Известие о возвращении в наши края банды Скрома меня, естественно, не радует. Этот бандит совсем не идиот, и наверняка помнит, чем для него и его людей закончилась последняя наша встреча. Он тогда оставил мне записку на трупе довольно сильного морфа по кличке Гарпун, бывшего далеко не последним человеком в его банде. В ней он предлагал мне сделку — я отказываюсь от преследования остатков его ватаги, а он обязуется навсегда покинуть земли барона Самарова. Свое условие договора я выполнил. В тот момент Скром тоже меня не обманул, но теперь что-то заставило его вернуться. Как-то мне не верится, что он сделал это по собственной инициативе.
Делюсь своими соображениями с Шелой, и она с большим энтузиазмом начинает раскручивать эту проблему. Дорога — штука скучная, а упражнять свой заточенный под аналитику мозг для неё одно удовольствие.
— Я понимаю, что лично ты со Скромом не общался, — несколько издалека начинает Шела, — но по его действиям у тебя наверняка сложилось о нем определенное впечатление. Как у него с соображалкой и инстинктом самосохранения?
— И то и другое вполне на уровне. Ну, насколько это вообще возможно для человека, выбравшего грабеж и убийства в качестве основного рода занятий.
— Тогда у нас не так много вариантов. После понесенных бандой потерь Скром наверняка пришел к выводу, что пока ты находишься в землях барона Самарова, соваться туда слишком рискованно. И, судя по всему, этого мнения он придерживался достаточно долго. Во всяком случае, его банда не была замечена на местных трактах перед вторжением армии Шваба. Однако теперь что-то изменилось, и у меня есть только три версии. Первая: Скром получил информацию о том, что ты покинул эти места и в ближайшее время возвращаться сюда не собираешься. Достоверность этих сведений — вопрос отдельный, но нашептать ему такое могли. Вторая, и на мой взгляд более реальная версия — это то, что его либо заставили это сделать, либо обещали очень хорошо заплатить. И третья: он в силу каких-то обстоятельств вдруг почувствовал, что стал намного сильнее, чем при вашей последней встрече, и теперь вполне в состоянии с тобой справиться. На самом деле, я больше всего склоняюсь именно к третьему варианту.
— Пожалуй, соглашусь, хотя я бы не исключал, что действуют одновременно все три причины. Вторую я бы точно не стал отбрасывать.
— Вполне может быть, — не спорит Шела. — Я тоже думаю, что Скром принял это решение не вполне самостоятельно. Кто-то его к этому подтолкнул, и, кажется, я догадываюсь, кто именно.
— Бывший барон Шваб?
— Почти наверняка.
— Его же вроде как отправили в изгнание?
— Вот именно, что вроде как, — в голосе Шелы звучит сарказм. — Мне эта информация с самого начала казалась какой-то странной. Вот представь себя на месте графа Волжского. Что бы ты сделал с человеком, пытавшимся убить твоего сына? В изгнание бы его отправил? Да бред это. В лучшем для Шваба случае, он сидел бы сейчас в подземельях графской тюрьмы и вёл светские беседы с его палачами.
— Считаешь, история с изгнанием — выдумка графа?
— Почти наверняка. Не удивлюсь, если Шваб очень вовремя сбежал, причем, скорее всего, вместе с начальником своей тайной службы и группой верных людей. Мы ведь за ними особо не следили после того, как передали Олега людям графа. Понадеялись, что спецслужбы Казимира Волжского сами сделают всё, что нужно, а они, судя по всему, знатно облажались. Признавать, что вассал, устроивший покушение на его сына, ушел от возмездия — это для графа потеря авторитета. Вот и придумали версию с изгнанием. И этим же подали сигнал Швабу — сиди в той норе, куда забился, и будешь жив. Только, похоже, бывший барон предупреждению не внял.
— Если ты права, и Шваб действительно сбежал, то, вполне вероятно, он и казну с собой прихватил, а значит, у него есть чем заплатить Скрому.
— Начальник тайной службы Шваба — очень неглупый человек. Думаю, пути отхода и несколько схронов с запасами он подготовил заранее, так что на какое-то время наш фальшивый изгнанник будет обеспечен всем необходимым, — дополняет мое предположение Шела.
— Всё это действительно вполне правдоподобно, но совершенно не объясняет, зачем Швабу понадобилось отправлять сюда банду Скрома. Если, конечно, за этим действительно стоит бывший барон.
— Ну, я не думаю, что выяснить это будет так уж сложно, — с показным равнодушием пожимает плечами Шела.
— И как ты предлагаешь это сделать?
— Самым простым из возможных способов — спросить у Скрома.
— А почему не сразу у Шваба? — улыбаюсь я, глядя на совершенно серьезное лицо Шелы.
— Беглого барона слишком хлопотно искать, — отвечает она, сосредоточенно глядя на дорогу. — Он сейчас отсиживается в какой-то норе, и где она находится, мы не знаем, а количество дронов-разведчиков у нас ограничено. Скрома найти проще. Вряд ли он со своей бандой далеко отходит от тракта. А вот через него вполне можно выйти уже и на Шваба. Я сейчас свяжусь с базой, и при некоторой удаче к вечеру мы будем знать, где бродит этот бандит. Заодно послушаем и о чем он беседует с подельниками. Не уверена, что это полностью прояснит ситуацию, но думаю, многое станет понятнее.
