбра и добраться до далекого города чародеев Триггойна.
И все же он видел лишь крохотную частицу великолепия планеты Маджипур.
Ему внезапно захотелось испытать больше. До сего мгновения он не понимал, насколько сильным было это желание. Оно завладело им полностью. Как долго еще он сможет оставаться запертым в уединенном великолепии роскошных покоев Замка, уныло проводя свои дни в беседах с кандидатами в члены совета или изучая законодательную программу, которую ему вручила администрация лорда Конфалюма, когда целый мир, блистающий за этими стенами, манит его, призывает к себе? Если он не смог получить Тизмет, что ж, он получит весь Маджипур, и это поможет ему смириться со своей потерей. Он познает все тайны планеты, прикоснется к ним и попробует их на вкус и на запах — станет пить их взахлеб, жадно поглощать… Он представится своим подданным: «Смотрите, я здесь, перед вами, — Престимион, ваш король!»
— Хватит! — он внезапно поднял взгляд и прервал рассуждения Септаха Мелайна. — Пожалуйста, друзья, избавьте меня пока что от остального.
— С тобой все в порядке, Престимион? — Септах Мелайн смотрел на него с высоты своего роста. — У тебя вдруг сделался такой странный вид.
— Странный?
— Я бы сказал, напряженный, неестественный.
— Последние несколько ночей я плохо спал, — равнодушно ответил Престимион.
— Вот что бывает, когда спишь один, — с насмешливой улыбкой заметил Септах Мелайн и слегка подмигнул.
— Без сомнения, — ледяным тоном согласился с другом Престимион. — Вот еще одна проблема, которую предстоит решить. Но в другой раз. — Он ясно давал Септаху Мелайну понять, что ему совсем не смешно. И после долгого мгновения холодного молчания прибавил:
— Истинная проблема, Септах Мелайн, в том, что я ощущаю большое нетерпение. Оно кипит внутри с той минуты, когда корона впервые прикоснулась к моему лбу. Замок стал казаться мне темницей.
Септах Мелайн и Гиялорис обменялись тревожными взглядами.
— Неужели, милорд? — осторожно переспросил Септах Мелайн.
— И в очень большой степени.
— Тебе следует поговорить с Дантирией Самбайдом — он объяснит, что значит действительно быть в темнице, — посоветовал Септах Мелайн, выразительно закатывая глаза.
Этого человека ничем не проймешь, подумал Престимион.
— В свое время я, несомненно, так и сделаю, — без улыбки ответил он. — Но напоминаю тебе, что Дантирия Самбайл — преступник. А я — король.
— Который живет в величайшем из всех замков, — вставил Гиялорис. — Неужели ты предпочел бы снова оказаться на поле боя? Спать под дождем под ветвями деревьев вакумба в Мурватском лесу? Барахтаться в грязи на берегах реки Джелум? Пробираться по трясине Белдакских болот? Или снова скитаться в полубреду по пустыне Валмамбра?
— Не говори глупости, Гиялорис. Ты не понимаешь, о чем я говорю. Никто из вас не понимает. Разве это Лабиринт, а я — понтифекс, долгие годы вынужденный оставаться на одном месте? Моя жизнь не ограничивается стенами Замка. В последние несколько лет все мои усилия были направлены на то, чтобы стать короналем. Теперь я добился цели, и мне кажется, что все, чего я достиг, — это пост короля документов и собраний. Коронационные торжества закончились. Я сижу в этом кабинете, но, каким бы он ни был великолепным, всем сердцем желаю оказаться в другом месте. Друзья мои, мне необходимо на время выйти отсюда в широкий мир.
— Ведь ты не собираешься устроить большое торжественное шествие, Престимион? — с тревогой спросил Септах Мелайн. — Еще рано! Не в первые же месяцы правления, и даже не в первый год, если на то пошло.
— Нет. — Престимион покачал головой. — Я согласен, для процессии еще слишком рано. — Он и сам отчетливо не сознавал, чего же ему на самом деле хочется. Поспешно импровизируя, он добавил:
— Возможно, короткие визиты куда-нибудь, — не большое шествие, а маленькое, по нескольким городам из числа Пятидесяти, например недели две-три поездить по Горе. Приблизиться к народу, узнать, что у него на уме. Я все эти годы был слишком занят и не мог обращать внимание ни на что, кроме сбора армий и составления планов сражений.
— Да, конечно, поездка в некоторые из близлежащих городов. Да, это можно, разумеется, — ответил Септах Мелайн. — Но понадобится много времени — недели, а то и месяцы, чтобы организовать даже самую короткую официальную поездку. Тебе это должно быть известно. Подготовить соответствующие королевские апартаменты, составить программу мероприятий, приемов, пиршеств, которые придется устраивать…
— Опять пиршества, — мрачно произнес Престимион.
— Их невозможно избежать, милорд. Но у меня есть лучшее предложение, если тебе просто хочется удрать из Замка и побывать в соседних городах.
— Какое?
— Корсибар, как мне говорили, тоже стремился путешествовать по Горе, пока был короналем. И он делал это тайно, под чужой внешностью, используя какое-то изменяющее внешний вид устройство, изобретенное для него этим пронырливым чародеем-врууном Талнапом Зелифором. Ты мог бы поступить также — принимать другие облики по своему вкусу, — и никто об этом не узнает.
Престимион посмотрел на него с сомнением.
— Напоминаю тебе, Септах Мелайн, что в этот самый момент Талнап Зелифор отправился в ссылку на Сувраэль, и все его магические устройства уехали вместе с ним.
— А! По правде говоря, я об этом забыл. — Септах Мелайн нахмурился. Но глаза его тут же повеселели:
— И все же, нет никакой необходимости в таком колдовстве. Насколько я знаю, однажды оно подвело Кореибара, когда он был в Сипермите, и все увидели, как он вновь превращается в самого себя. Именно это и породило глупую сказку, будто Корсибар — метаморф. Если бы ты нацепил фальшивую бороду, повязал голову платком и оделся попроще…