Члены-участники Антанты и Спартанское Королевство… у которого нет права голоса.
Это создаст прецедент, от которого впоследствии можно будет легко отталкиваться. Это позволит манипулировать моей фракцией, как чем-то нижестоящим. Мол, смотрите, мы не равные союзники, а лидер и подчинённый.
Не было произнесено ни единого слова, которое бы намекало на подобное отношение.
Но все действия Ришелье к этому и ведут.
Как ловко. Как хитро. Как элегантно! Без единого выстрела, без единого столкновения лбами взять и определить целое Спартанское Королевство в разряд подчинённых!
Губа, что называется, не дура!
И ведь всё прошло бы по маслу… не будь у меня покаченной Воля. Уверен, так навык «Переговоров» и действует. Он убеждает тебя в правильности слов оппонента.
Я ведь хочу участвовать в военном совете Тетрахии? Хочу!
Я и приму участие! Но с маленьким условием! Только и всего! Сущая мелочь!
Мои губы растягиваются в искренней улыбке. Я встречаюсь взглядом с торжествующим Ришелье. Он уже знает, что его спектакль прошёл как по ночам.
Мне нет резона отклонять его предложение, верно? Верно же?
— И всё-таки я откажусь.
Мой голос эхом разносится по помещению. Ришелье ошарашен. Удивлены люди и дварфы вокруг.
Все смотрят на меня широко раскрытыми глазами.
Король Спарты, что… только что послал Арбитра Антанты?
Причина же шока Ришелье несколько иная. В этот самый момент он осознаёт, что его навык не сработал.
Я не поддался «Переговорам»! Класс Диплома оказался бесполезен против меня.
Я ожидал разного. Того, что лицо Ришелье покроется красными пятнами от гнева или смущения. Или что он замрёт, как вкопанный, не в силах прийти в себя
А ожидал всякого.
Но не того, что Арбитр просто и незатейливо улыбнётся. Широко, искренне. Словно приятно удивлён неожиданным исходом.
Его так тщательно встраиваемую схему сломали о колено на глазах у публики, а ему весело⁈
— И вправду, — довольно щурится Ришелье. — Между настоящими союзниками нет преград. Потому негоже ограничивать Спарту в её голосе. Я ведь верно говорю, Король Шурик?
— Предельно, — отвечаю я на улыбку мужчины.
— Тогда решено! Король Спарты примет участие в военном совете! Как полноценный советник! Мы покажем ему, как ведётся война на Фронтире! Господин Эленхир?
— Слушаю, — сухо отвечает толкинист.
— Не покажите ли вы дорогу нашему гостю издалека? — просит Ришелье.
— Прямо до места совета? — тускнеет на глазах эльф.
— В точку.
— Хорошо, я это сделаю, — вздыхает Эленхир. — Король Шурик, прошу за мной.
— И куда мы пойдём? — поравнявшись с мужчиной на выходе из зала, спрашиваю я.
— На взлётную полосу, — морщится Эленхир.
— Куда?
— А вы что думали, Король Шурик? — кривит лицо мой сопровождающий. — Фронтир находится неблизко. А потому… готовьтесь к долгому полёту. И не забудьте взять с собой «тошнотный» пакетик. Уверяю, он вам пригодится.
Глава 10
Рёв моторов. Лёгкая тряска фюзеляжа. Писк датчиков. Именно так выглядит полёт на гамбургском бомбардировщике.
Ни о каком комфорте не то что не идёт речи — его и в помине тут нет!
— Ненавижу полёты. Ненавижу самолёты, — напротив меня сидит Шомпол. Стоило только дварфу залезть в салон бомбардировщика, как весь его пыл резко поугас.
Теперь передо мной сидит бледный, как мел, бородач. Который для пущей надёжности привязался к своему креслу аж пятью ремнями!
Настоящая мумия, окутанная бинтами! Только голова и свободна! И то вокруг лба тоже обмотан ремень. Поди для фиксации ценного содержимого черепной коробки.
Или просто для того, чтобы дварф не крутил головой больше положенного и не волновался сверх необходимого.
Аналогичным образом укутаны и другие дварфы. Оказывается, у всей расы коротышек на инстинктивном уровне имеется боязнь высоты. Страх перед полётами.
И эту боязнь не вылечить ни тренировками, ни ежедневными вылетами. Ничем! Дварфы не просто так считаются мастерами горного дела. Они готовы отдать всё, что у них есть, только бы закопаться в яму поглубже и обустроить там себе жилище.
Небо для их расы всегда ассоциировалось с угрозой, с грядущей гибелью. Именно с поверхности к ним зачастую и лезла всякая гадость. Орды монстров, прочие цивилизации, природные катаклизмы.
Этот страх так въелся на подкорку мозга коротышек, что теперь от него и не избавишься. Не за пару лет так точно.
Не лучше выглядит и Эленхир, некогда собранный и высокомерный лидер Эленхейма. Эльф позеленел, скрючился в три погибели и сейчас застыл с тем самым «тошнотным» пакетиком в руках.
Стоит ли говорить, что полёт у него тоже не задался?
Когда толкинист в очередной раз корчится в рвотных позывах над пакетиком, его сосед, ещё один дварф, издает панический вопль.
— Код коричневый! Повторяю, код коричневый!
— Коричневый⁈ — паника по салону разрастается со скоростью лесного пожара.
