— Мы готовы оказать вам любое содействие, — мгновенно реагирует Павлов.
— Доставьте меня как можно быстрее до нашего броневика.
— Следуйте за мной, госпожа лейтенант, — вместо полковника отвечает Юрьев, и его голос не обещает стрелку ничего хорошего.
Я вижу, что снайпер ещё жив. Ему повезло, и ни одна моя пуля в него не попала. Этого, впрочем, и следовало ожидать. Тем не менее, самочувствие стрелку мой ответный огонь явно изрядно подпортил. Во всяком случае, двигается его отметка довольно медленно и неуверенно. Сейчас, правда, мне пока не до него — нужно заканчивать со Слуцким.
Меняю магазин и обхожу камень, с которым так неудачно для себя встретился мой оппонент. Что интересно, Станислав Слуцкий в сознании, но явно находится на грани нокаута. Его лицо залито кровью, правая рука вывернута под неестественным углом, однако в левой он с трудом удерживает тяжелый револьвер, изо всех сил пытаясь навести его на меня. Мало того, что у него это чисто физически плохо получается, так он еще и видит меня, как размытую тень, несмотря на сверхкороткую дистанцию.
Грохочет выстрел, и пуля пролетает в метре от моего правого плеча. Слуцкий находит в себе силы изменить прицел, но выстрелить второй раз я ему не даю. Ударом ноги выбиваю револьвер из дрожащей руки противника, снимаю маскировку и навожу ствол Вала точно на переносицу противника.
— Семья выкупит мою жизнь, — хрипит Слуцкий, однако в его глазах нет страха. В них пылает только ненависть, и я вижу, что на самом деле он и не думает признавать свое поражение, а его слова — не более чем уловка, призванная меня отвлечь.
Зрачки Слуцкого начинают быстро расширяться, а в уголках рта появляется пена странного зеленоватого цвета. Я сразу вспоминаю выпитую им перед началом поединка жидкость. Наверное, всё-таки некий стимулятор, усиливающий способности к ментальной магии.
— Сергей, не верь ему! — предупреждает Тапар, но я и сам понимаю, что мой противник уже сделал свой выбор.
Я знаю, что сейчас произойдет, и изменить уже ничего не могу. Да и не хочу, если уж говорить честно. Оставлять в живых такого опасного врага — большая ошибка, но будет лучше, если первый шаг сделаю не я. Так моей совести будет спокойнее.
Слуцкий уже готов к нанесению нового ментального удара, и как только чувство опасности вцепляется когтями в мой мозг, я тяну на себя спусковой крючок. Вал тихо шелестит автоматикой перезарядки, а в голове противника появляется непредусмотренное природой отверстие.
Продолжаю стоять на месте, ожидая прибытия секундантов. Я понимаю, что со стороны концовка нашего поединка выглядела хладнокровным убийством лишенного способности защищаться противника. Никто ведь не знает, что промедли я ещё хотя бы секунду, и Слуцкий нанес бы по мне сфокусированный ментальный удар. Впрочем, по дуэльному кодексу я был в своем праве. Семья Слуцких, конечно, не будет в восторге от моего поступка, но надеюсь, увиденное послужит уроком для других желающих свести со мной счеты.
На полигоне довольно долго никто не появляется. Видимо, секунданты и зрители опасаются стрелявшего в меня снайпера. Это вполне разумно, ведь они не знают, уничтожил ли я стрелка ответным огнем. Минут через десять мимо полигона ревя двигателем проносится наш бронетранспортер. На его броне я вижу отряд из шести стражников с автоматическим оружием, в тяжелых бронежилетах и кевларовых шлемах.
Снайпер за это время успевает уковылять всего метров на двести от своей изначальной позиции. Ранение в ногу крупным и острым деревянным обломком не способствует быстрому перемещению. Да и контузию он, похоже, получил достаточно серьезную. Упускать стрелка нельзя, а то вдруг Слуцкие попытаются вывернуть ситуацию так, будто это я нанял его для убийства своего противника во время дуэли. Так себе версия, конечно, но хотелось бы исключить даже саму возможность возникновения каких-либо подозрений в мой адрес.
Броневик вламывается в кустарник и, легко подминая растительность, взбирается на возвышенность. Перед самой вершиной он замедляет ход, и десант спрыгивает с брони. Боевая машина выкатывается на плоскую верхушку холма и останавливается. Через десяток секунд несколько раз коротко рявкает тридцатимиллиметровая пушка. Взрывы впереди и по обе стороны от стрелка наглядно объясняют беглецу, что его отлично видят, и следующий выстрел станет для него последним. Снайпер останавливается и тяжело опускается на землю, ожидая прибытия пеших преследователей. Винтовку он давно потерял, а теперь отбрасывает в сторону и небольшой револьвер — последнее оставшееся у него оружие. На пощаду стрелок вряд ли рассчитывает, но умирать прямо здесь и сейчас он не хочет.
