Клэри выглядела удивлённой.
— Глава вампиров Лос-Анджелеса? Тот самый, которого вы, ребята, уличили в использовании чёрной магии?
— Это было правдой, верно? Он действительно использовал запрещённую магию?
Клэри кивнула.
— Да, конечно. Всё в его ресторане было проверено. Определённо практиковал. Он бы не был сейчас в тюрьме, если бы не использовал, — она мягко накрыла своей ладонью руку Эммы. — Я знаю, Конклав иногда лажает, — сказала она. — Но в нём есть много людей, которые стараются быть честными. Ансельм действительно был плохим парнем.
Эмма молча кивнула. В конце концов, не в Ансельме она сомневалась.
Это был Джулиан.
На лице Клэри появилась улыбка.
— Ладно, хватит скучных вещей, — сказала она. — Расскажи мне что-нибудь весёлое. Ты не говорила о своей личной жизни целую вечность. Ты всё ещё встречаешься с тем парнем, Кэмероном Эшдауном?
Эмма покачала головой.
— Я… Я встречаюсь с Марком.
— Марком? — Клэри посмотрела на подругу, словно та протянула ей двухголовую ящерицу. — Марком Блэкторном?
— Нет, другой Марк. Да, Марк Блэкторн, — оттенок защитной реакции появился в голосе Эммы. — Почему нет?
— Я просто… Я никогда бы не смогла вас представить вместе, — Клэри выглядела оправданно ошеломлённой.
— Ну, с кем ты меня представляла? С Кэмероном?
— Нет, не с ним, — Клэри обхватила колени руками и опустила на них подбородок. — В том-то и дело, — сказала она, — я к тому, что… То, с кем я тебя представляла, вообще какая-то бессмыслица, — девушка опустила взгляд, едва встретившись с непониманием в глазах подруги. — Думаю, это ничего не значило. Если ты счастлива с Марком, я рада за тебя.
— Клэри, что ты не договариваешь?
Повисла долгая пауза. Взгляд Клэри блуждал по темной поверхности воды. Наконец, она заговорила:
— Джейс сделал мне предложение.
— Ух ты! — Эмма было уже расставила руки, чтобы обнять девушку, когда она обратила внимание на выражение лица Клэри. — Что-то не так?
— Я сказала нет.
— Ты сказала нет? — девушка резко опустила руки. — Но вы здесь… вместе… разве вы уже не?..
Клэри поднялась. Она стояла на крыше, глядя на море.
— Мы все еще вместе, — ответила Охотница. — Я сказала Джейсу, что мне нужно больше времени, чтобы подумать об этом. Уверена, он думает, что у меня поехала крыша, или… Не знаю я, что он думает.
— Это действительно так? — спросила Эмма. — Что тебе нужно больше времени?
— Чтобы решить, хочу ли я выйти замуж за Джейса? Нет, — в голосе Клэри звучала эмоция, которую девушка не могла опознать. — Нет, я знаю ответ. Конечно, я хочу этого. Для меня никогда не будет никого другого. Так вот сложилось.
Обыденность в ее голосе заставила мурашки побежать по коже девушки. «Для меня никогда не будет никого другого». Эти мурашки несли чувство чего-то знакомого, но в том числе и каплю страха.
— Тогда почему ты так сказала?
— Раньше я видела сны, — ответила Клэри; ее глаза остановились на лунной дорожке на темной поверхности воды, белой чертой пересекающей черный холст. — В твоем возрасте. Сны о том, что случится, сны об ангелах и пророчествах. Когда Темная Война закончилась, прекратились и они. Я думала, они больше не вернутся, но полгода назад это случилось.
Эмма почувствовала себя слегка растерянной:
— Сны?
— Они не настолько яркие, как раньше. Но в них есть ощущение — осознание, что что-то ужасное на подходе. Как стена из темноты и крови. Тень, расползающаяся по миру и затмевающая все, — девушка тяжело сглотнула. — Но есть еще кое-что. Не совсем изображение какого-то события, а знание.
Эмма поднялась. Она хотела положить руку подруге на плечо, но что-то ее остановило. Это была не Клэри — девушка, успокаивающая юную Карстаирс, когда та потеряла родителей. Это была Клэри — та, что спустилась в демоническое измерение Эдома и убила Себастьяна Моргенштерна. Клэри, которая стояла лицом к лицу с Разиэлем.
— Что я умру, — ответила Охотница. — Не в таком уж и далеком будущем. Скоро.
— Это как-то связанно с твоей миссией? Думаешь, с тобой что-то случится?
— Нет, ничего такого, — сказала Клэри. — Это сложно объяснить. Это знание, что это случится, но без точных деталей, когда или как.
— Все боятся смерти, — ответила Эмма.
— Нет, не все, — возразила ее подруга. — И я не боюсь, но я боюсь покинуть Джейса. Я боюсь того, как это на него повлияет. И, я думаю, брак бы это только усугубил. Брак все-таки многое меняет. Это обещание остаться с кем-то. Но я не могла пообещать остаться надолго… — она посмотрела вниз. — Я понимаю, это звучит нелепо. Но я знаю, что я знаю.
Последовала долгая тишина. Ее нарушали лишь шелест прибоя и ветер в пустыне.
— Ты рассказывала ему? — спросила девушка.
— Я никому не говорила, кроме тебя, — Клэри обернулась, с беспокойством глядя на Эмму. — Я прошу тебя об одолжении. Огромном одолжении, — Фрей глубоко вздохнула. — Если я-таки умру, я хочу, чтобы ты рассказала им — Джейсу и остальным, — что я знала. Я знала, что умру, и я не боялась. И скажи Джейсу, что именно поэтому я сказала нет.
