Стационарные огневые точки, сканерные посты и входы в бункеры накрывает море огня. Силовая защита успевает активироваться, но хватает её очень ненадолго. Вычислитель укрепрайона даже не может толком собрать информацию о нападающих, не говоря уже о принятии адекватного решения по организации противодействия.
Единственный ответный ракетно-артиллерийский залп противника приходится по фантомам, которые успели засветиться на его сканерах. Посреди болота встают огромные султаны грязной воды, смешанной с разорванной в клочья бурой растительностью и тоннами донного ила, а в следующую секунду под ударами модифицированных снарядов разлетаются бесформенными лоскутами остатки силовых щитов, и накачанные энергией тайкунов боеприпасы начинают вгрызаться в пластобетон и броню бункеров укрепрайона. Все цели разведаны заранее и теперь они планомерно уничтожаются в порядке убывания приоритетности.
Противник мгновенно слепнет и глохнет. Его защитные сооружения намного крепче, чем валун на краю лесной поляны, разнесенный на куски во время нашего первого эксперимента с трофейной пушкой, но модифицированные снаряды всё равно наносят им критические повреждения, и первыми попадают под раздачу внешние эффекторы сканеров. Бронеколпаки огневых точек и позиций ракетных батарей держатся чуть дольше, вот только это уже ни на что не влияет — целей они всё равно не видят.
Огонь прекращается резко и внезапно. В воздухе висят облака дыма, какой-то трухи и водяной пыли.
— Все запланированные цели уничтожены или выведены из строя, — сообщает Ло, сверяясь с докладом вычислителя. — Ждем реакции соседних укрепрайонов.
На самом деле, это самый зыбкий пункт в моем плане. Если сейчас на нас разом набросятся все твари Змеиного леса, на время позабыв о своей непримиримой вражде перед лицом новой угрозы, унести отсюда ноги нам будет очень непросто. Крайне неприятная перспектива, но я практически уверен, что этого не произойдет. Здесь ведь всё, как в моей любимой Книге джунглей — каждый сам за себя. Слабого — бей, сильного — не трогай, если непосредственно тебе он не угрожает. И чем враг сильнее, тем осторожнее нужно себя с ним вести, чтобы случайно не спровоцировать его на агрессию. Третий постулат. Он, конечно, нигде и никем не записан, а существует только в моем воображении, но я верю, что он вполне реален, и искусственные мозги укрепрайонов утерянных земель будут руководствоваться именно им.
Я жду докладов о стартах ракет и артиллерийских залпах, но секунды идут, а вокруг царит напряженная тишина.
— Наблюдаю четыре воздушные цели, — сообщает Кан.
— Пять целей, коллега, — поправляет инженера Тапар. — Два дрона разведчика и три голема. Летят медленно и с разных направлений. К зоне проведения операции приближаются по сужающимся спиралям.
— Похоже, наша атака произвела очень серьезное впечатление на здешних обитателей, — комментирует слова Тапара Шела. — С нами явно опасаются связываться.
— Как ведут себя наши непрошенные гости на холме? — меня всё ещё напрягают прокравшиеся вслед за нами шпионы, хотя теперь, когда стало понятно, где именно они находятся, мое чувство опасности изрядно поутихло.
— Сидят на месте и не дергаются, — отвечает Ло. — Думаю, они уже десять раз пожалели, что притащились сюда за вами.
— Один из воздушных разведчиков противника в зоне поражения, — докладывает Кан, подсвечивая на тактической голограмме осторожно приближающегося к нам летающего голема.
Для стрельбы по воздушным целям я изначально планировал использовать ремонтного робота, вооруженного скорострельным пулеметом, но в сложившейся ситуации стоит уничтожить самого смелого разведчика как можно более показательно.
— Ло, пусть стреляет Крокодил — это будет намного эффектнее. Одиночным.
— Цель захвачена и сопровождается, — отвечает десантница, и судя по её голосу, она со мной полностью согласна. — Можешь отдавать роботу приказ.
Ждать дальше нет смысла. Я плавно тяну за шнур, и трофейная пушка на спине Крокодила посылает в цель одиночный снаряд. На дистанции около двух километров между выстрелом и попаданием проходят десятые доли секунды. На месте летающего голема бесшумно вспухает яркий огненный шар, а потом на нас накатывает грохот взрыва.
