– Не смотри вниз! – Джулиан догнал ее. Кристина была чуть позади и в восторге оглядывалась по сторонам. – Смотри прямо на горизонт. И иди туда.
Она подняла подбородок. Она чувствовала, что Джулиан рядом, ощущала тепло его кожи и волоски у нее на руках вставали дыбом.
– Я в порядке.
– Ничего подобного, – сухо сказал он. – Я знаю, каково тебе в океане.
Они уже далеко отошли от берега. Тот превратился в сверкающую линию, шоссе стало лентой движущихся огней, дома и рестораны мерцали вдоль береговой линии.
– Как выяснилось, мои родители умерли не в океане. – Она судорожно вдохнула. – Они не утонули.
– От того, что ты это знаешь, годы кошмарных снов никуда не денутся, – взглянул на нее Джулиан. Ветер сдувал волосы ему на лицо. Эмма вспомнила, каково это: запустить пальцы в его волосы. Объятия Джулиана привязывали ее не только к миру, но и к себе самой.
– Ненавижу так себя чувствовать, – призналась она, сама толком не зная, что имеет в виду. – Ненавижу бояться. Чувствую себя слабой.
– Эмма, все чего-то боятся. – Джулиан подошел чуть ближе. Она почувствовала, как их плечи соприкоснулись. – Мы боимся того, что ценим. Боимся терять людей, потому что любим их. Боимся смерти, потому что ценим жизнь. Не желай ничего не бояться. Это значило бы только, что ты ничего не чувствуешь.
– Джулс… – Эмма начала оборачиваться к нему, удивленная чувством, которым был полон его голос, но остановилась, услышав, как Кристина зашагала быстрей и громко, с узнаванием, окликнула:
– Марк!
8Приречные утесы
Эмма тут же увидела Марка. Тень на сияющей тропе перед ними, сполохи лунного света в светлых волосах. Судя по всему, он их пока не заметил.
Эмма бросилась бежать, Кристина и Джулиан бежали за ней. Тропа ныряла и гнулась, но Эмма часто бегала по пляжу, по мягкому песку. Теперь Марка было четко видно. Он остановился и с ошарашенным видом обернулся к ним.
Он был без доспехов, в одежде, похожей на ту, в которой явился в Институт, только в целой и чистой: лен и мягкая коричневая кожа, высокие сапоги на шнуровке и вещмешок за плечами. Приблизившись, Эмма увидела отражения звезд в его широко раскрытых глазах.
Марк уронил вещмешок под ноги и возмущенно уставился на своих преследователей.
– Вы что тут делаете?
– Ты серьезно? – Джулиан пинком отшвырнул вещмешок Марка в сторону и схватил брата за плечи. – Ты что тут делаешь?
Джулиан был выше Марка, и это всегда казалось Эмме немного странным. Ведь Марк много лет был выше. Выше и старше. Но теперь он не был ни старше, ни выше, и на фоне более сильного и высокого Джулиана стал похож на узкий меч, тускло сияющий во тьме. Марк выглядел так, словно в любой момент мог превратиться в лунный свет на воде, и исчезнуть.
Он посмотрел на Кристину.
– Ты получила мое послание.
Та кивнула; темные кудри, которые она собрала на затылке под усыпанную самоцветами заколку, вились, обрамляя ее лицо.
– Мы все его прочитали.
Марк закрыл глаза.
– Я не думал, что вы сможете последовать за мной по лунной дороге.
– Но смогли. – Джулиан стиснул плечи Марка еще крепче. – Ты не пойдешь в страну фэйри, тем более, в одиночку.
– Это ради Кьерана, – просто сказал Марк.
– Кьеран предал тебя, – ответил Джулиан.
– Джулс, они его убьют. Из-за меня. Кьеран убил Иарлафа из-за меня. – Он открыл глаза и посмотрел брату в лицо. – Я не должен был уходить, не сказав тебе. Это было нечестно. Но я знал, что ты попытаешься меня остановить, а времени у меня мало. Я никогда не прощу Кьерану того, что сделали с тобой и с Эммой, но и на смерть и пытки я его тоже не оставлю.
– Марк, Волшебный народ тебя не очень-то любит, – сказал Джулиан. – Их силой вынудили тебя вернуть, а они ненавидят отдавать то, что взяли. Если ты войдешь в страну фэйри, они оставят тебя там навсегда. Это будет непросто, и они причинят тебе вред. Я этого не допущу.
– В таком случае, брат, ты станешь моим тюремщиком? – Марк протянул ему руки ладонями вверх. – Скуешь мои руки холодным железом, а ноги – терниями?
Джулиана передернуло. Было слишком темно, чтобы различить черты Марка Блэкторна, его сине-зеленый глаз, и во мгле братья казались лишь Сумеречным охотником и фэйри – извечными врагами.
– Эмма, – произнес Джулиан, отпуская плечи Марка. В его голосе звучала отчаянная горечь. – Марк тебя любит. Убеди его ты.
Горечь Джулиана пронзила Эмму, словно терновые шипы, впивающиеся под кожу, и она вновь услышала полные страдания слова Марка: «Станешь моим тюремщиком?»
– Мы не собираемся мешать тебе. Мы пойдем с тобой.
Даже в свете луны стало видно, как Марк побледнел.
– Нет. Вы нефилимы, вас ни с кем не спутать. Вы в доспехах, ваши руны не скрыты. В Стране Под Холмами Сумеречных охотников тоже не любят.
– Похоже, любят только Кьерана, – сказал Джулиан. – Везет ему, что ты на его стороне, Марк. Ведь ты явно не на нашей.
На это Марк вспыхнул и отвернулся от брата, сердито сверкнув глазами.
