Чувство того, что что-то отталкивало их от коттеджа исчезло. Эмма выпустила руку Джулиана и отошла в сторону. В комнате было темно. Она вытащила из кармана ведьмин огонь и зажгла его, освещая пространство вокруг них.
Джулиан позади нее удивленно присвистнул.
— Не похоже, что он заброшенный. А если его и забросили, то совсем недавно.
Перед ними предстала маленькая симпатичная комната. Деревянная кровать с балдахином стояла рядом с окном из которого открывался вид на деревню. Мебель, которая выглядела так, словно кто-то собственноручно покрасил ее в голубой, серый и песочный стояла на множестве ковриков.
У двух стен распологалась современная кухня — кофемашина, плита, посудомоечная машина и гранитные столешницы. Аккуратные стопки древесины для растопки лежали по обе стороны от каменного камина. Из комнаты вели две двери. За одной Эмма обнаружила маленький кабинет со столом, который был покрашен в ручную. За второй же дверью находилась ванная комната, покрытая голубой плиткой. Там была ванна, душевая кабинка и раковина. Она с сомнением открыла кран душевой кабинки и взвизгнула, когда на нее полилась вода. Все, казалось, было в рабочем состоянии, словно кто-то, кто жил и заботился о доме, недавно уехал.
— Думаю, мы можем здесь остановиться, — сказала Эмма, возвращаясь в гостиную, где Джулиан уже включил свет.
— Я опередил тебя, Карстаирс, — сказал он, открыл дверку кухонного шкафа и начал выкладывать туда их покупки. — Место хорошее, бесплатное, и нам будет легче искать, раз уж мы здесь.
Эмма положила свой ведьмин огонь на стол и посмотрела по сторонам.
— Это конечно уже притянуто за уши, — ответила она, — но что если у Малкольма была вторая секретная жизнь, и он сдавал в аренду на выходные уютно обставленные коттеджи?
— Или, — произнёс Джулиан, — чары здесь сильнее, чем мы думали, и это место выглядит как уютно обставленный коттедж, который сдают в аренду на выходные, а на самом деле это яма в земле, полная крыс.
Эмма плюхнулась на кровать. Одеяло было мягким, словно облако, а матрас, по сравнению с тем, на котором она спала в Лондонском Институте, был просто божественным.
— Самые лучшие крысы, — заявила она, довольная тем, что им не придется останавливаться в хостеле.
— Представь себе, как их маленькие пушистые тельца извиваются вокруг тебя, — Джулиан повернулся к ней лицом, с ухмылкой на губах. Когда Эмма была маленькой она ужасно боялась крыс и грызунов.
Она села и пристально посмотрела на него.
— Почему ты пытаешься испортить мне отдых?
— Ну, на самом деле, мы сюда не отдыхать приехали. Только не мы. У нас миссия. Мы должны найти что-нибудь, что поможет нам понять, куда могла пойти Аннабель.
— Ну не знаю, — ответила Эмма. — Этот дом выглядит так, словно из него все вынесли и заново отремонтировали. Он был построено так давно, и откуда нам знать, что осталось от первоначальной постройки? А что если Малькольм перевез все самое важное для него в свой дом в Л.А?
— Не обязательно. Я думаю, этот коттедж был дорог ему. — Джулиан просунул большие пальцы в шлёвки для ремня на своих джинсах. — Посмотри, как он заботился о нем. У этого коттеджа есть душа. Это место похоже на то, что ты называешь своим домом. В отличие от того здания из металла и стекла, в котором он жил в Л.А.
— Тогда нам лучше начать искать, — Эмма попыталась добавить радости к голосу, но она была вымотана. Бессонная ночь, долгая поездка на поезде, к тому же она переживала за Кристину — все это высосало из нее энергию.
Джулиан серьезно на нее посмотрел.
— Я заварю чай, — сказал он. — Это поможет.
Она поморщила нос.
— Чай? И это твое решение? Ты даже не англичанин! Ты провел всего два месяца в Англии! Когда они успели промыть тебе мозги?
— Ты не любишь кофе, но тебе нужен кофеин.
— Я получаю кофеин как и все нормальные люди, — Эмма недовольно вскинула руки и направилась в кабинет. — Из шоколада!
Она начала выдвигать ящики стола. Они оказались пустыми. На книжных полках тоже ничего интересного. Она пошла в другой конец комнаты к шкафу и услышала скрип. Она развернулась и присела на колени, отодвигая в сторону коврик.
Пол был сделан из дуба. Прямо под ковриком находилась дощечка более светлого цвета, и были видны тонкие черные линии, очерчивающие квадратную потайную крышку. Эмма достала стило и поднесла к дощечке.
— Открыть, — прошептала она, рисуя руну.
Звук был похож на взрыв. Квадратик дерева превратился в опилки и упал в дыру под ним. Дыра оказалась больше, чем думала Эмма. Там лежало несколько маленьких книг и большой том, перевязанный кожаной лентой. Увидев его, Эмма удивленно взвизгнула. Неужели это книга заклинаний?
— Ты что, только что устроила взрыв? — Джулиан вошел в кабинет, его щеки были запачканы чем-то черным. Она заглянул Эмме за плечо и присвистнул. — Старый добрый тайник в полу.
