Гиялорис посмотрел, протер глаза, снова взглянул.
— Поляна? Палатки? — изумленно спросил он.
— Да, поляна. Палатки.
— Ты думаешь, там Дантирия Самбайл?
Септах Мелайн кивнул. Они наткнулись на край настоящей дороги, шириной в два экипажа, пересекающей грубую колею, по которой они двигались на запад.
Она начиналась севернее, среди зарослей манганозы и вела, по-видимому, к морю. Сквозь просвет, который она создавала в роще пальм, они увидели коричневые палатки довольно внушительного лагеря среди джунглей, как раз такого импровизированного бивуака, на который их разведчики не раз натыкались в лесу, но на следующий день не могли снова отыскать.
А в его голове звучал нежный голос Хозяйки, сообщивший ему, что они достигли своей цели и должны готовиться к атаке.
Оставив экипаж, он подбежал к машине, следующей за ними, к экипажу Навигорна, который тоже остановился. Навигорн с озадаченным видом выглядывал из него.
— Ты видишь? — спросил Септах Мелайн.
— Вижу что? Где?
— Лагерь прокуратора! Открой глаза, парень! Он вон там…
Септах Мелайн обернулся, чтобы указать на него Навигорну, ошеломленно замигал, прижал ладонь ко рту и застонал.
Все исчезло. Или же ничего никогда и не было. Не было дороги, пересекающей их тропу. Не было поляны, лагеря, ничего, кроме знакомой стены зарослей манганозы, — О чем ты говоришь, Септах Мелайн? Что ты видишь?
— Я ничего не вижу Навигорн. Вот в чем проблема.
Я видел его — и Гиялорис тоже, всего секунду назад, — а теперь… теперь…
Из глубины души Септах Мелайн воззвал к Хозяйке и попросил объяснения. Сначала он не получил никакого ответа. Казалось, она его покинула.
Потом он ощутил ее присутствие, далекое и неясное, словно силы ее внезапно сильно ослабели. Лишь с огромным трудом он понял смысл неуверенного импульса бессловесного контакта, установившегося между ними.
Тем не менее постепенно он понял.
То, что он только что видел, дорога в джунглях и палаточный лагерь за ней, не было иллюзией. Враг, которого они так долго искали, действительно прятался за этими ближайшими деревьями. И на одно короткое, дразнящее мгновение его глаза получили возможность видеть сквозь облако непроницаемости, так долго скрывавшее от них прокуратора.
Но средство, при помощи которого это облако рассеялось, потеряло свою силу. Усилие оказалось слишком большим. Облако снова опустилось.
Они могли, конечно, попытаться атаковать ближайшее место, где, как им было теперь известно, скрывался Дантирия Самбайл. Но это было все равно что вести сражение с завязанными глазами. Прокуратор и все его люди будут для них невидимы. А сами они останутся на виду, сражаясь против незримого противника.
Теперь Престимиону стало ясно, что Динитак слабеет. Его лицо покрылось странной бледностью, несмотря на смуглую кожу, покрытую загаром Сувраэля, глаза затуманились, худые щеки ввалились от чудовищной усталости. Он весь дрожал. Время от времени он прижимал кончики пальцев к вискам. Его шлем слегка ., сбился на бок, но он этого не замечал.
Операция началась меньше двух часов назад, а они уже теряли основного игрока.
— Он выдержит, мама? — тихо спросил Престимион.
— Он слабеет очень быстро, по-моему. Он смог подорвать способность своего отца создавать иллюзию, но не смог ее уничтожить. А теперь у него кончаются силы.
На Хозяйке тоже сказывалось напряжение. Задолго. до рассвета она при помощи своего обруча установила связь с Септахом Мелайном, находящимся далеко в джунглях Стойензара, с безопасного расстояния наблюдала за лагерем Дантирии Самбайла, и также поддерживала контакт с Динитаком Барджазидом, когда мальчик рискнул использовать шлем против своего отца. Усилие, необходимое для поддержания трех мостов восприятия, открытых одновременно, истощали ее силы.
Неужели, подумал Престимион, наша атака на Дантирию Самбайла провалится еще до того, как мы нанесем первый удар?
Он снова посмотрел на Динитака. Никаких сомнений: парень вот-вот рухнет. Его лицо блестит от пота, а глаза ничего не видят. Он дико вращает ими, так что иногда видны лишь белки. Теперь он начал раскачиваться взад и вперед, с носка на пятку. У него вырвался тихий, протяжный стон.
Динитак больше не способен сопротивляться своему отцу. Похоже, ему сейчас сильно достается от Венгенара Барджазида через этот шлем. И в любой момент…
И в этот момент Динитак согнулся, на мгновение замер, скорчился, дико задрожал с головы до ног и начал падать.
Деккерет вскрикнул и бросился к мальчику, продемонстрировав ту же быстроту реакции, что и тогда, давно, когда безумец с серпом выскочил из толпы в Норморке. Динитак уже падал на землю, разворачиваясь при падении. Быстрым движением Деккерет обхватил его за плечи и осторожно опустил на пол.
Последним конвульсивным движением перед падением Динитак сбил с головы шлем, и эта хрупкая вещь какие-то доли секунды, казалось, парила в воздухе.
