Боль в голове и груди постепенно успокаивалась. Боль, что была не только ее, но и Джулиана. Девушка знала, как тяжело ему было проститься с Тавви, пусть это и было ради блага Тавви. Мысль о том, как ее парабатай прощается с самым младшим братом, отзывалась пустотой внутри.
Общество Кристины помогало. Эмма излила все, что произошло в Корнуэлле, в то же время причитая над запястьем Кристины и втирая крем примитивных, называющийся «Savlon» в красную отметку связующей руны. Кристина ойкнула и пожаловалась на то, что он жжет, а затем вручила Эмме расческу и сказала ей, что она может сделать что-то действительно полезное.
— Итак, есть что-то, что помогает решить проблему со связью? — спросила Эмма. — Например, если бы Марк пришел сюда и лег прямо на тебя, боль исчезла бы?
— Да, — сказала Кристина, немного приглушенно.
«Ну, если ты спросишь меня, это было бы очень опрометчиво с его стороны.
Кристина издала небольшой возглас, который звучал как «Киран».
— Ах да, Марк же должен притворяться, что он все еще заботится о Киране. Наверное, лежа на тебе, он не смог много сделать для этого.
— Но он заботится о Киране, — сказала Кристина. — Это просто… я думаю, он заботится и обо мне тоже. — Она повернулась в пол-оборота, чтобы взглянуть на Эмму. Ее глаза были большие, темные и беспокойные. — Я танцевала с ним. С Марком. И мы целовались.
— Это здорово! Это же хорошо, правда?
— Да, так и было, но потом появился Киран…
— Что?
— Но он не был зол, он лишь сказал Марку, что ему следует танцевать лучше. И он танцевал со мной. Это было похоже на танец с огнем.
— Ого, секмуальная странность, — произнесла Эмма. — Может быть более странная, чем я могу понять.
— Это не странно!
— Но этот так, — сказала Эмма. — Вы превращаетесь в троицу фейри. Или это какая-то борьба.
— Эмма!
— Горячая троица фейри, — весело сказала Эмма. — Могу сказать, что раньше я тебя знала.
Кристина тяжело вздохнула.
— Прекрасно. А как насчет тебя и Джулиана? У вас есть план, после того, что произошло в Корнуэлле?
Эмма вздохнула и положила расческу. Это был прекрасный старинный викторианский предмет с серебряным покрытием. Она задавалась вопросом, была ли она в комнате, когда Кристина приехала сюда, или она нашла его где-то еще в Институте. Уже в лондонской комнате Кристины появились признаки ее проживания, что ее личные фотографии были очищены и расправлены, она нашла где-то яркое покрывало для своей постели, а ее балисонг висел на новом крючке у камина.
Эмма начала заплетать волосы Кристины, пропуская толстые пряди между пальцами.
— У нас нет плана, — сказала она. — Всегда одно и то же: когда мы вместе, мы чувствуем, что мы непобедимы. И тогда мы начинаем понимать, что это все еще все те же варианты, и все они плохие.
Кристина выглядела обеспокоенной.
— Это всегда все те же варианты, не так ли? Быть разделенными друг с другом или перестать быть Сумеречными Охотниками?
Эмма закончила плести косу. Она опустила подбородок на плечо Кристины, думая о том, что Джулиан узнал от Благой Королевы. Страшная возможность прекращения всех связей парабатаев. Но это было слишком ужасно, даже произнести вслух.
— Раньше я думала, что это поможет, физическое расстояние от Джулиана, — сообщила она. — Но теперь я так не думаю. Ничего другого. Я думаю, что неважно, куда я пойду, или как надолго, я всегда буду чувствовать себя так.
— Иногда любовь привязывает, как канат. Она связала вас, — сказала Кристина. — Библия говорит, что любовь так же сильна, как смерть. Я верю в это.
Эмма повернулась, чтобы ближе взглянуть на лицо своей подруги.
— Кристина, — сказала она. — Происходит что-то, верно? Что-то с Диего, или Хайме?
Кристина смотрела вниз. — Я не могу говорить.
— Разреши мне помочь тебе, — сказала Эмма. — Ты всегда такая сильная для всех остальных. Позволь мне быть сильной для тебя.
В дверь постучали. Они обе удивленно подняли глаза. Марк, подумала Эмма. Было что-то похожее и на лице Кристины. Это должен быть Марк.
Но это был Киран.
Эмма замерла от удивления. Хотя она несколько привыкла к тому, что Киран находится где-то рядом, но его присутствие все еще заставляло ее кожу покрываться мурашками. Дело не в том, что она обвиняла его, в частности, за травмы, которые она получила из-за Иарлата. Но его взгляд все еще возвращал ее туда, во все это: горячее солнце, звук хлыста, медный запах крови.
Это правда, что теперь он выглядел совершенно иначе. Его черные волосы были немного более дикими и неопрятными, но каким-то образом в джинсах он выглядел, как несообразная человеческая фигура. Дикие волосы прятали кончики его заостренных ушей, хотя его черные и серебряные глаза все еще были поразительны.
Он сделал небольшой, придворный поклон.
— Миледи.
Кристина выглядела озадаченной. Очевидно, она тоже не ожидала этого визита.
— Я пришел поговорить с Кристиной, если она позволит это, — добавил Киран.
— Тогда заходи, — сказала Эмма. — И говори.
— Я думаю, он хочет поговорить со мной наедине, — произнесла Кристина шепотом.