— Я… Но почему я?
— Я больше никого не знаю, кому я могла бы рассказать, чтобы они не испугались или не подумали, что у меня нервный срыв и мне нужен психиатр. По крайней мере, в случае Саймона, это то, что бы он сказал, — глаза девушки подозрительно заблестели при упоминании имени Парабатая. — И я доверяю тебе, Эмма.
— Я все сделаю, — ответила Карстаирс. — И, конечно, ты можешь доверять мне, я никому не скажу, но…
— Я не имела в виду, что я доверяю тебе, потому что ты сохранишь секрет, — возразила Крэри. — Несмотря на то, что я знаю, что сохранишь. В своих снах я вижу тебя с Кортаной в руках, — она вытянулась, едва ли не становясь на носки и поцеловала Эмму в лоб; жест был почти материнским. — Я доверяю тебе всегда продолжать сражаться, Эмма. Я доверяю тебе никогда не сдаваться.
***
До тех пор, пока они не вернулись в машину, Кит не замечал, что у него кровь на суставах пальцев. Он не чувствовал боли, когда бил по указателю, но теперь она нахлынула.
Джулиан уже было собиравшийся завести мотор, засомневался:
— Знаешь, я мог бы это вылечить, — сказал парень. — С помощью Иратце.
— С помощью чего?
— Руны заживления, — ответил Блэкторн. — Это одна из самых мягких. Так что было бы разумно сделать ее твоей первой.
В голове Кита промелькнула тысяча ехидных замечаний, но он был слишком уставшим, чтобы озвучить их.
— Не тыкай в меня своими странными волшебными палочками, — сказал Кит. — Я просто хочу, — он чуть было не сказал «домой», — обратно.
Пока они ехали, он молча смотрел в окно. Пустынное серое шоссе простиралось перед ними, будучи практически пустым. Мелькали указатели на Креншо и Фэрфакс. Это был не красивый Лос-Анджелес гор, пляжей, зеленых лужаек и особняков. Это был Лос-Анджелес потрескавшихся тротуаров, голых деревьев и затянутого смогом неба.
Это был дом Кита, но он чувствовал себя оторванным от него, глядя вокруг. Будто бы Сумеречные Охотники уже тянули его от всего знакомого, затягивая на свою странную орбиту.
— Так что теперь будет со мной? — вдруг спросил юноша, нарушая тишину.
— Что? — Джулиан нахмурился, глядя в зеркало заднего вида.
Кит мог видеть его глаза: зелень с оттенком голубизны. Цвет был почти шокирующим, и был, похоже, у всех Блэкторнов (ну, по крайней мере у Марка был один), кроме Тая.
— То есть, Джейс — моя настоящая родня, — произнес Кит. — Но я не могу жить с ним, потому что он и его безумно привлекательная девушка уходят на какую-то секретную миссию.
— Похоже, у вас, Эрондейлов, одинаковый вкус, — пробормотал Джулиан.
— Что?
— Ее зовут Клэри. Но, в общем, да. Он не может тебя сейчас принять, так что это сделаем мы. Это не проблема. Сумеречные Охотники принимают у себя Сумеречных Охотников. Это то, что мы делаем.
— Ты правда думаешь, то это настолько хорошая идея? — поинтересовался парень. — Я к тому, что у тебя довольно безумный дом с твоим дядей с его агорафобией и твоим странным братом.
Пальцы Блэкторна крепче сжались на руле, но все, что он сказал, было:
— Тай не странный.
— Я имел в виду Марка, — ответил Кит; последовала неловкая пауза. — Тай не странный, — добавил он. — Он просто аутист.
Пауза затянулась еще дольше. Парень задумался, не обидел ли он как-то Джулиана.
— Это нестрашно, — наконец сказал Кит. — Когда я все еще ходил в школу Примитивных, я знал ребят со спектрума. У Тая есть кое-что общее с ними.
— Какого спектрума? — спросил Джулиан.
На лице его собесеника появилось удивление:
— Ты правда не знаешь, что я имею в виду?
Блэкторн покачал головой:
— Ты может еще не заметил, но мы не особо связываемся с культурой Примитивных.
— Это не культура Примитивных. Это… — Нейробиология. Наука. Медицина. — У вас что, нет рентгена? Антибиотиков?
— Нет, — ответил Сумеречный Охотник. — Незначительные вещи вроде головных болей лечатся рунами. Для более серьезных случаев, Молчаливые Братья — наши доктора. Медицина Примитивных строго запрещена. Но если есть что-то, что, как ты считаешь, я должен знать о Тае…
Иногда Киту хотелось ненавидеть Джулиана. Правда хотелось. Старший Блэкторн, казалось, обожал правила; в нем было это негнущееся, раздражающее спокойствие и отсутствие эмоций, которые приписывали Сумеречным Охотникам. Вот только оно не было отсутствием на самом-то деле. Любовь в голосе, когда Джулиан произнес имя брата, была тому доказательством.
Парень вдруг почувствовал внезапное напряжение по всему телу. Разговор с Джейсом до этого помог справиться с частью той тревоги, что Кит чувствовал с момента смерти отца. Джейс дал будущему шанс показаться легким. Оставил впечатление, что они все еще в мире, где можно пробовать вероятности и смотреть, что получится.
Теперь, глядя на серость дороги перед ними, он думал о том, как он вообще мог предположить, что сможет жить в мире, где все, что он знал, считалось неправильным знанием, где его ценности — такие, какими они могли быть, учитывая тот факт, что он вырос с отцом по кличке Рук-Плут — были перевернуты с ног на голову.