Услышав это, Марк покраснел и повернулся к брату, его глаза сверкали от ярости.
— Так, прекратите, прекратите, — воскликнула Эмма, делая шаг в их сторону. Блестящая вода извивалась и изгибалась под ее ногами. — Вы оба…
— Кто идет по тропе лунного света?
Фигура шла в их сторону, голос незнакомца гулко раздался над волнами. Рука Джулиана легла на рукоятку кинжала у него за поясом. Эмма обнажила клинок серафима. Кристина держала в руке балисонг. Марк потянулся к шее, на которой раньше висел наконечник стрелы, подаренный Кираном. Теперь там было пусто. Его лицо сначала напряглось, а потом расслабилось, когда он рассмотрел приближающуюся фигуру.
— Это пука, — сказал он себе под нос. — Обычно они не представляют опасности.
Незнакомец подошел ближе. Это был высокий фейри, одетый в рванные штаны подпоясанные веревкой. Золотые нити были вплетены в его длинные темные волосы и сияли на фоне его темной кожи. Он был босым.
Он заговорил, и его голос звучал словно прилив на закате.
— Хотите пройти сквозь Врата Лир?
— Да, — ответил Марк.
Словно вылитые из металла золотые глаза без радужки или зрачка осмотрели Марка, Кристину, Джулиана и Эмму.
— Только один из вас фейри, — сказала пука. — Остальные — люди. Нет… Нефилимы, — его тонкие губы изогнулись в улыбке. — Какой сюрприз. Ну и сколько из вас желает пройти сквозь врата в Страну Теней?
— Все, — ответила Эмма. — Четверо.
— Если Король или Королева найдут вас, то убьют, — сказал пука. — Дивный Народец не жалует тех, в чьих венах течет кровь ангела, особенно со времен вступления в силу Холодного Мира.
— Я наполовину фейри, — сказал Марк. — Моя мать — Леди Нерисса из Благого Двора.
Пука приподнял одну бровь.
— Ее смерть всех нас опечалила.
— А это мои братья и сёстры, — продолжил Марк, пользуясь случаем. — Они будут сопровождать меня. Я буду их защищать.
Пука пожал плечами.
— Меня не заботит какая участь вас постигнет в Стране, — сказал он. — Моя забота — лишь собрать с вас дань.
— Никакой платы, — сказал Джулиан, сильнее сжимая рукоятку кинжала. — Никакой дани.
Пука улыбнулся.
— Пойди сюда и поговори со мной, наедине, и тогда уже решай заплатишь ли ты мою цену или нет. Я не буду принуждать тебя.
Джулиан помрачнел, но пошел вперед. Эмма силилась услышать, что ж он говорил пуке, но шум ветра и волн заглушал их голоса. Позади них воздух собирался в облака и закручивался в спираль. Эмме показалось, что она увидела очертание какого-то предмета в воздухе, что-то похожее на дверь.
Джулиан стоял неподвижно, слушая пуку, но Эмма увидела, как дернулся мускул на его щеке. Мгновением позже он снял с запястья часы его отца и положил их в ладонь пуки.
— Первая плата, — громко сказал пука, когда Джулиан отвернулся. — Кто следующий?
— Я пойду, — сказала Кристина и осторожна пошла по тропе прямо к пуке. Джулиан вновь встал рядом с Марком и Эммой.
— Он угрожал тебе? — прошептала Эмма. — Джулс, если он угрожал тебе…
— Нет, — ответил Джулиан. — Я бы тогда не позволил Кристине приблизиться к нему.
Эмма посмотрела на Кристину и увидела, как она убрала заколку из волос. Ее локоны, чернее ночного моря, каскадом рассыпались по спине и плечам. Она отдала заколку и, ошеломленная, пошла обратно к ним.
— Марк Блэкторн будет последним, — сказал пука. — Пусть златовласая девушка будет следующая.
Эмма чувствовала на себе взгляды остальных, когда шла к пуке. Взгляд Джулина ощущался сильнее всего. Она думала о картине, на которой он изобразил ее, поднимающейся из океана с телом, сделанным из звезд.
Она гадала, что же он сделал с теми картинами? Выбросил ли он их? Сжег? От этой мысли у нее заболело сердце. Такая красивая работа, каждый мазок, словно шепот, словно обещание.
Она подошла к фейри, который стоял, хитро улыбаясь, как делали все из его рода, когда их что-то позабавило. Пука склонил голову, чтобы поговорить с ней; вокруг них поднялся ветер. Она стояла рядом с ним в центре круга из облаков. Она больше не могла видеть остальных.
— Если ты будешь угрожать мне, — сказала она, пока он не начал говорить, — то учти, что я выслежу тебя, если не сейчас, то потом. И ты умрешь долгой и мучительной смертью.
Пука засмеялся. Его зубы тоже были золотыми с серебром на концах.
— Эмма Карстаирс, — произнес он. — Вижу ты мало знаешь о моем виде. Мы искусители, а не задиры. Когда я скажу тебе то, что скажу тебе, ты захочешь пойти к Фейри. Ты захочешь отдать мне то, что я прошу.
— И что же ты просишь?
— Это стило, — сказал он, показывая пальцем на стило у нее за поясом.
Всё внутри Эммы взбунтовалось. Это стило было подарено ей Джейсом много лет назад в Идрисе, после Тёмной Войны. Оно было символом того, как изменилась ее жизнь после Войны. Клэри подарила ей слова, и она дорожила ими; Джейс подарил ей стило, а вместе с ним подарил убитой горем и напуганной девочке цель в жизни. Когда она прикоснулась к стило, то оно прошептало ей эту цель: «Будущее теперь в твоих руках. Делай с ним, что пожелаешь».
