— Я пытался поговорить с Аннабель, — ответил Магнус. — Я думал, что она, возможно, захочет открыться перед кем-то, кто не является Сумеречным Охотником, если дать ей выбор, но она упряма. Она осталась вежливой, но сказала, что будет говорить только с Джулианом.
— Разве она тебя не помнит? — спросил Джулиан, вставая.
— Она помнит меня, — кивнул Магнус. — Но как друга Малкольма. И сегодня она не самый большой его поклонник.
Без благодарности, Эмма вспомнила слова Кирана. Но теперь он молчал, расстегивая свою разорванную рубашку, его побитый взгляд был опущен вниз.
— Почему она не хочет поговорить с Таем? — вмешалась Ливви. — Ведь это он написал ей письмо.
Магнус пожал плечами, вроде «я понятия не имею».
— Хорошо, я скоро вернусь, — произнес Джулиан. — Мы отправляемся в Идрис как можно скорее, поэтому соберите все, что может понадобиться, чтобы взять с собой.
— Заседание Совета состоится сегодня днем, — сказал Магнус. — Через несколько часов у меня будет сила сделать Портал. Сегодня вечером мы будем спать в Аликанте.
Он почувствовал облегчение от этого. Он и Джулиан направились в коридор. Эмма хотела сесть назад, но не смогла… она бросилась за ними прежде, чем дверь закрылась.
— Джулс, — позвала она. Он уже отправился в коридор с Магнусом; при звуке ее голоса они оба обернулись.
Она не могла сделать это в лазарете, но это был лишь Магнус, и он уже знал. Она подошла к Джулиану и обняла его.
— Будь осторожен, — прошептала она. — Она отправила нас в ту церковь в ловушку. Это тоже может быть ловушкой.
— Я буду там, снаружи комнаты, — сказал Магнус приглушенно. — Я буду готов вмешаться. Но, Джулиан, ни в коем случае не пытайся забрать у нее Черную Книгу, даже если она не держит ее. Она привязана к ней довольно мощной магией.
Джулиан кивнул, и Магнус исчез в коридоре, оставив их одних. В течение долгого времени они стояли, обнявшись, в молчании, позволяя тревогам дня рассеиваться: их страху друг за друга в битве, их страху за детей, их беспокойству по поводу того, что должно произойти в Аликанте. Джулиан был теплым и твердым в ее руках, его ладонь проводила успокаивающую линию вниз. От него, как всегда, пахло гвоздикой, а также антисептиком и бинтами. Она почувствовала, как его подбородок слегка отодвинул ее волосы, когда его пальцы легко двигались на спине ее рубашки.
Н-Е-В-О-Л-Н-У-Й-С-Я.
— Конечно, я волнуюсь, — сказала Эмма. — Ты видел, что она сделала с Этарламом. Как ты думаешь, ты сможешь ее убедить просто отдать тебе эту книгу?
— Я не знаю, — признал Джулиан. — Я узнаю, когда поговорю с ней.
— Аннабель так много лгала, — сказала Эмма. — Не обещай ей ничего, что мы не сможем сделать.
Он поцеловал ее в лоб. Его губы коснулись ее кожи, его голос был настолько низким, что никто, кто не знал его так хорошо, как Эмма, не смог бы совсем его понять.
— Я сделаю, — произнес он, — все, что нужно сделать.
Она знала, что он имеет в виду. И больше нечего было сказать — она смотрела, как он с озабоченностью на лице идет по коридору к библиотеке.
* * *
Кит в своей комнате собирал свои скудные вещи, когда вошла Ливви. Она оделась для поездки в Идрис в длинную черную юбку и белую рубашку с круглым воротником. Ее волосы были распущены по спине.
Она посмотрела на Тая, сидящего на кровати Кита. Они обсуждали Идрис и то, что Тай помнил о нем.
— Он не похож ни на что другое, — сказал он Киту, — но когда ты доберешься туда, ты почувствуешь, что был там раньше.
— Тай-Тай, — произнесла Ливви. — Бриджет говорит, что ты можешь взять одну из старых книг о Шерлоке Холмсе из библиотеки и оставить себе.
Лицо Тая осветилось.
— Какую из них?
— Любую, какую хочешь. На твой выбор. Только поторопись, мы собираемся отправиться, как только сможем. Так сказал Магнус.
Тай подошел к двери, по-видимому, вспомнил о Ките и повернулся назад.
— Мы можем поговорить позже, — бросил он и побежал вниз по коридору.
— Только одну книгу! Одну! — смеясь, крикнула ему вслед Ливви. — Ой! — она потянулась, чтобы поймать что-то на затылке, ее лицо сморщилось от раздражения. — Мое ожерелье зацепилось за волосы…
Кит поднялся, чтобы распутать тонкую золотую цепочку. Медальон свисал с нее, целуя впадину на ее горле. Вблизи она пахла как апельсиновые цветы.
Их лица были очень близко друг к другу, и бледный изгиб ее рта был рядом с его. Ее губы были светло-розовыми. Смущение охватило Кита.
Но Ливви покачала головой.
— Мы не должны, Кит. Больше никаких поцелуев. Мы уже сделали это один раз, я имею в виду, только один. Но я не думаю, что так и должно быть.
Ожерелье освободилось. Кит быстро убрал свои руки, смутившись.
— Почему? — спросил он. — Я что-то сделал не так?