Через пятнадцать минут Шела и стражники возвращаются к трибунам. Секунданты и зрители к этому моменту уже покидают свои укрытия и втягиваются на территорию полигона. Ни у кого не спрашивая разрешения, Шела загоняет броневик прямо на площадку для дуэлей. Восьмиколесная боевая машина бодро подкатывает прямо к нам, и к тому моменту, как вокруг меня и тела Слуцкого начинает собираться толпа, пленный уже стоит на коленях, удерживаемый лейтенантом Вировой за воротник куртки, и готов к немедленной даче показаний. В его глазах я вижу характерный блеск. Шела времени зря не теряла, и побуждающий к откровенности препарат уже бурлит в крови стрелка.
Толпа бурно обсуждает нашу схватку, но голоса быстро стихают, когда к нам подходит окруженный свитой и стражниками Самаров.
— Хасан Ибрагимов, — подсказывает барону полковник Павлов, указывая на задержанного стрелка. — Известная личность. Петля по его шее уже давно скучает. Не последний человек в криминальной среде. Входит в группировку Уильяма Кёлера.
— Кто тебя послал? — с брезгливостью глядя на стрелка, спрашивает барон, явно не рассчитывая получить ответ.
— Уильям, — неожиданно легко сдает своего босса Ибрагимов.
— Что он тебе приказал?
— Убить шевалье Белова во время дуэли. Желательно таким образом, чтобы все решили, что меня наняла семья Слуцких.
— А это не так?
— Нет. После гибели Руслана Слуцкого наши отношения с его родственниками обострились. Они отказались платить по его долгам. Моё задание имело сразу две цели. Первая — отомстить Белову за гибель множества наших людей, и вторая — подставить Слуцких. Уильям считал, что столь серьезный удар по репутации сделает их сговорчивее.
— Почему послали именно тебя? — барон явно слегка озадачен откровенностью снайпера. — Исполнителя попроще не нашлось?
— Я морф. У обычного стрелка попасть в шевалье Белова не было бы никаких шансов. Он бы его просто не увидел. Даже я стрелял почти вслепую, несмотря на использование очень дорогого артефакта проникающего зрения.
— Все слышали его слова? — барон обводит взглядом толпу, иногда чуть задерживая его на отдельных лицах.
Толпа согласно гудит.
— Шевалье Белов, у вас есть претензии к семье Слуцких по поводу инцидента со снайпером?
— Никаких. Меня вполне устраивает результат дуэли.
— Секунданты шевалье Станислава Слуцкого, у вас есть претензии к шевалье Белову?
— Нет, — после небольшой паузы один за другим отвечают оба приятеля убитого.
— Почему он застрелил Станислава? — раздается из толпы визгливый женский крик. — Наша семья могла бы заплатить выкуп, а он даже не дал нам этого шанса!
— Главное оружие Слуцкого — ментальный удар, — громко и отчетливо произносит Хасан Ибрагимов, всё ещё находящийся под действием развязывающего языки препарата. — Это секрет вашей семьи, но не все умеют хранить секреты, особенно по пьяни. Если бы Белов не застрелил Слуцкого, в следующую секунду ваш родственник выжег бы ему мозг.
На полигоне устанавливается напряженная тишина. Постепенно все взгляды сходятся на бароне Самарове. Именно от него толпа ждет окончательного решения.
— Поединок окончен, — мрачно глядя на снайпера, произносит барон. — Победил шевалье Белов. Всё имущество проигравшего переходит в собственность победителя. Полковник, проследите за тем, чтобы необходимые формальности были соблюдены надлежащим образом.
— Всенепременно, господин барон, — слегка наклоняет голову в вежливом поклоне Павлов, совершенно не скрывающий своего удовлетворения результатом дуэли.
Силин собрал своих людей в штабной палатке, чтобы обсудить новости, только что поступившие из Свислова. Объект их охоты вновь проявил себя с неожиданной стороны, и это могло внести коррективы в уже разработанные планы.
— Агент Пауля сообщает, что вчера дуэльный боец одной из аристократических семей баронства Самарова вызвал шевалье Белова на поединок, — без всякого предисловия сообщил Силин, — Условия самые жесткие — схватка до смерти одного из противников и переход имущества проигравшего победителю. Дуэль состоялась сегодня днём.
— Надеюсь, наше задание не потеряло смысл в связи с безвременной кончиной главного фигуранта? — осторожно уточнил Степнин, самый молодой морф из приглашенных на совещание.
— Не потеряло, иначе я бы с этого и начал, — ответил Силин, не скрывая недовольства тем, что его перебили. — Белов победил и стал заметно богаче, чем был раньше. Намного богаче, но это для нас не столь уж важно. Хуже всего то, что, судя по всему, мы противника сильно недооценили. Станислав Слуцкий, вызвавший его на дуэль, был опытным бойцом, победившим уже далеко не в одном поединке. Его секретным оружием являлся мощный ментальный удар, но против Белова этот козырь не сработал.
— Как он защитился?
— Неизвестно. Агент не смог выяснить такие подробности. Зато он рассказал, что прямо во время поединка Белова пытался застрелить некий снайпер, стрелявший в него из-за границ полигона с хорошо выбранной позиции.
— Стрелок промахнулся?
— Да. Причем, несколько раз подряд. А потом он был обстрелян в ответ Беловым, получил ранения, и его захватила лейтенант Вирова при некотором содействии местной стражи.
— Может наоборот? — демонстративно изогнул бровь молодой морф. — Стражники осуществили захват, а она рядом постояла?