— А моя племянница? Алесса?
— Теперь ее зовут Хелен, — ответил Джулиан. Он на секунду замолчал, и Эмма видела, как тяжело ему было говорить о Хелен — тем более он не доверял Нин, пока не доверял. — Да, она моя сестра. И да, я люблю ее так же, как и Марка. Их обоих легко любить.
— Легко любить, — повторила Нин задумчивым голосом. — Среди моего народа есть всего несколько людей, про которых я бы сказала, что их легко любить, — она снова повернулась к выходу. — Мне нужно поторопиться, пока Охотник не истек кровью, — проговорила она и ушла.
Джулиан удивленно посмотрел на Эмму.
— Она такая…
— Да, — согласилась Эмма, она и так поняла, что он имел в виду. У нее и Джулиана почти всегда было одинаковое мнение насчет людей. Она улыбнулась ему, несмотря на все произошедшее, несмотря на невероятную, невозможную и тяжелую ночь.
«Но опасности еще не миновали», — подумала она, рассматривая комнату. Она вряд ли бывала в месте красивее этого. Она слышала об отелях в пещерах, местечках в Каппадокии и Греции, где комнаты были высечены в камне и задрапированы шелками и бархатом. Но здесь ее до глубины души поразили цветы — эти белые цветы, пахнущие сливками и сахаром, были похожи на те, что росли в Идрисе. Они, казалось, излучали свет.
А еще была кровать. Она была шокирована, потому что только сейчас поняла, что ее оставили наедине с Джулианом в очень романтичной комнате лишь с одной, очень большой и очень мягкой кроватью.
Определенно, ночные волнения еще не закончились.
* * *
Когда Нин вернулась, она прочистила рану Кирана влажным куском ткани, аккуратно промакивая края. Он сидел прямо, прислонившись к спинке кровати. Он не шевелился и не интересовался тем, что происходит, но по его сжатым губам Кристина поняла, что ему было больно.
Марк тихо сидел рядом с ним. Он был выжат, как лимон, вымотан, но не держал Кирана за руку, лишь прислонился плечом к его плечу. «Тем более они никогда не были тем типом парочек, которые держатся за руки», — подумала Кристина. Дикая Охота не приемлет проявлений любви.
— Стрела Неблагого Двора была покрыта аконитом, — сказла Нин, когда закончила прочищать рану. Она протянула руку, Кристина подала ей повязку, и Нин обмотала ею тонкий торс Кирана. Его переодели в чистые штаны, сложенная рубашка лежала на кровати. Шрамы покрывали спину Кирана, но они не были похожи на шрамы Марка. Они тянулись не только по его спине, но и от плеча вдоль всего предплечья. Он был худым, но сильным, линии мышц отчётливо прослеживалась на его руках и груди. — Если бы ты был человеком или даже обычным фейри, то ты бы погиб, но Охотники под особенной защитой. Ты будешь жить.
— Да, — сказал Киран, высокомерно вздернув подбородок. Но Кристину это заинтересовало. Он не сказал: «Да, я знал, что выживу». Она догадывалась, что он в этом сомневался. Он боялся, что умрёт.
Она не могла не восхищаться его мужеством.
Нин закатила глаза, заканчивая бинтовать Кирана. Она тронула Кристину за плечо, в то время как Киран надевал рубашку, застегивая пуговицы трясущимися пальцами и разглядывая неглубокое мраморное блюдо, стоящее на прикроватной тумбе. В зеленоватой жидкости плавали кусочки ткани.
— Эти компрессы предотвратят инфицирование раны. Меняй их каждые два часа.
Кристина кивнула. Она не знала, как будет засекать время. Нужно ли ей будет просыпаться каждые два часа или же не спать всю ночь? Но она знала, что в любом случае справится.
— Вот, — сказала Нин, наклоняясь к Кирану с очередным пузырьком в руке. — Выпей. Это не причинит тебе вреда, это поможет тебе.
Через секунду Киран выпил содержимое. Вдруг он закашлялся и отпихнул пузырек.
— Да как ты посмела… — начал было он, а потом его глаза закатились, и он откинулся на подушки. Марк подхватил его до того, как его израненая спина коснулась кровати, и помог Нин аккуратно перевернуть его на бок.
— Не обижайтесь, — сказал Марк, когда заметил стиснутую челюсть Нин. — Он всегда, когда засыпает, кричит это.
— Ему нужно было отдохнуть, — только и ответила Нин. А затем умчалась из комнаты.
Марк проводил ее взглядом. На его лице отразилась обеспокоенность.
— Она не такая, какой я себе ее представлял, когда мечтал о том, что у меня есть родственники в Царстве Фейри, — сказал он. — Так много лет я искал и задавал вопросы, но не нашел никаких следов. Я сдался.
— Она сделала все возможное, чтобы найти и спасти тебя, — произнесла Кристин. — Она явно заботится о тебе.
— Она не знает меня, — ответил Марк. — Фейри очень серьезно относятся к кровному родству. Она не могла позволить мне попасть в лапы Неблагого Короля. Все, что происходит с одним членом семьи, отражается и на других членах.
«Она прикоснулась к твоим волосам», — хотела сказать Кристина. Она заметила, как Нин коснулась бледных кончиков светлых волос Марка, когда перебинтовывала Кирана. Он этого не заметил. Кристина думала, поверит ли он ей, если она об этом расскажет.