— Ну что ты, — она взглянула на него на мгновение своими мудрыми и задумчивыми глазами; в Ливви было тихое счастье, которое привлекало Кита, но не романтически. Она была права, и он это знал. — Все здорово. Тай даже говорит, что думает, что мы должны быть парабатаями, после того как все это разъяснится, — ее лицо светилось. — Надеюсь, ты придешь на церемонию? И ты всегда будешь моим другом, верно?
— Конечно, — ответил он и только позже остановился, и подумал, что она сказала «моим другом», а не «нашим другом», ее и Тая. Прямо сейчас он почувствовал просто облегчение, что не ощущает боли или беспокойства из-за ее решения. Вместо этого у него было чувство приятного ожидания — пройти через это заседание Совета и вернуться домой в Лос-Анджелес, где он мог бы начать свое обучение, и быть рядом с близнецами, которые могут помочь ему пройти через сложные его части. — Друзья навсегда.
* * *
Когда Джулиан вошел в библиотеку, он почувствовал клубок опасений в животе. Часть его ожидала, что Аннабель исчезнет или растворится в стопках книг, как длинноволосый призрак в фильме ужасов. Однажды он видел, как привидение девушки вылезло из колодца, ее бледное лицо скрывалось за массами влажных темных волос. Память об этом заставила его задрожать еще больше прямо сейчас.
Библиотека была хорошо освещена рядами зеленых банковских ламп. Аннабель сидела за самым длинным столом, Черная Книга лежала перед ней, ее руки сложены на коленях. У нее были длинные и темные волосы, она слегка спрятала лицо, но они не была влажными, и в ней не было ничего ужасного. Она выглядела обыкновенно.
Он сел напротив нее. Магнус, должно быть, принес ей что-то из кладовой — она была в очень простом голубом платье, немного коротком в рукавах. Джулс догадался, что ей было около девятнадцати лет, когда она умерла, может быть, двадцать.
— Это была хитрая уловка с твоей стороны, — произнес он, — с запиской в церкви. И демоном.
— Я не ожидала, что вы сожжете церковь. — В ее голосе слышался странный акцент, давно устаревший способ говорить. — Вы удивили меня.
— А ты удивила меня, придя сюда, — ответил Джулиан. — Сказав, что поговоришь только со мной. Я тебе даже не симпатичен, думаю.
— Я пришла из-за этого. — Она вытащила из книги свернутую бумагу и протянула ему. Ее пальцы были длинными, суставы странно деформированы. Он понял, что видит доказательства того, что ее пальцы были сломаны не один раз, и что кости странно срослись. Видимые остатки пыток. Он почувствовал боль, когда взял письмо и открыл его.
Кому: Аннабель Блэкторн.
Аннабель!
Ты, должно быть, не знаешь меня, но мы роственники. Меня зовут Тибериус Блэкторн.
Я и моя семья ищем Черную Книгу. Мы знаем, что она у тебя. Потому что мой брат Джулиан видел, как ты взяла ее у Малкольма Фейда.
Я не обвиняю тебя. Малкольм Фейд нам не друг. Он пытался причинить вред нашей семье и уничтожить нас, если бы смог. Он монстр. Но дело в том, что Книга сейчас нам нужна. Она нам нужна, чтобы мы могли спасти нашу семью. Мы хорошая семья. Мы тебе понравились бы, если бы ты знала нас. Вот я… я буду детективом. Есть Ливви, мой близнец, она может защитить, и Друзилла, которая любит все страшное, и Тавви, которому нравится, чтобы ему читали рассказы. Есть Марк, который наполовину фейри. Он отличный повар. Есть Хелен, которую сослали для охраны границ, но не потому, что она сделала что-то неправильно. И Эмма, которая не является чисто Блэкторн, но все равно как наша супер сестра.
И есть Джулс. Он может понравиться тебе больше всех. Он тот, кто заботится обо всех нас. Он — причина, по которой у нас все хорошо, и мы все вместе. Я не думаю, что он знает, что мы это знаем, но мы знаем. Иногда он мог говорить нам, что делать, или не слушать нас, но он сделает все, что угодно для любого из нас. Люди говорят, что нам не повезло, потому что у нас нет родителей. Но я думаю, что это им не повезло, потому что у них нет такого брата, как у меня.
Джулиану пришлось остановиться в этом месте. Давление за его глазами звенело от интенсивности. Он хотел опустить голову на стол и заплакать недостойными мужчины слезами — за испуганного мальчика, которым он был, в ужасе в свои двенадцать лет, глядящего на своих младших братьев и сестер и думающего: «Они теперь мои».
Для них их вера в него, их ожидание его любви было безусловным. Ему не нужно было говорить, что они его любят, потому что он это знал. Именно так Тай думал о нем, и, вероятно, думал, что это очевидно. Но он никогда не догадывался.
Он заставил себя оставаться в молчании, чтобы его лицо ничего не выражало. Он положил письмо на стол, чтобы дрожь в его руках была менее заметна. Осталось только немного текста.
Не думай, что я прошу тебя сделать нам одолжение и ничего взамен. Джулиан может помочь тебе. Он может помочь кому угодно. Ты не можешь хотеть бегать и скрываться. Я знаю, что с тобой случилось, что сделали Конклав и Совет. Теперь все по-другому. Позволь нам объяснить. Показать тебе, что тебе не нужно быть сосланной или одинокой. Ты не должна отдавать нам Книгу. Мы просто хотим помочь.