— Нефилим, — обратился один всадник, его голос звучал, словно разваливающийся ледник. — Я Эочайд из Семи всадников, а это мои братья Этарлам и Карн. Где Черная Книга?
— Черная Книга? — повторила Ливви. Они попятились. Кит заметил, что люди бросают на них странные взгляды, и Кит знал, что они ничего не видят.
— Да, — сказал Этарлам. Наш Король ищет книгу. Вы должны отдать ее.
— У нас нет ее, — ответил Тай. — И мы не знаем, где она.
Карн засмеялся.
— Вы всего лишь дети, так что мы склонны быть снисходительными. Но поймите это. Всадники Маннан торговали с Королем тысячи лет. И за это время многие упали на наши клинки. И мы не пощадили никого, несмотря на их возраст, слабость, или немощь. Мы не пощадим и вас, — он наклонился над гривой лошади, и Кит впервые увидел, что у Лошади были акульи глаза, чернильные, плоские и смертельные. — Либо вы знаете, где Черная Книга. либо станете хорошей приманкой для тех, кто знает. Что же вы выберете, Сумеречные Охотники?
Глава 23Небо огней
— Я снова выиграл. — Хайме выложил свои карты: все черви. Он победно улыбнулся Дрю. — Не расстраивайся. Кристина говорит, что мне чертовски везет.
— А разве у черта не дурная удача? — Дрю была не против, что Хайме выиграл. Он всегда выглядел таким довольным, да и победа в карточной игре ее никак не волновала.
Прошлой ночью он спал на полу рядом с ее кроватью, а когда она проснулась, пододвинулась к краю кровати и посмотрела на него, то ее переполнило ощущение счастья. Во сне Хайме выглядел таким ранимым и был больше похож на брата, хотя теперь она считала, что он красивее, чем Диего.
Хайме был секретом, ее секретом. Помогая ему, она занималась чем-то значимым, и неважно, знали об этом остальные или нет. Главное, что она знала о его важной миссии, о которой он не мог сильно распространяться. Дрю казалось, что она укрывает в своей комнате шпиона или супер-героя.
— Я буду скучать по тебе, — честно сказал он, сцепив пальцы и потянув руки вверх, словно кот, растянувшийся на солнце. — Давно я уже так не веселился и не отдыхал.
— Но мы же будем дружить потом, да? — спросила она. — После того как ты завершишь свою миссию?
— Я не знаю, когда я ее завершу. — По его лицу пробежала тень. У Хайме настроение сменялось быстрее, чем у его брата: он мог быть счастливым, грустным, задумчивым и веселым — и все это за пять минут. — Возможно, не скоро. — Он посмотрел на нее краем глаза. — Ты, должно быть, обижена на меня. Из-за меня тебе приходится утаивать секреты от своей семьи.
— А они утаивают секреты от меня, — ответила она. — Они думают, что я еще слишком маленькая, чтобы все знать.
Хайме нахмурился. Дрю чуть-чуть заволновалась — они никогда не обсуждали ее возраст. Да и зачем? Обычно люди думали, что ей как минимум семнадцать. Ее формы были больше, чем у девочек ее возраста, и Дрю уже давно привыкла, что на нее пялятся мальчики.
Но пока что Хайме не пялился на нее, по крайне мере не так, как другие мальчишки, словно у них было право на ее тело. Словно она должна быть благодарна за то, что они обратили на нее внимание. Но она поняла, что ужасно не хочет, чтобы он узнал, что ей всего лишь тринадцать.
— Ну, Джулиан думает, что я маленькая, — продолжила она. — Джулиан вообще отвечает за все. Дело в том, что когда мы были младше, мы все были просто «дети». Но после того как погибли мои родители, Джулиан взял наше воспитание на себя, и мы разделились на группы. Я стала «маленькой», а Джулиан вдруг стал «старше», как будто он родитель.
— Я знаю, каково это, — сказал он. — Раньше мы с Диего резвились, как щенки. А потом он вырос и решил, что он обязан спасти мир и начал понукать мной.
— Да, — сказала она. — Об этом я и говорю.
Он взял свой рюкзак, стоящий на полу, и поставил его на кровать. — Мне уже нужно идти, — произнес он. — Но прежде чем я уйду…у меня есть кое-что для тебя.
Он вытащил из рюкзака ноутбук. Дрю уставилась на него — он ведь не собирается подарить ей ноутбук? Он, улыбаясь, открыл его. Его улыбка была похожа на улыбку Питера Пэна, которая будто говорила о том, что он никогда не покончит со своими проделками. — Я скачал «Дом, где стекает кровь», — сообщил он. — Подумал, что мы можем вместе его посмотреть.
Дрю хлопнула в ладоши и села на кровать рядом с ним. Он пододвинулся, освобождая ей место. Он наблюдала за тем, как она наклонила экран так, чтобы им обоим было видно. Ей удалось прочитать слова, вьющиеся вверх по его руке, но она не знала, что они означают. «La sangre sin fuego hierve»[29].
— И да, — сказал он, когда первые кадры фильма появились на экране. — Я надеюсь, что мы будем дружить.
* * *
— Джулс, — позвала Эмма, прислонившись к стене церкви. — Ты уверен, что это хорошая идея? Тебе не кажется, что это кощунство — сжигать церковь?