Кристина села в изножье кровати. Киран спал в позе эмбриона, он беспокойно мотал головой, и его темные волосы запутались. Марк сидел, в изголовье кровати. Его босые ноги лежали на кровати всего в паре дюймов от Кристины. Его ладонь лежала на одеяле, его пальцы почти касались ее пальцев.
Но он смотрел на Кирана.
— Он не помнит, — сказал он.
— Киран? Чего он не помнит?
Марк прижал колени к груди. В своих порванных и кровавых штанах и рубашке он выглядел так же, как в тот день, когда его вернула Дикая Охота.
— В Неблагом Дворе его избивали и пытали, — ответил он. — Этого следовало ожидать. Так они поступают с заключенными. Когда я освободил его, как только вытащил его оттуда, я понял, что они сотворили с ним что-то такое, из-за чего он не помнил, как убил Иарлэта. Он не помнит ничего с той ночи, когда увидел нас вдвоем на кухне.
— Он не помнит, как Эмму и Джулиана высекли кнутом?
— Нет, и не помнит, что после этого я его бросил, — угрюмо произнес Марк. — Он сказал, что знал, что я приду за ним. Как будто мы все еще были… теми, кем были до этого.
— Кем вы были? — Кристина поняла, что она никогда об этом не спрашивала. — Вы дали друг другу обещания? У фейри есть особенное слово для этого, как, например, novio[15]?
— Парень? — сказал Марк. — Нет, все было не так. Но между нами было что-то, а потом это исчезло. Потому что я был зол на него, — он с жалостью в глазах посмотрел на Кристину. — Но как я могу быть зол на того, кто даже не помнит, что натворил?
— Ты чувствуешь то, что чувствуешь, и с этим ничего не поделаешь. Киран сделал то, что сделал. И этого не изменит тот факт, что он этого не помнит, — Кристина нахмурилась. — Звучит грубо? Я не специально. Но я сидела рядом с Эммой после всего, что случилось. Я бинтовала ее раны.
— А теперь ты помогаешь бинтовать Кирана, — Марк глубоко вздохнул. — Мне жаль, Кристина. Это должно быть…Я даже представить себе не могу, о чем ты сейчас думаешь, сидя здесь, рядом со мной, рядом с ним…
— Ты имеешь в виду, из-за того, что… — Кристина покраснела. Из-за того, что мы целовались на пиру? Она заглянула в свое сердце, ища там ревность, горечь, злость на Марка. Но там было пусто. Даже не было той ярости, которую она почувствовала, когда увидела Диего и Зару вместе.
Это, казалось, было так давно. Так далеко и уже так неважно. Пусть Зара забирает себе Диего.
— Я не злюсь, — сказала она. — И ты не должен волноваться о моих чувствах. Сейчас самое главное то, что Киран в безопасности, и теперь мы можем вернуться домой.
— Я не могу перестать беспокоится о твоих чувствах, — сообщил Марк. — Я вообще не могу перестать думать о тебе.
Сердце Кристины застучало быстрее.
— Наивно полагать, что при Благом Дворе мы в безопасности и можем отдохнуть. Есть старая пословица, которая гласит, что разница между Благим и Неблагим Двором лишь в том, что Неблагой Двор творит зло открыто, а Благой Двор это скрывает, — Марк посмотрел на Кирана. Он тихо и ровно дышал. — Я не знаю, что мы будем делать с Кираном, — сказал он. — Отправить его обратно в Охоту? Призвать Гвина? Киран теперь не поймет, почему я хочу расстаться с ним.
— А ты этого хочешь? Хочешь теперь с ним расстаться?
Марк ничего не ответил.
— Я понимаю, — сказала она. — Понимаю. Ты всегда так сильно нуждался в Киране, что у тебя не было времени подумать, чего же ты от него хотел.
Марк что-то пробормотал себе под нос. Он взял ее за руку, все еще смотря на Кирана. Он крепко сжал ее ладонь, но она и не думала отпускать.
* * *
Джулиан сидел на огромной кровати Фергуса. Из-за высокой изгороди, отделяющей бассейн, ему не было видно Эммы, но он слышал плеск воды, который эхом отражался от сияющих стен.
Из-за этого звука его нервы натянулись, словно струны. Когда она закончит мыться, она выйдет из-за изгороди и ляжет на кровать рядом с ним. Он спал рядом с Эммой сотню раз. Может даже тысячу. Но это ничего не значило, когда они были детьми, и позже, когда они уже выросли он продолжал говорить себе, что это ничего не значило. Даже тогда, когда он просыпался посреди ночи, чтобы посмотреть, как пряди ее волос щекотали ее щеку, пока она спала. Даже когда она начала уходить рано по утрам на пробежку, и он сворачивался клубочком на простыне, которая еще хранила тепло ее тела, и вдыхал запах роз, оставшийся после нее.
Дыши. Он вцепился в бархатную подушку, лежащую у него на колене. Подумай о чем-нибудь другом.
А ему было о чем подумать. Вот они при Благом Дворе, не заключенные, но и не гости. Из Страны Фейри было также сложно выбраться, как и попасть, и все же у них не было плана, как вернуться домой.
Но он был вымотан. Это первый раз, когда он находился в спальне вместе с Эммой, с тех пор как они решили все прекратить, и в данном случае он думал сердцем, а не головой.
— Джулс? — позвала его она. Он вспомнил те короткие дни, когда она звала его Джулианом, звук его имени на ее губах заставлял его сердце трепетать от удовольствия. — Нин оставила мне платье, и оно… — она вдохнула. — Ну, тебе лучше самому посмотреть.