чем в глазах уже не только самого Волжского, но и всех наших соседей. Тем не мене он этого не сделал, и меня очень интересует, почему?
— Этому есть только одно объяснение, — после небольшой паузы ответил Самаров. — Волжский знает или, как минимум, догадывается, что лейтенант Белов действует без приказа, и мы его не контролируем.
— Разве это мешает Волжскому потребовать от вас освободить его сына? Формально Белов — ваш офицер, и перед графом за его действия отвечаете только вы, господин барон, — задумчиво произнес Юрьев, пытаясь сложить в голове цельную картину происходящего из совершенно недостаточного количества случайных фрагментов. — Впрочем, вы, конечно, можете сослаться на невозможность выполнения его требования по причине отсутствия связи с лейтенантом Беловым, но тут нужно учитывать, что такую связь вам могут неожиданно предоставить.
— Видимо, всё-таки не могут, — возразил полковник Павлов. — Иначе Волжский действительно уже попытался бы надавить на Белова через господина барона. У меня есть одна версия, но, к сожалению, это не более чем предположение. Граф не выходит с нами на связь по довольно простой причине — у него просто ещё не сформирована собственная позиция по поводу происходящего. Волжский знает, что ему должна поступить какая-то важная информация, которая может изменить весь расклад, и не хочет вести переговоры до того, как она у него появится.
— Что-то в этом есть, — согласно кивнул Самаров. — Что конкретно вы предлагаете предпринять в такой ситуации?
— Граф сейчас в сомнениях, господин барон. У него имеется к вам личная неприязнь, но Волжский, прежде всего, политик. Об этой неприязни знают или догадываются все его вассалы, наши добрые соседи, и для них расправа над вами без серьезных доказательств попытки мятежа будет выглядеть очень некрасиво. Нет, в грабеже и разделе нашего баронства они с удовольствием поучаствуют, но потом наверняка задумаются, ведь на вашем месте всегда может оказаться любой из них. Поверьте, задумаются они очень крепко, а Волжскому это совершенно не нужно. Ну а раз граф испытывает колебания, нам следует подтолкнуть его к принятию нужного нам решения. Сделать это можно только одним способом — публично продемонстрировать вашу лояльность даже в условиях продолжающейся войны.
— И что я должен сделать? — в голосе барона отчетливо прозвучало непонимание, смешанное с раздражением. — Я ведь даже связаться с графом не могу.
— Этого и не потребуется, — быстро ухватил мысль начальника тайной службы Юрьев. — Мы можем использовать в качестве посредника кого-то из наших соседей. Пока кроме Шваба у нас ни с кем формального состояния войны нет. А лучше привлечь даже не одного, а сразу двоих баронов.
— Спасибо, господин советник, — кивнул полковник. — С вашего позволения, я продолжу. Итак, нужен жест, демонстрирующий вашу лояльность по отношению к сюзерену, и для такого жеста у нас есть всё необходимое. Белов доставил из Каиновой чащи артефакты, собранные в местах падения летательных аппаратов чужих. Очень интересные артефакты, но не более. Сейчас они находятся в Динино. Использовать их для получения значимых преимуществ в войне невозможно, а вот передать их графу в качестве доказательства отсутствия у вас желания устраивать мятеж, будет очень даже полезно. Да, это вряд ли может сыграть роль алиби, но данный шаг будет выглядеть красиво, и что не менее важно, о нем быстро узнают все наши соседи. Надеюсь, это подтолкнет Волжского к принятию нужного нам решения. Война и так уже принесла гораздо больше убытков, чем граф предполагал, давая добро Швабу на начало вторжения. А тут такой прекрасный повод для сворачивания этой авантюры без потери лица.
— Зыбко это всё… — недовольно поморщился Самаров. — Зыбко, но звучит красиво, да и других вариантов у нас как-то пока не просматривается. Действуйте господа. В качестве посредников используем двух наших южных соседей — Быкова и Караева. Они терпеть не могут друг друга, но, по крайней мере, ни один из них не вел скрытых приготовлений к вторжению на нашу территорию. Свяжите меня с ними, я сам проведу необходимые переговоры.
— Думаете это поможет…? — с сомнением произнес Шваб, внимательно рассматривая странные решетчатые двери и непонятные форсунки, торчащие из стен импровизированных шлюзовых камер.
— Вот и проверим, — невозмутимо ответил Пауль. — И, господин барон, прошу вас пока воздержаться от обсуждения вслух того, что вы здесь видите, мы ещё не дошли до условно безопасной зоны.
— Как скажете, — Шваб равнодушно пожал плечами и последовал дальше за начальником своей тайной службы, уверенно ведущим его на нижний ярус подземной тюрьмы, предназначенный для особо опасных и наиболее ценных пленников.
За спиной барона с металлическим лязгом закрылась очередная дверь и раздалось громкое шипение. Шваб обернулся и сквозь зарешеченное окошко увидел, как коридор почти мгновенно заполнился взвесью, состоящей из мельчайших водяных капель, подкрашенных чем-то фиолетово-розовым. В этом колышущемся мареве под низким потолком сводчатого коридора едва заметно шевельнулось что-то небольшое, но явно чужеродное в хаотичном движении вихрящихся воздушных потоков, хорошо видимых из-за перемещающихся вместе с ними ярко подсвеченных водяных капель.