Герцогу Петру Клещееву нравился вид на покрытый снегом город, и обдумывая свои дальнейшие планы, он стоял у окна рабочего кабинета, наблюдая за полетом редких снежинок.
— Ваша светлость, прибыл генерал Ильвес, — с поклоном доложил мажордом, оторвав герцога от созерцания зимнего пейзажа.
— Проси.
Аллана Ильвеса Петр уважал. Этот уже немолодой генерал служил ещё его отцу, и после его смерти согласился возглавить тайную службу герцога Клещеева, хотя мог бы остаться и при дворе императора.
— Добрый день, ваша светлость, — почтительно поздоровался генерал, обозначив требуемый этикетом поклон.
— Рад вас видеть, Аллан, — герцог сделал шаг навстречу посетителю и жестом указал ему на одно из кресел у камина, а сам опустился в соседнее. — Надеюсь, вы пришли с хорошими новостями?
— Это с какой стороны посмотреть, ваша светлость, — неопределенно ответил генерал. — Но новости интересные, это несомненно. На нас вышел человек барона Шваба. Бывшего барона. Граф Волжский, как вы помните, лишил его титула и отправил в изгнание.
— Изгнание? — чуть изогнул бровь герцог.
— Шваб оказался слишком проворным и очень вовремя исчез со сцены, — на лице Ильвеса появилась легкая усмешка. — Так что изгнание — это чистая формальность.
— И что этому беглецу нужно от меня?
— Очевидно, он рассчитывает, что вы поможете ему вернуть титул и земли.
— Кто он мне, чтобы я грубо вмешивался в дела своего вассала графа Волжского? Для этого нужна очень серьезная причина. К тому же, как я понимаю, Волжский в своем праве, ведь Шваб организовал покушение на его сына. Пусть радуется, что жив остался.
— Вы правы, ваша светлость, но человек от бывшего барона пришел к нам не с пустыми руками, и я полагаю, что Шваб всё же может быть нам полезен.
— Что он предлагает?
— Информацию и плотную сеть местной агентуры, включая подконтрольные ему ватаги лихих людей. Шваб намеревался прибрать к рукам изрядный кусок земель барона Самарова, и обстоятельно готовился к этому многие годы.
— Бандитский барон? — презрительно усмехнулся герцог. — Зачем он нам?
— Ваша светлость, вас ведь очень заинтересовала идея виконта Волжского, связанная с возвратом контроля над утерянными землями. Этот план держится в строгом секрете, и мой агент в свите графа смог выяснить далеко не все подробности. Не подлежит сомнению лишь то, что Казимир Волжский и его сын верят в успех этого мероприятия, а интуиции графа стоит доверять. Он ни разу не был замечен в поддержке бесперспективных проектов.
— А Шваб-то какое к этому имеет отношение?
— Видите ли, ваша светлость, в этом деле есть ряд важных нюансов. Имеется пока не до конца проверенная информация, что план расчистки Каиновой чащи и Змеиного леса предложил не виконт Волжский, а некто Сергей Белов. Ещё совсем недавно он был простолюдином и обычным охотником, но пару месяцев назад стал сначала рядовым оперативником, а потом и лейтенантом тайной службы барона Самарова. А теперь граф Волжский своим решением даровал ему личное ненаследуемое дворянство. Судя по всему, именно этот человек сыграл далеко не последнюю роль во всей истории с вторжением армии Шваба в земли барона Самарова, и он же является главным организатором и непосредственным исполнителем в проекте по возврату контроля над утерянными землями.
— Я уже слышал от вас фамилию Белов, — кивнул герцог.
— Да, ваша светлость, я упоминал о нем, как об участнике рейда Олега Волжского в Каинову чащу, но тогда моей службе не были известны многие подробности, и значительную часть из них рассказал нам именно представитель беглого барона Шваба. Естественно, это только затравка, некий крючок, необходимый, чтобы нас заинтересовать. Шваб, безусловно, знает о шевалье Белове намного больше, и эта информация может нам очень пригодиться.
— И вы уже знаете, как её можно использовать, генерал?
— Это будет зависеть от того, что именно нам расскажет Шваб, но думаю, нам следует любыми средствами заполучить этого Белова и заставить его работать на нас, а не на семью Волжских. Если проект с расчисткой утерянных земель окажется не пустышкой, Казимир Волжский немедленно даст Белову титул и сделает его своим вассалом. А феод Белов получит из тех же земель, над которыми сможет установить контроль. Как только это случится, выкинуть графа Волжского из цепочки посредников мы уже не сможем. Принцип «вассал моего вассала — не мой вассал» никто пока не отменял, так что Волжским будет уходить львиная доля прибыли от всего этого предприятия.
— Хорошо, Аллан, начинайте игру с беглым бароном. Что ему пообещать, вам виднее, но выход на Белова мы должны получить как можно быстрее. Сейчас время работает против нас, так что выжмите из Шваба всё, что он знает и все ресурсы, которые он может нам предоставить, включая агентурную сеть и связи с местным криминалом. А что делать с самим бывшим бароном, решим позже. В этом вопросе я вам полностью доверяю.