— Марк, — Киран положил ему руки на плечи и повернул к себе лицом. Кристина почувствовала ноющую боль в запястье, словно Марк передавал ей свое беспокойство через их связь.
Без сомнений у Марка и Кирана была другого рода связь. Связь разделенного опыта и эмоций. Киран держал Марка за плечи, сконцентрировавшись лишь на нем, как это обычно делали фейри. И Марк медленно расслабился, часть напряжения ушла из его тела.
— Твоя сестра здесь, — произнес Киран. — И мы найдем ее.
— Мы разделимся и поищем, — сказал Алек. — Магнус…
Магнус взял Макса на руки и пошел вдоль коридора, другие двое детей побежали за ним. Остальные же договорились встретиться в библиотеке через двадцать минут. Они поделили Институт на сектора между собой. Кристине досталась западная часть, а значит и бальная комната.
Ей это не понравилось — воспоминания о танце с Марком, а потом и с Кираном смущали ее и отвлекали. А ей сейчас нельзя было отвлекаться, ей нужно было найти Дрю.
Она пошла вниз по лестнице и замерла. На лестничной площадке стояла Друзилла. Она была одета во все черное, ее каштановые косички перевязаны черной лентой. Она повернулась к Кристине своим бледным встревоженным лицом.
— Я ждала тебя, — сообщила она.
— Тебя все ищут! — сказала Кристина. — Тай и Ливви…
— Я знаю. Я слышала. Я слушала, — прервала Дрю.
— Но тебя не было в библиотеке…
— Прошу, — сказала Дрю. — Тебе нужно пойти со мной. У нас мало времени.
Она развернулась и побежала вверх по лестнице. Секунду помедлив, Кристина побежала за ней.
— Дрю, Марк волнуется. Всадники очень опасны. Ему нужно знать, что ты в порядке.
— Я сразу же пойду к нему и скажу, что я в порядке, — ответила Дрю. — Но сначала ты должна пойти со мной.
— Дрю… — Они шли по коридору, в котором находилось множество свободных спален.
— Послушай, — ответила Дрю. — Мне просто нужно, чтобы ты это сделала, ладно? Если ты позовешь Марка, то, поверь мне, в Институте есть такие места, где вы меня несколько дней найти не сможете.
Кристина не смогла побороть любопытство.
— Как тебе удалось так хорошо изучить Институт?
— У тебя бы это тоже получилось, если бы каждый раз, когда ты попадаешься людям на глаз, они заставляли бы тебя сидеть с детьми, — ответила Дрю. Они подошли к ее спальне. Она замерла у двери, положив ладонь на дверную ручку.
— В спальне мы уже смотрели, — возразила Кристина.
— Я же сказала, — ответила Дрю. — Потайные места. — Она сделала глубокий вдох. — Хорошо. Заходи внутрь. И не психуй.
На маленьком лице Дрю выражалось спокойствие и решительность, словно она набиралась мужества, чтобы сделать что-то неприятное.
— Все в порядке? — спросила Кристина. — Ты уверена, что хочешь поговорить со мной, а не с Марком?
— С тобой хочет поговорить кое-кто другой, — сказала Дрю и открыла дверь своей спальни. Кристина шагнула внутрь и испытала самое большое удивление в своей жизни.
Сначала она увидела лишь тень, фигуру на подоконнике. Затем он развернулся, и у нее сердце ушло в пятки.
Смуглая кожа, спутанные черные волосы, острые черты лица и длинные ресницы. Она помнила этот изгиб слегка сутулых плеч. Она говорила ему, что из-за этого он выглядит так, словно постоянно идет против сильного ветра.
— Хайме, — выдохнула она.
Он протянул к ней руки, и через мгновение она уже крепко его обнимала. Хайме всегда был худым, но сейчас он был каким-то приятно колючим из-за своих острых скул и локтей. Он крепко обнял ее, и Кристина услышала, как с дверь спальни со щелчком закрылась.
Она отстранилась и посмотрела на Хайме. Он ничем не изменился — все те же яркие глаза с искоркой озорства.
— Так значит, — сказал он. — Ты и правда по мне скучала.
Все те ночи, которые она провела, рыдая из-за него — из-за того, что он пропал, из-за того, что она ненавидела его, из-за того, что он был ее лучшим другом, и она ненавидела ненавидеть его — все это вырвалось из нее. Левой рукой она влепила ему пощечину, а потом начала колотить его в грудь, бить по плечам и куда только могла достать.
— Ау! — Он уклонился от ударов. — Больно!
— ¡Me vale madre![30] — Она снова его ударила. — Как ты посмел так внезапно исчезнуть! Все с ума сходили от волнения. Я думала, что ты возможно мертв. И вот ты заявился как ни в чем не бывало и прячешься в спальне Друзиллы Блэкторн, у которой, кстати, есть старшие братья, и если они об этом узнают, то они тебя прикончат…
— Все не так! — Хайме замахал руками, словно отражая ее нападки. — Я искал тебя.
Она уперла руки в бока.
— Сначала ты долго избегаешь меня, а потом вдруг решил найти?
— Я не тебя избегал, — ответил парень. Он вытащил из кармана мятый конверт и передал его ей. Она узнала почерк Диего, и у нее в сердце кольнуло.
— Если Диего хочет написать мне, то ему не обязательно посылать курьера, — сказала он. — За кого он тебя принимает? За почтового голубя?