— Какой к чёрту код коричневый, идиот⁈ — рычит униженный Эленхир на своего бледного соседа. — Меня всего лишь укачивает!
— Да не у тебя код коричневый, идиот! — ещё более раздражённо орёт дварф. — А у меня!
— Чтоб тебя! Отвяжите меня! Я не хочу с ним сидеть! Помогите! Отвяжите! Чёрт! Заклинило!
— Никуда ты не уйдёшь, ушастый! Часть команды — часть корабля! Ха-ха-ха!
— Ваша раса настолько плохо переносит полёты? — спрашиваю я уже у своего соседа слева. Им оказывается рыжий коротышка с ухоженной клиновидной бородой.
— Не, этот придурок просто шутит, — отмахивается дварф. Его лицо хоть и бледное, но видно, что мужчине хватает мужества не демонстрировать своего страха.
Другое дело Рамзес. Он сидит напротив меня. И за весь полёт он не то, что не двинулся ни на сантиметр, даже не шелохнулся!
Салон трясёт который час, и только Рамзес демонстрирует собой оазис спокойствия. Как сидел со скрещенными руками, так и сидит. По ошибке его можно спутать со статуей из мрамора, а не с живым человеком.
Тем контрастнее выглядит его ебалай. Огромная собака лежит в ногах хозяина с широко раскрытой пастью, с высунутым наружу языком и безостановочно крутит хвостом из стороны в сторону.
Всем своим видом ебалай так и говорит — полёты он просто обожает! Будь его воля он бы и голову в иллюминатор высунул! Да только закрыты оказались окошечки. Какая несправедливость!
— Король Шурик, — обращается ко мне рыжий. Его смеющиеся глаза обращены к Рамзесу.
— А вы знали, что между хозяином и его ебалаем формируется нерушимая связь? — спрашивает он.
— Связь? — вскидываю я брови. Что-то новенькое.
— Именно, — кивает дварф. — Когда игрок начинает дрессировать щенка ебалая, он получает Класс Кинолога. И чем выше уровень этого Класса, тем лучше Кинолог и ебалай понимают друг друга. Это, конечно, не чтение мыслей, но нечто схожее.
— Любопытно.
Похоже, разговор со мной помогает солдату отвлечься от полёта и вездесущей тряски салона.
— А то! — хмыкает собеседник. — Но что самое интересное — на высоких уровнях и ебалай, и Кинолог способны ощущать эмоции друг друга. И если в определенный момент Кинолог будет вне себя от счастья, то его ебалай…
— Будет испытывать те же эмоции, — я по новой смотрю на каменное выражение Рамзеса.
Будто ощутив направленное на себя внимание, мужчина поднимает веки и впечатывает в меня колючий взгляд.
Всем своим видом он выражает недовольство и раздражение. Но вот его ебалай… уже вовсю пускает пузыри от счастья.
Собакен с головой выдаёт истинный настрой Рамзеса.
— Как всё запущено, — усмехаюсь я.
Неожиданно в динамиках бомбардировщика звучит голос пилота.
— Всем приготовиться! Заходим в воздушное пространство Фронтира!
Все смешки, пересуды и споры моментально затихают. Затыкаются и дварфы, и люди. Все их заботы тут же уходят на второй план.
Остаются только суровая сосредоточенность и решительность.
Я выглядываю в иллюминатор. Там, внизу, раскинулся Фронтир.
Ещё совсем недавно я полагал, что земли страшнее Пустошей к северу от Спарты уже попросту нельзя найти, то теперь осознаю, как глубоко я ошибался.
Фронтир.
В реальности он выглядит даже страшнее фотографий о первой мировой! Земля не просто перепахана воронками, она выжжена до основания. Не видно ни единого кустика, ни единого деревца на многие-многие километры.
Равнины изрезаны бесконечными лазами, окопами, туннелями. Между ними от взрывов остаются не просто воронки, а полноценные кратеры.
Многие из них теперь наполняет дождевая вода с цветастыми пятнами разлитого топлива.
Тут и там виднеются вооруженные до зубов холмы и даже горы. Издали они кажутся ощетинившимися ежами. Это опорные пункты и пограничные крепости.
Дварфы строят свои укрепления прямо в породе. Они по максимуму используют рельеф себе на пользу.
Даже не представляю, какие усилия необходимо приложить, чтобы уничтожить такой крепкий орешек. Те же пожиратели могут хоть сутки напролёт обстреливать кислотой такую твердыню, а всё равно не смогут взять!
И подобных крепостей целые десятки! Они тянутся от одного края горизонта до другого!
Между ними проложены петляющие шоссе. На которых можно заметить десятки, сотни колонн големов.
Это отряды, ответственные за снабжение и логистику крепостей. Именно на их плечи ложится поставка патронов, снарядов и предметов первой необходимости для крепостей.
Они же доставляют пополнение для выбывших солдат. Впрочем, не ими одними едины.
Хватает среди операторов големов и простых патрульных. Именно на них проводится разведка в окрестностях крепостях.
В облаках справа от нас мелькает и рой штурмовиков. Это вновь самолёты Гамбурга. Куда более маневренные, нежели бомбардировщики. Навскидку могу предположить, что Гамбург брал за основу Ил-2, один из самых известных самолётов-штурмовиков времён второй мировой.
Совершая опасный маневр, летательные аппараты срываются вниз к поверхности и обрушивают огонь из своих орудий на невидимого для меня противника.