— Помоги мне вытащить оттуда все. Возьми вот эту огромную книгу, — Эмма взяли три другие маленькие книги. Они все были в кожаном переплете, а на корешках было тиснение — буквы МФБ. Края страниц были потрепаны.
— Это не книга, — сказал Джулиан странным тоном. — Это портфолио.
Он взял портфолио в руки и пошел в гостиную. Эмма поспешила за ним. Две дымящиеся чашки чая стояли на кухонном острове, а в камине горел огонь. Эмма поняла, что черные пятна у Джулиана на лице скорее всего от пепла. Она представила себе, как он присел на колени и начал разжигать для них камин, терпеливо и вдумчиво, и она почувствовала, как ее накрыла огромная волна нежности к нему.
Он уже стоял рядом с кухонным островом и аккуратно открывал портфолио. Он затаил дыхание. Первым был акварельный рисунок Чапел Клиффа вдалеке. Формы были объемными, а цвета яркими. Посмотрев на рисунок, Эмма почувствовала холодный морской воздух на своей шее и услышала крики чаек.
— Как красиво, — сказала она и села напротив Джулиана на высокий стул.
— Это нарисовала Аннабель, — он прикоснулся к ее подписи в правом углу. — Я и не знал, что она была художницей.
— Думаю, это у вас семейное, — сказала Эмма. Джулиан не поднял головы. Он аккуратно, почти с благоговением переворачивал страницы. В портфолио было много изображений моря. Аннабель, видимо, любила рисовать океан и изгибы берега, сдерживающего его. Аннабель также изобразила на множестве своих рисунков усадьбу Блэкторнов в Идрисе, подмечая мягкий золотой цвет камней, из которых он был построен, красоту садов, ветки шипов, оплетающие ворота. «Прямо как на стене твоей комнаты», — хотела сказать Эмма Джулиану, но не стала.
Тем не менее, Джулиан не остановился ни на одном из рисунков. Вместо этого он рассматривал карандашный зарисовок того самого коттеджа, в котором они сейчас находились. Его окружал деревянный забор, вдалеке виднелся Полперро, а на противоположной стороне бухты лежал городок Уоррен, утыканный домиками.
Малкольм стоял, прислонившись к забору. Он выглядел невероятно молодо — видимо на тот момент он еще не перестал взрослеть. Несмотря на то, что это был всего лишь карандашный набросок, но на нем была запечатлена светлота его волос, странность его глаз. Линии были нарисованы с такой любовью, что благодаря этому Малкольм был прекрасен. Он выглядел так, словно вот-вот улыбнется.
— Думаю, они жили здесь двести лет назад, возможно скрываясь от Конклава, — сказал Джулиан. — Есть что-то особенно в том месте, где ты провел время с любимым человеком. Оно обретает значение. Становиться больше, чем просто местом. Оно становится выражением того, что вы чувствуете друг к другу. Моменты, проведенные в этом месте с кем-то… они становятся частью кирпичей и штукатурки на стенах. Частью души этого места.
Свет от пламени коснулся одной стороны его лица, его волос, превращая их в золото. Эмма почувствовала, как к горлу подступили слезы, но она сопротивлялась им.
— Вот почему Малкольм не позволил этому дому превратиться в руины. Он любил это место. Он заботился о нем, потому что здесь он был вместе с ней.
Эмма взяла свою чашку с чаем.
— А может и потому, что хотел привезти ее сюда? — сказала она. — После ее воскрешения?
— Да. Думаю, Малкольм воскресил ее неподалеку отсюда, чтобы потом скрываться с ней здесь, как и много лет назад, — Джулиан, казалось, стряхнул с себя то настроение, которое завладело им, как собака стряхивает воду со своей шерсти. — На полках стоят путеводители по Корвеллу, я посмотрю в них. А у тебя там что? Что за книги?
Эмма открыла одну из них. «Дневник Малкольма Фейда-Блэкторна, 8 лет» — было написано на внутренней стороне обложки.
— Во имя Ангела, — произнесла она. — Это его дневники.
Она начала читать вслух первую страницу.
«Меня зовут Малкольм Фейд-Блэкторн. Первые два имени я выбрал себе сам, а последние было дано мне Блэкторнами, которые любезно приняли меня к себе. Феликс говорит, что я подопечный, но я не знаю, что это означает. Еще он говорит, что я маг. Когда он это говорит, я думаю, что скорее всего быть магом нехорошо, но Аннабель говорит, чтобы я не волновался, что мы все рождены теми, кто мы есть, и этого не изменить. Аннабель говорит…».
Она замолчала. Это человек, который убил ее родителей. Но еще это был детский голос, беззащитный и потерянный, звучавший из глубины веков. Двести лет…дневник не был датирован, но должно быть был написан в начале 1800 годов.
— «Аннабель говорит», — прошептала она. — Что он влюбился в нее так рано.
Джулиан прочистил горло и встал со стула.
— Похоже на то, — сказал он. — Нужно поискать в дневниках упоминания мест, которые были важны для них обоих.
— Тут их много, — заметила Эмма, взглянув на три книги.
— Значит, нам придется много читать, — ответил Джулиан. — Пойду сделаю нам еще чая.
Стон Эммы «Только не чай!» последовал за ним на кухню.
* * *
Лондонский Сумеречный Рынок находился на южном конце Лондонского Моста. Кит был разочарован, когда увидел, что Лондонский Мост это всего лишь бетонное сооружение без башен, как он себе представлял.