— Он не может тебе написать, — ответил Хайме. — Зара просматривает всю его почту.
— Так ты знаешь о Заре, — спросила Кристина и взяла конверт в руки. — Как давно?
Хайме прислонился в большому дубовому столу, стоявшему позади него.
— Как давно они помолвлены? С тех пор как вы в первый раз расстались. Но это не настоящая помолвка, Кристина.
Она села на кровать Дрю.
— Со стороны так и не скажешь.
Хайме запустил пальцы в свои черные волосы. Он лишь немногим был похож на Диего — чуть-чуть в форме губ и глаз. Хайме всегда был веселым там, где Диего был серьезным. Но сейчас, измученный и худой, он напоминал угрюмых стильных парней, ошивающихся рядом с кофейнями в «Colonia Roma».
— Я знаю, ты, должно быть, ненавидишь меня, — сказал он. — У тебя есть на это полное право. Ты думаешь, что я хотел, чтобы наша семейная ветвь управляла Институтом, потому что я хотел власти и до тебя мне не было дела. Но дело в том, что у меня были благие намерения.
— Я тебе не верю, — ответила Кристина.
Хайме издал нетерпеливый звук.
— Я не жертвую собой, Тина, — сказал он. — Это к Диего, а не ко мне. Я не хочу проблем для нашей семьи.
Кристина вцепилась в покрывало на кровати.
— Каких проблем?
— Ты же знаешь, что у нас всегда была связь с фейри, — ответил Хайме. — Благодаря этому у тебя есть твой медальон. Но это не все. И до Холодного Мира это не имело значения. Потом наша семья должна была выдать Конклаву все — всю информацию, которой они обладали, все, что фейри когда-либо дарили им.
— Но они этого не сделали, — предположила Кристина.
— Верно, — ответил Хайме. — Они решили, что отношения с хадас им важнее, чем Холодный Мир. — Он медленно пожал плечами. — Есть одна реликвия, силу которой даже я не могу понять. Дирборны и Когорта требуют ее себе, и мы сказали им, что только Розалес может заставить этот предмет работать.
Кристину накрыло осознание и сильный шок.
— Так значит фиктивная помолвка, — сказала он. — нужна была для того, чтобы Зара подумала, что станет частью семьи Розалес.
— Именно, — ответил Хайме. — Диего привязал себя к Когорте. А я… я взял реликвию и убежал. Чтобы Диего мог винить меня, мол мой вредный младший брат выкрал ее и сбежал. Помолвка затянулась, и реликвию они найти не могут.
— И это твой единственный план? — спросила Кристина. — Бесконечная отсрочка?
Хайме нахмурился.
— Я думаю, ты не ценишь того, что я вот уже как несколько месяцев очень отважно нахожусь в бегах, — сказал он. — Очень отважно.
— Мы Нефилимы, Хайме. Это наша работа быть отважными, — ответила Кристина.
— У некоторых из нас это получается лучше, чем у других, — произнес Хайме. — Ладно. Тянуть время — это не единственный наш план. Диего пытается найти слабые места Когорты. А я стараюсь понять, как именно работает эта реликвия.
— Ты не знаешь?
Он помотал головой.
— Я знаю, что она помогает тебе проникнуть в Страну Фейри незамеченным.
— А Когорта хочет проникнуть в Страну Фейри, чтобы начать войну? — предположила Кристина.
— В этом есть смысл, — ответил Хайме. — По крайне мере, для них.
Кристина молча сидела на кровати. На улице пошел дождь. Вода стекала по оконным стеклам. Она вспомнила, как дождь поливал деревья в Боск, и как она сидела там вместе с Хайме и наблюдала, как он пачку за пачкой ел «Dorilocos» и слизывал соль с пальцев. И она вспомнила, как они часами говорили, буквально о всем на свете, о том, что они собираются делать, когда станут парабатаями и когда им можно будет поехать в любую точку мира.
— Куда ты направляешься? — наконец спросила она, стараясь говорить спокойным голосом.
— Этого я тебе сказать не могу. — Он отошел от стола. — Никому не могу. Из меня выходит хороший беглец, Кристина, лишь потому, что я никому не рассказываю, где прячусь.
— Ты не знаешь, так ведь? — сказала она. — Будешь импровизировать.
Он криво ей улыбнулся.
— Ты знаешь меня как облупленного.
— А что Диего? — Голос Кристины предательски дрожал. — Почему он мне об этом не рассказал?
— Люди делают дурацкие вещи, когда они влюблены, — ответил Хайме голосом человека, который никогда не был влюблен. — И тем более я просил его об этом.
— Так почему же ты сейчас мне все это рассказываешь?
— Две причины, — ответил он. — Первая — в Нижнем Мире ходят слухи, что Блэкторны настроились против Когорты. Если дело дойдет до битвы, я хочу в ней участвовать. Отправь мне огненное сообщение. Я приду. — Он говорил с полной серьезностью в голосе. — Вторая — чтобы доставить письмо Диего. Он сказал, что, возможно, ты будешь слишком зла и не захочешь его читать. Но я надеялся, что сейчас… это не так.
Она посмотрела на конверт в своей руке. Его множество раз сгибали и складывали.
— Я прочту его, — тихо ответила она. — Не останешься? Поешь с нами. Ты выглядишь голодным.
Хайме помотал головой.
— Никто не должен знать, что я был здесь, Тина. Поклянись. Поклянись тем, что мы однажды хотели стать парабатаями.