Престимион почти машинально перехватил ее в полете через комнату двумя согнутыми пальцами. Он стоял и с благоговением смотрел на шлем в своих руках.
И тут он понял, что надо делать в этот критический момент.
— Теперь моя очередь, — заявил он. И, не ожидая ответа ни от кого из присутствующих, он высоко поднял шлем над головой, долю секунды смотрел на него снизу вверх, а потом надел на голову.
Он уже не в первый раз надевал этот шлем. Повинуясь настойчивым требованиям Престимиона, Динитак Барджазид дал ему три урока пользования этим устройством за последние две недели: самое минимальное знакомство, всего лишь недолгие пробы того, на что способен шлем. Он усвоил первые шаги управления шлемом и совершил краткие вылазки во внешние области сознания самого Динитака и Деккерета.
Но настоящей возможности получить реальный опыт применения шлема на большом расстоянии у него не было.
Теперь будет.
— Помоги мне, если можешь, — обратился он к Динитаку, который лежал, беспомощно распростершись на полу и прислонившись к Деккерету — Как мне найти Стойензар?
— Сначала рычаг вертикального взлета, — ответил парень. Его голос от усталости превратился в слабый, едва слышный шепот. — Двигайтесь вверх. Вверх и во внешнее пространство. Потом сверху выберите путь.
Вверх и во внешнее пространство? Легко сказать.
Но что… как…
Ну, ничего не остается, как только начать. Престимион дотронулся до рычага вертикального взлета и чуть-чуть повернул его, но его тут же подхватило и унесло ввысь. Все равно что оседлать молнию. Или взлетающую ракету. Его» сознание взмыло вверх с колоссальной скоростью сквозь сине-стальную полосу атмосферы и в черноту за ней, по направлению к солнцу.
Огромное сверкающее золотисто-зеленое светило висело перед ним в чистой пустоте космоса устрашающе близко, выбрасывая вихри пламени во всех направлениях. При его потрясающем свете Престимион увидел Маджипур далеко внизу под собой — медленно вращающийся, крошечный шарик. Единственный зазубренный пик Замковый горы, торчащий с одной стороны, выглядел отсюда всего лишь тонкой иглой, но Престимион понимал, что это — самая колоссальная из игл, которая пронзала слой атмосферы, окружающей планету, и выходила далеко в темное пространство за ней.
Планета повернулась, и Замковая гора ушла из поля его зрения. Это сверкающее сине-зеленое пространство под ним было Великим океаном, берега которого видели очень немногие исследователи. Потом он увидел побережье Зимроэля, Остров Сна и архипелаг Родамаунт. Паря в безвременье между звездами и планетой, Престимион видел, как Алханроэль снова появился в поле его зрения, на этот раз со стороны, обращенной к Зимроэлю. С какой-то точки над серединой Внутреннего моря он ясно различал его впереди: длинную дугу его западного побережья, идущую на юг, и отходящий от нее тонкий палец полуострова.
«Я взлетел слишком высоко, — сказал он себе. — Мне необходимо снизиться. Я уже и так пробыл вдалеке слишком долго. Прошли года, века, пока я парил здесь.
Битва закончена, планета летит дальше, история моего царствования рассказана.
Я пробыл здесь слишком долго, мне необходимо спуститься».
Он медленно начал снижаться. И с удивительной легкостью полетел к побережью Алханроэля.
«Теперь осторожно. Вот город Стойен. Мы сейчас находимся где-то в нем, хотя я одновременно нахожусь здесь, наверху. А теперь двинемся на восток, вдоль южного берега. Вот так… Полуостров… Джунгли…»
С расстояния в миллион миль донесся голос, возможно принадлежащий Динитаку Барджазиду:
— Ищите точку пламени, милорд. Там вы их найдете.
Точку пламени? Что это должно означать?
Все, что находилось перед ним, казалось хаосом.
Чем ниже Престимион опускался над поверхностью планеты, тем более непонятным все становилось. Но он нашел на шлеме ручку управления горизонтальным движением и направился сквозь густую завесу тумана и мрака, возникшую перед ним. Он вонзился в нее, подобно живому мечу, и постепенно все немного прояснилось. Пришлось приложить колоссальное усилие.
Его мозг пылал. Он входил в зону защитного экрана Венгенара Барджазида. Зеленые колышущиеся волны взрывной силы проносились сквозь небесный свод, и Престимиону приходилось напрягать силы, чтобы не рухнуть, подобно сгоревшему метеору, в море, которое колыхалось и пенилось под ним, как парное молоко.
Престимион снова обрел равновесие. Замер совершенно неподвижно. Потом глубоко нырнул в темную преграду и стал пробиваться на противоположную сторону.
Он видел сияющий внизу свет.
Точка пламени, в точности как говорил юный Барджазид, обжигающая зона яркого света, сверкающего сквозь непонятное облако, которое все еще окутывало его.
— Вот они! — воскликнул он. — Да! Да! Я их вижу. Но как мне добраться…
Внезапно Престимион почувствовал поддержку: дружескую руку у локтя, помогающую устоять. Он чувствовал, что мать при помощи своего обруча тянется к нему, прикасается к его сознанию, дает ему свои силы и мудрость. А она, в свою очередь, руководствуется теми советами, которые с трудом шепчет ей Динитак Барджазид.