Почти сразу за металлической дверью заплясали вспышки, и по ушам ударили гулкий рокот пулеметной очереди и визг рикошетирующих пуль. Коридор по ту сторону двери затянуло дымом, и больше Шваб ничего рассмотреть не смог.
— Пойдемте, господин барон, — удовлетворенно произнес Пауль. — Думаю, теперь нам точно никто не помешает.
— Что это было? — с трудом справившись с пережитым потрясением, спросил Шваб.
— Пока ничего определенного сказать не могу, но, судя по всему, наша ловушка сработала. Если всё прошло, как задумано, очень скоро мы узнаем, с помощью какого устройства или конструкта за нами пытались шпионить.
Дальше Шваб и начальник его тайной службы шли молча, пока не оказались в одной из камер нижнего яруса. Это помещение, предназначенное ранее для содержания заключенных, теперь преобразилось до неузнаваемости и напоминало комфортабельный рабочий кабинет. Несколько напрягало только полное отсутствие окон.
— Рассказывайте, — требовательно произнес барон. — Я же вижу, что у вас уже имеется готовый план действий.
— Как и всегда, господин барон, — позволил себе лёгкую усмешку Пауль. — Своими силами нам такую операцию не потянуть, поэтому я хочу попросить вашего разрешения на привлечение внешнего специалиста.
— Это ещё что за новости? — не понял Шваб. — Какого специалиста? Где вы планируете его найти?
— Нам нужен сильный морф с очень специфическими способностями, — терпеливо пояснил Пауль. — Есть люди, способные на некотором расстоянии чувствовать конструкты тайкунов или технику кибов. Они не пользуются артефактами чужих. У личных способностей совсем другая природа, о которой мы почти ничего не знаем. Таких морфов немного, но существует и ещё более редкое умение, дающее противоположный эффект. Его обладатель становится незаметным для сканеров кибов и конструктов наблюдения. Естественно, это не абсолютная незаметность. Всё зависит от силы морфа.
— И вы знаете такого человека?
— Да, господин барон, но, боюсь, его услуги будут стоить очень дорого даже по вашим меркам. Впрочем, думаю, мы можем рассчитывать на значительную скидку, — на лице Пауля появилась плотоядная улыбка.
— Кто он? И как вы собираетесь заставить его делать то, что нам нужно?
— Шевалье Оздемир.
— Турок?
— Да, у него есть османские корни.
— Ничего о нем не слышал. Он не из нашего графства?
— Даже не из нашего герцогства.
— Вот как? И что же здесь забыл человек графа Измирского? Или я ошибаюсь, и он прибыл откуда-то из ещё более отдаленных мест?
— Детали ещё выясняются, но уже сейчас ясно, что это шпион, причем очень высокого уровня. А что касается причин его прибытия, так они очевидны — Каинова чаща и наша война, начавшаяся почти сразу после падения аппаратов чужих. Бой в небе наблюдали слишком многие. Странно было бы надеяться, что эта информация не выйдет за границы нашего графства. Скажу больше, я почти уверен, что этот осман — только начало очень неприятной тенденции. Думаю, в ближайшее время стоит ждать и других подобных гостей, в том числе и от нашего герцога, а возможно и из самой столицы.
— Надеюсь, шевалье Оздемир уже сидит в одной из камер нашей тюрьмы? — судя по изменившемуся выражению лица Шваба, услышанное его совершенно не обрадовало.
— Пока нет, господин барон, но к его аресту у меня всё готово. Я намеренно с этим не торопился, желая вскрыть всю связанную с ним агентурную сеть, но теперь обстоятельства изменились. Этот человек нам нужен прямо сейчас.
— И как же вы его выследили при таких-то способностях?
— Уникальные возможности опасны тем, что создают иллюзию неуязвимости, — пожал плечами Пауль. — Шевалье Оздемир умеет становиться невидимым для сканеров кибов и артефактов тайкунов, но только при напряжении всех сил, а поддерживать такое напряжение постоянно просто невозможно, так что от обычных человеческих глаз опытных оперативников моей службы эта способность его не уберегла.
— И вы хотите использовать этого человека, чтобы подобраться к Белову?
— Не столько к Белову, сколько к Виконту Волжскому. Если сын графа не вернется из Каиновой чащи, в его гибели обвинят барона Самарова, и всё остальное уже не будет иметь никакого значения. Впрочем, Сергея Белова тоже полезно устранить — слишком уж много он в последнее время создал нам проблем.
— Если вы хотели получить у меня разрешение на арест шевалье Оздемира, то оно у вас есть, — без колебаний заявил Шваб. — Сейчас нам уже не до дипломатических изысков. Действуйте, Пауль. Выжмите из этого турка всё, что можно. Мне нужно, чтобы он согласился принять участие в операции. Допустимы любые формы воздействия, однако будет лучше, если Оздемир выступит на нашей стороне добровольно. Обещайте ему что угодно, но виконт Волжский не должен вернуться к графу с доказательствами невиновности барона Самарова.