– Я писал ей, – произнес он. – После того, как мы с тобой помирились. Я ей написал, что все кончено.
– Похоже, она не получала твоего письма, – сказала Кристина.
Диего запустил пальцы в волосы.
– Нет, получила. Она сказала, что прочитала его и именно поэтому приехала. Честно говоря, я и подумать не мог, что она так поступит. Когда она не ответила, я подумал, что всё кончено. Я подумал… Я был уверен, что свободен.
– Значит, вчера вечером ты ее бросил?
Он замялся, и сомнение, которое Кристина еще питала в глубине души, робкая надежда, что все это было ошибкой, исчезли, словно туман под палящими лучами солнца.
– Не бросил, – произнес он. – Я не могу.
– Но ты только что сказал, что бросил. Что в письме…
– Обстоятельства изменились, – сказал он. – Кристина, ты должна мне верить.
– Нет, – отрезала Кристина. – Я не поверю тебе. Я уже верила – вопреки тому, что слышала собственными ушами. Понятия не имею, что из того, что ты говорил раньше, правда. И понятия не имею, правду ли ты говорил про Хайме. Где он?
Диего уронил руки. Он был совершенно уничтожен.
– Я не имею права тебе всё рассказать. Если бы ты только мне поверила…
– Что тут происходит? – В сухом воздухе прозвенел высокий, чистый голос Зары. Она шагала к ним, и ее значок Центуриона сиял на солнце.
Диего смотрел на нее с лицом, искаженным от боли.
– Я разговариваю с Кристиной.
– Это я вижу, – заметила Зара с полуулыбкой, которая, казалось, вообще никогда не покидала ее лица. Она скользнула по Кристине взглядом и положила руку Диего на плечо.
– Возвращайся в дом, – велела она. – Мы распределяем поисковые участки на сегодня. Ты хорошо знаешь окрестности. Пора тебе подключаться, время не ждет. – Она постучала по циферблату своих часов.
Диего только раз взглянул на Кристину и повернулся к своей невесте.
– Ладно.
Бросив на Кристину последний, полный торжества взгляд, Зара взяла Диего под руку и на буксире потащила его обратно к Институту. Кристина смотрела им вслед. Выпитый кофе разъедал желудок, точно кислота.
К разочарованию Эммы, Центурионы никому из Блэкторнов на позволили сопровождать их во время поисков тела Малкольма.
– Нет уж, благодарю покорно, – заявила Зара, которая, судя по всему, назначила себя неофициальной главой Центурионов. – Мы этому обучены, а если взять на такое задание менее опытных Сумеречных охотников, это будет только отвлекать.
Эмма послала Диего, стоявшему рядом с Зарой, испепеляющий взгляд. Тот отвел глаза.
Почти весь день Центурионов не было, вернулись они как раз к ужину, готовить который в итоге пришлось Блэкторнам. На ужин подали спагетти – очень много спагетти.
– Скучаю по вампирской пицце, – пробормотала Эмма, прожигая взглядом огромную миску с красным соусом.
Джулиан фыркнул. Он стоял над кастрюлей с кипятком; пар превращал его волосы во влажные кудряшки.
– Может, они нам хоть скажут, нашли что-нибудь или нет.
– Сомневаюсь, – вставил Тай, который готовился накрывать на стол. Это занятие с детства ему нравилось; Тай обожал раскладывать столовые приборы в четком, повторяющемся порядке. Ливви ему помогала. Кит успел незаметно ускользнуть, и найти его не представлялось возможным. Казалось, что вторжение Центурионов бесит его чуть ли не больше всех. Эмма вряд ли могла его упрекнуть – только он начал привыкать к нормальной жизни Института, как вдруг врываются какие-то люди, и все ждут, что он кинется их обслуживать.
Тай оказался прав. Ужин был шумным и веселым; Зара каким-то образом оказалась во главе стола вместо Дианы и коротко рассказала о событиях прошедшего дня – проведен обыск участков океана, ничего важного не найдено, хотя следы темной магии указывают на точку в дальних водах, где находится скопление морских демонов.
– Завтра мы туда отправимся, – подытожила она, изящно наматывая спагетти на вилку.
– Как именно вы ведете поиски? – спросила Эмма. Желание узнать больше о передовых технологиях Сумеречных охотников перевесило антипатию к Заре. В конце концов, как сказала Кристина, вины Зары в случившемся не было. Во всем виноват Диего. – У вас специальное оборудование?
– К сожалению, эта информация находится в интеллектуальной собственности Схоломанта, – спокойно улыбнулась Зара. – И даже тех, кто предположительно является лучшим Сумеречным охотником своего поколения, это тоже касается.
Эмма покраснела и откинулась на спинку стула.
– Что это значит?
– Не знаешь, что о тебе говорят в Идрисе? – Зара говорила вроде бы беззаботно, но карие глаза смотрели жестко. – Говорят ты новый Джейс Эрондейл.
– Ну, у нас еще старый никуда не делся, – озадаченно заметил Тай.
– Это поговорка, – тихо объяснил ему Джулиан. – Это значит, типа, кто-то такой же крутой.
Обычно он сказал бы: «Тай, я тебе это нарисую». Когда нужно было растолковать Таю сложные выражения, вроде «лопнул со смеху» или «восьмое чудо света», появлялись уморительные рисунки Джулиана – с пояснительными пометками, объяснявшими истинное значение слов.