— Да, — подтвердил Киран. — Такова моя просьба.
Кристина посмотрела на Эмму.
— Тогда увидимся утром?
Хм, подумала Эмма. Она скучала по Кристине, и теперь нахальный принц-фейри выставил ее из комнаты ее подруги. Киран едва взглянул на нее, когда она поднялась с кровати и направилась к двери.
Проходя мимо Кирана, Эмма остановилась, ее плечо почти касалось его. — Если ты как-нибудь причинишь ей боль или расстроишь ее, — сказала она голосом, достаточно низким, чтобы Кристина не могла это услышать, — я отрежу твои уши и превращу их в отмычки. Понял?
Киран взглянул на нее своими глазами цвета ночными неба, нечитаемыми, как облака.
— Нет, — сказал он.
— Тогда повторяю по слогам, — резко сказала Эмма. — Я люблю ее. Не крутись около нее.
Киран засунул свои длинные, нежные руки в карманы. Он выглядел совершенно неестественно в своей современной одежде. Словно если бы это был Александра Македонский в байкерской куртке и кожаных штанах.
— Ее легко любить.
Эмма удивленно посмотрела на него. Она не ожидала, что он вообще что-то скажет. Легко любить. Нене вела себя так, как будто эта идея была странной. Что же тогда узнал о Любви народ Фейри, в конце концов?
***
— Хочешь сесть? — Спросила Кристина. Затем ей пришло в голову, что она превращается в мать, которая всегда утверждала, что первое, что нужно сделать для гостя, — предложить ему сесть. «Даже если он убийца?» — спрашивала Кристина. «Да, даже тогда», — настаивала мать. «Если ты не хочешь предлагать убийце сесть, то прежде всего ты не должна приглашать его».
— Нет, — сказал Киран. Он прошел через комнату, держа руки в карманах, язык его тела был беспокойным. Не сильно-то он отличается от Марка, подумала Кристина. Они оба двигались так, словно у них была энергия, циркулирующая под кожей. Она задавалась вопросом: каково это — содержать столько движения, и все же быть вынужденными оставаться на месте.
— Моя госпожа, — обратился он. — Из-за того, что я поклялся вам в верности в Благом Дворе, между нами существует связь. Думаю, вы почувствовали ее силу.
Кристина кивнула. Это не была заколдованная связь с Марком. Но все равно это была мерцающая энергия, когда они танцевали, или когда они говорили.
— Я думаю, что эта сила может помочь нам сделать что-то вместе, что я не могу сделать в одиночку. — Киран подошел ближе к кровати, вытащив руку из кармана. Что-то мерцало в его ладони. Он протянул это Кристине, и она увидела желудь, который Марк использовал раньше, чтобы вызвать Гвина. Он выглядел слегка помятым, но он был целым, как будто он был склеен после вскрытия.
— Ты хочешь снова вызвать Гвина? — Кристина покачала головой. Ее волосы полностью вывалились из ее расплетенной косы и рассыпались по спине. Она увидела, как Киран взглянул на него. — Нет. Он больше не будет вмешиваться. Ты хочешь поговорить с кем-то еще в Стране Фейри. С твоим братом?
— Так я думал. — Он слегка наклонил голову. — Вы точно догадались о моих намерениях.
— И ты можешь сделать это? Жёлудь вызывает не только Гвина?
— Магия невероятно проста. Помни, что в тебе нет крови, что позволяет накладывать заклинания, а у меня есть. Это должно перенести Проекцию моего брата к нам. Я спрошу у него о планах нашего отца. Также мне следует спросить, сможем ли мы остановить Всадников.
Кристина была поражена.
— Кто-то может остановить Всадников?
— Они слуги Двора и находятся под его командованием.
— Почему ты рассказываешь мне это? — спросила Охотница.
— Потому что для того, чтобы призвать моего брата, я должен обратиться мыслями к Фейри, — сказал Киран. — И было бы безопаснее, чтобы я оставался в здравом уме, я бы хотел иметь связь в этом мире. С чем-то… С кем-то… С кем-то, кто бы мог быть моим якорем, пока я ищу своего брата.
Кристина соскользнула с кровати. Выпрямившись, она была не на много ниже Кирана. Её глаза были на уровне его рта.
— Почему я? Почему не Марк?
— Я уже достаточно просил от Марка, — ответил он.
— Возможно, — заметила девушка. — Но, даже если это правда, не думаю, что это вся правда.
— Немногие из нас достаточно удачливы, чтобы когда-нибудь узнать всю правду о чём-либо. — Сумеречная Охотница знала, что Киран был молод, но было что-то древнее в его взгляде, когда он говорил. — Ты дашь мне свою руку?
Она протянула ему руку; на запястье красовалась красная отметина от её связывающего заклинания с Марком. Каким-то образом, это казалось подходящим. Его пальцы, холодные и сухие, лёгкие, как касание листочка, сомкнулись вокруг её пальцев.
Другой рукой Киран метнул золотой жёлудь в стену за каминной полкой.
На мгновение наступила тишина. Кристина могла слышать его прерывистое дыхание. Это было удивительно для фейри: всё, что они делали, было максимально отдалено от обычных человеческих эмоций, было странно слышать вздох Кирана. Но потом девушка вспомнила его руки вокруг своих, неровный стук его сердца. В конце концов, они были из плоти и крови, не так ли? Кости и мышцы, такие же, как и Сумеречные Охотники. И пламя ангельской крови тоже горело в них…