— Какая польза фейри от стило? — спросила она. — Вы не наносите руны, они работают лишь на Сумеречных Охотниках.
— От стило пользы никакой, — ответил он. — А вот от ценной кости демона, из которой сделана рукоятка, еще какая.
Она помотала головой.
— Выбирай что-нибудь другое.
Пука наклонился к ней. От него пахло солью и нагретыми на солнце водорослями.
— Слушай, — сказал он. — Если ты пойдешь к Фейри, то вновь увидишь лица твоих мертвых любимых.
— Что? — Эмма была шокирована. — Ты врешь.
— Ты же знаешь, я не могу врать.
У Эммы пересохло во рту.
— Ты не должна говорить другим то, что я сказал тебе, иначе это не случится, — сказал пука. — Я не могу сказать, что это означает. Я всего лишь посланник, но послание правдиво. Если ты хочешь вновь увидеть тех, кого ты любила и потеряла, если ты хочешь услышать их голоса, то ты должна пройти сквозь Врата Лир.
Эмма вытащила из-за пояса стило. Волна боли прошла сквозь ее тело, когда она отдала его. Она отвернулась от фейри, его слова звенели в ушах. Она едва заметила, как Марк прошел мимо нее, последний в очереди к водяному фейри. Ее сердце билось слишком сильно.
Те, кого любила и потеряла. Но их много, так много, потерянных в Темной Войне. Её родители — но она даже думать о них не смела; она разучилась мыслить и продолжать идти вперед. Отец Блэкторнов, Эндрю. Её бывшая наставница, Катерина. Может…
Шум ветра и волн стих. Лицо Марка было бледным, и он безмолвно стоял перед фейри. Все остальные выглядели потрясенно, и Эмма сгорала от желания узнать, что же сказал им фейри. Что же могло заставить Джулса, или Марка, или Кристину согласиться на сотрудничество?
Пука вытянул руку вперед.
— Врата Лир открыты, — сказал он. — Либо проходите, либо бегите обратно к берегу; лунная дорога уже начала растворяться.
Послышался звук трескающегося льда, тающего под весенним солнцем. Эмма посмотрела вниз: сияющая тропа становилась черной там, где вода прорывалась на поверхность сквозь трещины.
Джулиан схватил ее за руку.
— Нужно идти, — сказал он. Позади Марка, который стоял впереди всех на тропе, образовалась арка из воды. Она ярко сияла серебряным светом, а внутри все бурлило движением воды.
Смеясь, пука спрыгнул с тропы и элегантно нырнул в воду, проскользнув между волн. Эмма осознала, что понятия не имела о том, что отдал ему Марк. Но сейчас это было не важно. Тропа между ними быстро раскалывалась. Сейчас она была словно кусочки льда, плавающие в Арктике.
Кристина стояла по другую сторону от Эммы. Все трое подались вперед, перепрыгивая с одного большого осколка тропы на другой. Марк махал им и кричал, арка позади него увеличивалась. Сквозь нее Эмма видела зеленую траву, лунный свет и деревья. Она толкнула Кристину вперед; Марк поймал ее, и они оба исчезли в арке.
Она хотела сделать шаг вперед, но тропа ушла у нее из под ног. Казалось, больше чем несколько секунд она падала навстречу черной воде. А потом Джулиан поймал ее, обхватил руками, и они вместе упали сквозь арку.
* * *
На чердаке тени стали длиннее. Артур неподвижно сидел и смотрел сквозь порванную бумагу в окно на лунный свет над морем. Он мог предположить, где сейчас были Джулиан и остальные. Он знал лунную дорогу, как знал и остальные дороги фейри. Его везли по ним улюлюкающие шайки пикси и гоблинов, а перед ними ехали их господа — принцы и принцессы неземной красоты. Однажды в зимнем лесу он упал, и его тело разбило лёд на пруду. Он вспомнил, что смотрел, как его кровь расплывается по серебряной поверхности пруда.
— Как красиво, — восхитилась девушка-фейри, наблюдая, как кровь Артура впитывалась в лёд.
Иногда он думал так о своем разуме: разбитая в дребезги поверхность, отражающая искаженное и неидеальное изображение. Он знал, что его безумие не было похоже на человеческое безумие. Оно приходило и уходило, иногда чуть затрагивая его, и тогда он надеялся, что оно ушло навсегда. Затем оно возвращалось, раздавливая его парадом людей, которых никто не мог видеть, хором голосов, которые никто не мог слышать.
Лекарство помогало, но оно закончилось. Джулиан всегда приносил лекарство, еще с тех пор, когда он был маленьким мальчиком. Артур не был уверен, сколько ему сейчас было лет. Достаточно взрослый. Иногда Артур задумывался, любил ли он этого мальчика? Любил ли он хоть кого-то из детей своего брата? Были случаи, когда он просыпался ото снов, в которых с ними происходили ужасные вещи, и его лицо было мокрым от слез.
Возможно, это было из-за вины перед ними. Он не способен был вырастить их, но и храбрости, чтобы позволить Конклаву заменить его лучшим опекуном ему тоже не хватило. Хотя кто смог бы удержать их вместе? Скорее всего, никто, а семья обязательно должна быть вместе.
Дверь, ведущая на лестницу, скрипнула. Артур с нетерпением развернулся. Может быть, Джулиан отказался от своего сумасшедшего плана и вернулся. Лунная дорога была опасна. Море само по себе было коварным. Он вырос рядом с морем, в Корнвелле, и он помнил монстров, живущих там. И брызги горькие, как кровь. И гребни волн, словно пожирающие клыки.