Но сейчас Джулиан не стал рисовать, и это заставило Эмму посмотреть на него внимательней. Джулиан закрылся из-за Центурионов, и вряд ли можно его в этом винить. Когда Джулиан кому-то не доверял, обострялись его инстинкты защитника: он стремился скрыть любовь Ливви к компьютерам, необычный способ, каким Тай обрабатывал информацию, ужастики Дрю и наплевательство, с каким Эмма относилась к правилам.
Джулиан с великолепной фальшивой улыбкой поднял стакан с водой.
– Разве знания – не общее достояние всех нефилимов? Мы сражаемся с одними теми же демонами. Разве справедливо, если у одной ветви нефилимов будет преимущество перед другой?
– Может быть, и справедливо, – сказала Саманта Ларкспир, женская половина Центурионов-близнецов, с которыми Эмма познакомилась накануне. Ее брата звали Дейн. У них были узкие, хищные, как у борзых, лица, бледная кожа и прямые темные волосы. – Не все обучены пользоваться любым оружием, а оружие, с которым не умеют обращаться, все равно что потеряно.
– Но ведь можно научиться, – вставил Марк.
– Тогда, возможно, однажды вы поступите в Схоломант и вас обучат, – ответила Центурион из Мумбая. Ее звали Дивья Джоши.
– Вряд ли в Схоломант примут того, в ком течет кровь фей, – заметила Зара.
– Конклав погряз в предрассудках, – сказал Диего. – Это действительно так.
– Мне не нравится слово «предрассудки», – возразила Зара. – Это всего лишь здоровый традиционализм. Они стремятся восстановить границы между обитателями Нижнего мира и Сумеречными охотниками. Смешение приведет к хаосу.
– Я хочу сказать, вы только посмотрите на Алека Лайтвуда и Магнуса Бейна, – размахивая вилкой, заявила Саманта. – Все в курсе, что Магнус пользуется своим влиянием на Лайтвудов, чтобы заставить Инквизитора снять нижнемирцев с крючка. Даже если речь идет об убийстве.
– Магнус никогда бы такого не сделал, – сказала Эмма. Она перестала есть, хотя, когда они сели за стол, умирала от голода.
– И Инквизитор не рассматривает обвинения, предъявленные обитателям Нижнего мира, только Сумеречным охотникам, – добавил Джулиан. – Роберт Лайтвуд не мог бы «снять нижнемирцев с крючка», даже если бы захотел.
– Да какая разница, – отмахнулась Джессика Босжур, Центурион. Она говорила с легким французским акцентом. Все ее пальцы были унизаны кольцами. – Союз Сумеречных охотников и Нижнего мира все равно скоро разгонят.
– Никто его не разгонит, – отрезала Кристина, поджав губы. – Это всего лишь слух.
– Кстати говоря, о слухах, – заявила Саманта, – я слышала, что Бейн приворожил Алека Лайтвуда заклятьем. – Ее глаза блестели, словно она никак не могла решить, нравится ей это или же кажется отвратительным.
– Это неправда, – произнесла Эмма с отчаянно колотящимся сердцем. – Это вранье.
Мануэль в ответ на это поднял бровь. Дейн рассмеялся.
– В таком случае, интересно, что будет, когда эффект заклинания рассеется, – сказал он. – Если Инквизитор перестанет быть таким дружелюбным… плохие новости для нижнемирцев.
Тай был в шоке, и Эмма не могла его в этом упрекнуть. Кажется, все до единого из кружка Зары плевать хотели на факты.
– Вы что, не слышали Джулиана? – сказала она. – Инквизитор не занимается нарушениями Соглашений обитателями Нижнего мира. Он не…
Ливви положила руку ей на запястье.
– Мы все здесь сторонники Соглашений, – сказал Мануэль, откидываясь на спинку стула.
– Соглашения были неплохой мыслью, – возразила Зара. – Но всякий клинок нуждается в заточке. Соглашения нуждаются в пересмотре. К примеру, следует урегулировать деятельность колдунов. Они слишком сильны – и слишком независимы. Мой отец планирует внести в Совет предложение о введении реестра колдунов. Каждый колдун обязан сдать данные о себе Конклаву, чтобы его отслеживали. Если эта модель покажет себя успешной, ее распространят на всех обитателей Нижнего мира. Нельзя допустить, чтобы они бегали повсюду на воле, а мы даже подвергнуть учету их не могли. Вы только посмотрите на случай Малкольма Фейда.
– Зара, ты несешь чушь, – сказал Джон Картрайт – один из Центурионов постарше; Эмма дала бы ему года двадцать два, как Джейсу и Клэри. Кроме того, что у него есть девушка по имени Марисоль, ей ничего о нем не вспомнилось. – Боишься перемен, словно дряхлый член Совета.
– Согласен, – вставил Раджан. – Мы студенты и бойцы, а не законотворцы. Чем бы твой отец не занимался, к Схоломанту это отношения не имеет.
– Но это же просто реестр… – вознегодовала Зара.
– Я что, один тут читал «Людей Икс» и понимаю, почему это плохая идея? – спросил Кит. Эмма понятия не имела, когда он успел вновь материализоваться, но он успел, и как раз лениво наматывал спагетти на вилку.
Зара нахмурилась, но тут же просияла.
– Ты Кит Эрондейл, – произнесла она. – Потерянный Эрондейл.
– Понятия не имел, что меня теряли, – сказал Кит. – Никогда потерянным себя не