— Она заброшена. И осквернена. — Джулиан закатал рукава своей куртки. Он аккуратно и ровно нанес себе руну Силы на внутреннюю часть предплечья. Позади него виднелся изгиб бухты, вода голубыми кудрями врезалась в берег.
— Но…мы же уважаем все религии. Каждая из них помогает Сумеречным Охотникам. За счет этого мы и живем. Это…
— Неуважительно? — Джулиан со смешком улыбнулся. — Эмма, ты не видела того, что видел я. Не видела того, что сделал Малкольм. Он уничтожил то, что делало эту церковь святым местом. Он пролил кровь, а затем и его кровь была пролита. Когда церковь превращается в место убийства, то она становится даже хуже любого другого здания. — Он запустил руку в свои волосы. — Помнишь, что Валентин сделал с Мечом Смерти? Когда забрал его из Безмолвного Города?
Эмма кивнула. Все знали об этом. Это стало частью истории Сумеречных Охотников.
— Он изменил его сущность. Из ангельского превратил в демонический. Из добра сотворил зло.
— Эта церковь тоже изменилась. — Он задрал голову и посмотрел на вершину башни. — Каким бы священным это место ни было, теперь оно опорочено. Сюда будет притягивать демонов, и они будут приходить, но они не остановятся на церкви — они пойдут в деревню. Это опасно для примитивных, живущих там. И для нас в том числе.
— Только не говори мне, пожалуйста, что хочешь сжечь эту церковь только для того, чтобы сделать таким образом заявление.
Джулиан мягко улыбнулся ей той улыбкой, которая всякого заставит полюбить его и поверить ему. Улыбка, благодаря которой он выглядит безобидно. Улыбка, которой можно все простить. Но Эмма видела скрывающиеся под этой улыбкой лезвия.
— Не думаю, что кто-то захочет услышать мое заявление.
Эмма вздохнула. — Это каменное здание. Оно не вспыхнет, словно спичка, от одной лишь руны Пламени.
Он спокойно посмотрел на нее. — Я помню, что случилось в машине, — сказал он. — Когда ты вылечила меня. Я знаю, на что способны руны, которые мы наносим друг другу.
— Ты просишь моей помощи?
Джулиан повернулся лицом к стене церкви — серому пласту гранита, c заколоченными окнами. Траву под их ногами уже давно никто не стриг, и кое-где из зарослей торчали одуванчики. Вдалеке Эмма слышала крики детей, резвящихся на пляже.
Он прижал стило к стене и нарисовал Метку. Руна вспыхнула, крошечные огоньки загорелись по ее контуру. Пламя. Но камень быстро поглотил их, и оно потухло.
— Прикоснись ко мне, — сказал Джулиан.
— Что? — Эмма подумала, что ослышалась.
— Будет лучше, если мы будем касаться друг друга, — произнес он отстраненным голосом. — Положили руки мне на спину или на плечи.
Эмма подошла к нему сзади. Он был выше ее. Если бы она потянулась к его плечам, то ей бы пришлось вытянутся в странной позе. Она стояла к нему так близко, что чувствовала, как при дыхании расширялась его грудная клетка, видела крошечные веснушки на его шее. Широта плеч плавно переходила в узкую талию, бедра и длинные ноги.
Она положила руки ему на талию, словно она сидела позади него на мотоцикле — под куртку, но поверх футболки. Сквозь ткань она чувствовала тепло его кожи.
— Так, — сказала она. Его волосы затрепетали от ее дыхания. По его телу пробежала дрожь. Она почувствовала это. И сглотнула. — Вперед.
Стило заскрежетало по стене, и она полу-прикрыла глаза. От Джулиана пахло свежескошенной травой, что не удивительно, потому что он катался по земле, ловя пикси.
— Почему никто не захочет услышать его? — спросила она.
— Что услышать? — Джулиан привстал на носочки. Его футболка задралась и руки Эммы оказались на голой коже, обхватывая его косые мышцы. У нее перехватило дыхание.
— Ну, твое заявлении, о чем бы оно ни было, — ответила Эмма, когда он опустился. Теперь ее руки запутались в ткани его футболки. Она подняла взгляд и увидела на стене вторую руну Пламени — она была сильнее, темнее, и огоньки по ее контуру горели ярче. Камень вокруг нее начал трескаться.
А потом огонь потух.
— Это может не сработать, — сказала Эмма. Ее сердце бешено билось в груди. Она хотела, что бы это сработало, но в тоже время хотела, чтобы ничего не получилось. Руны, которые они создают вместе, должны быть сильнее — это применимо ко всем парабатаям. Но и у этой силы был предел. За исключением того случая, когда два парабатая влюблены друг в друга. По словам Джема можно было подумать, что сила влюбленных парабатаев неисчерпаема и что она будет расти, пока не уничтожит их.
Но Джулиан больше не любит ее. Она поняла это, когда увидела, как он целовал ту девушку-фейри. Но все же ей было бы тяжело смотреть на доказательство ее мыслей.
Может так будет даже лучше для нее. Пора бы ей уже взглянуть правде в глаза.
Она обняла Джулиана, сцепив руки у него на животе. Ее тело прижалось к его телу, ее грудь коснулась его спины. Она почувствовала, как он напрягся от удивления.
— Попробуй еще раз, — сказала она. — Не торопись.
Она услышала, как его дыхание участилось. Он поднял руку и начал выводить на камне еще одну руну.