– Ладно, стой… погоди, – воскликнула Эмма, шагая к ним. Мерцающая вода у нее под ногами прогнулась и задрожала. – Вы, оба…
– Кто ступил на лунную дорогу? – глубокий голос разнесся над водой.
К ним кто-то приближался. Рука Джулиана метнулась к кинжалу на поясе. Эмма выхватила клинок серафимов; Кристина уже держала свой нож-бабочку. Пальцы Марка потянулись туда, где когда-то, в ямке между ключиц, висела подаренная ему Кьераном эльфийская стрела. Теперь там ничего не было. Лицо Марка напряглось – прежде, чем расслабиться, узнавая.
– Это пука[29], – тихо объяснил он. – Они по большей части безвредные.
Силуэт приблизился. Это оказался высокий фэйри в подпоясанных веревкой рваных штанах. В его длинных темных волосах поблескивали золотые пряди, мерцавшие на фоне темной кожи. Пука был босым.
Он заговорил, и голос его был подобен приливу на закате.
– Не ищете ли вы прохода во Врата Лира?
– Да, – сказал Марк.
Отливающие металлом золотые глаза, лишенные зрачков и радужки, скользнули по Марку, Кристине, Джулиану и Эмме.
– Только в одном из вас кровь фэйри, – произнес пука. – Остальные – люди… нет, нефилимы. – Его тонкие губы изогнулись в усмешке. – Это неожиданно. Кто из вас желает пройти сквозь врата в Земли Теней?
– Все мы, – сказала Эмма. – Четверо.
– Если Король или Королева вас обнаружат, они вас убьют, – проговорил пука. – Волшебный народ со времен Холодного мира не дружит с кровью ангелов.
– Я наполовину фэйри, – сказал Марк. – Моя мать была леди Нерисса из Благого Двора.
Пука поднял брови.
– Всех нас опечалила ее смерть.
– А это мои братья и сестры, – продолжил Марк, не желая упускать шанс. – Они со мной, я буду им защитой.
Пука пожал плечами.
– До того, что постигнет вас в Землях, мне дела нет, – сказал он. – Меня интересует только дань, которую вы должны заплатить.
– Никаких платежей, – произнес Джулиан, крепче стиснув рукоять кинжала. – Никакой дани.
Пука улыбнулся.
– Подойди сюда и поговори со мной наедине, а потом уж решай, будешь ли платить. Я не стану тебя принуждать.
Джулиан помрачнел, но шагнул вперед. Эмма изо всех сил старалась услышать, что он говорит пуке, но их разделял шум ветра и волн. За спиной у Джулиана и пуки кружился и туманился воздух: Эмме показалось, что она различает в нем очертания чего-то изогнутого, на манер двери.
Пока говорил пука, Джулиан стоял неподвижно, но Эмма увидела, как у него дернулась щека. Мгновение спустя он стянул с запястья отцовские часы и уронил их в ладонь фэйри.
– Один заплатил, – заявил пука. – Кто следующий?
– Я, – сказала Кристина и осторожно двинулась по тропинке. Джулиан вернулся к Марку и Эмме.
– Он тебе угрожал? – шепнула Эмма. – Джулс, если он тебе угрожал…
– Нет, – сказал Джулиан. – Если бы угрожал, я бы и близко не подпустил к нему Кристину.
Эмма повернулась посмотреть, как Кристина поднимает руку – и снимает с головы заколку с драгоценными камнями. Локоны чернее ночного неба каскадом рассыпались по ее спине и плечам. Она отдала пуке заколку и направилась обратно к ним. Выглядела она сбитой с толку.
– Марк Блэкторн пойдет последним, – произнес пука. – Пусть следующей ко мне подойдет златовласая девушка.
Шагая к пуке, Эмма чувствовала на себе взгляды остальных. Особенно пристально смотрел на нее Джулиан. Она вспомнила портрет, который он с нее нарисовал – тот, на котором она парит над океаном, а ее тело соткано из звезд.
Интересно, подумала Эмма, что он сделал с теми картинами. Выбросил или нет? Сжег без следа? От одной этой мысли ее сердце защемило. У Джулиана были такие чудесные работы – каждый мазок словно шепот, словно обещание.
Она подошла к фэйри, который стоял, лукаво усмехаясь, как и все его сородичи, когда что-то их забавляло. Вокруг простиралось море, черное и серебристое. Пука склонил голову, чтобы обратиться с ней. Поднялся ветер. Теперь они стояли в кольце облаков, и Эмма больше не видела остальных.
– Если ты собираешься мне угрожать, – произнесла она прежде, чем пука успел сказать хоть слово, – имей в виду, я до тебя доберусь. Не сейчас, так потом. И умирать ты будешь долго.
Пука рассмеялся. Зубы у него тоже были золотые, с оправленными в серебро верхушками.
– Эмма Карстерс, – проговорил он, – вижу, ты мало знаешь о пуках. Мы соблазняем, а не запугиваем. Когда я скажу тебе то, что скажу, ты сама пожелаешь отправиться в страну фэйри. Сама захочешь отдать мне то, чего я прошу.
– И чего же ты просишь?
– Это стило, – сказал он, указывая на стило у нее на поясе.
Все существо Эммы восстало. Стило подарил ей Джейс много лет назад, в Идрисе, после Темной войны. Это был символ всего, что отмечало ее жизнь после войны. Клэри подарила ей слова, и Эмма ценила их как сокровище. Джейс дал ей стило, и вместе с ним дал напуганной, убитой горем девочке цель. Стоило ей коснуться стила, как оно вновь нашептывало ей: «Отныне будущее принадлежит тебе. Сделай его таким, каким захочешь».