— Уцелевшие разведчики меняют курс, — сообщает Тапар. — Судя по всему, возвращаются в укрепрайоны, из которых взлетели.
Я дожидаюсь, когда последний воздушный разведчик противника исчезает за краем тактической голограммы и перевожу взгляд на Шелу.
— Ну что, пойдем выяснять, кого занесло к нам в гости?
Когда отряд поднялся на невысокий холм, Краев подал знак, чтобы все медленно опустились на землю и не шевелились. Какое-то время они лежали неподвижно, хотя вокруг не было заметно ничего подозрительного.
— Что случилось? — едва слышно спросил Силин.
— Резко возросло давление на сферу скрытности, но потом вроде отпустило, — пояснил Краев — Как будто лучом прожектора ночью по лицу прошлись.
— Маскировка устояла?
— Вроде да. Я бы почувствовал, если бы сфера скрытности дала трещину, да и со стороны Белова и его спутницы уже была бы какая-то реакция.
— Не обяза… — начал Силин, но замолк на полуслове, увидев, как сморщился от напряжения собеседник.
— Опять… — секунд через десять пояснил Краев. — Белов явно что-то заподозрил. Нас, похоже, целенаправленно ищут. Я чувствую поток внимания. Оно то усиливается, то слегка ослабевает, а тут ещё этот луч… От него очень трудно заслониться. Если бы мне не помогали наши техники с их маскировочными полями и ваши со Степниным амулеты, я бы точно не справился.
— Ждем здесь, дальше иди опасно, — озвучил свое решение Силин. — Где сейчас наши объекты?
— Я их потерял, — не скрывая досады, признался Степнин. — Похоже, они перестали перемещаться или их от нас что-то заслоняет. Впереди болото, а за ним ничего не разобрать. Похоже, там обычный лес. Думаю, Белов и Вирова где-то недалеко, на этом берегу.
— На наших картах местность за болотом помечена, как опасная, но что именно там находится, неизвестно. Может это и есть их цель? — предположил один из техников.
— Остаемся на месте, — повторил свой приказ Силин. — Рано или поздно Белов как-то себя проявит. Надеюсь, мы сможем рассмотреть отсюда хоть что-то.
Командир отряда хотел сказать что-то ещё, но его перебил Степнин.
— Шагающие танки кибов! — в сдавленном шепоте молодого морфа прозвучал неподдельный страх.
— Что?! — не поверил Силин, однако уточнить уже ничего не успел.
Сначала лес за болотом превратился в стену огня и взрывов, а спустя пару секунд болото вздыбилось, выбрасывая в небо огромные массы воды и грязи. На вершину холма тяжелой волной накатил гул и грохот, а над головами вжавшихся в землю оперативников Силина прошла ударная волна, сшибая с деревьев сухие ветки и забрасывая людей прелыми листьями.
Закончилось всё так же внезапно, как и началось. Какое-то время во взбудораженном взрывами зимнем лесу стояла звенящая тишина, нарушаемая только тихим шорохом падающих на землю сломанных веток и поднятой в воздух прелой листвы. Чуть позже довольно далеко в небе что-то ярко вспыхнуло и до земли докатился грохот ещё одного взрыва.
— Нужно уходить, командир, — негромко произнес старший из техников. — Всё что могли, мы уже увидели, а больше нам ловить здесь нечего. После всего этого о захвате Белова даже думать бессмысленно.
— У нас приказ, сержант, — процедил сквозь зубы Краев, недовольно покосившись на Силина, который никак не отреагировал на слова подчиненного.
— Если попытаемся его выполнить — просто останемся здесь в виде шести обугленных скелетов, — жестко ответил техник, расценив молчание командира, как согласие со своей точкой зрения. — А так мы хотя бы информацию доставим о том, что видели.
— Поздно уходить. Раньше надо было об этом думать, — наконец ответил Силин. У него тоже имелись личные способности, и хотя чувство опасности было далеко не самой продвинутой из них, сейчас оно однозначно подсказывало, что оставаться на месте гораздо полезнее для здоровья, чем пытаться куда-то идти. — Степнин, где противник?
— Где-то у края болота, — успел ответить морф, а в следующую секунду земля тяжко ударила Силина в грудь и вокруг холма, на плоской вершине которого прятался его отряд, начался локальный армагеддон.
Справа, слева, впереди и сзади ярко вспыхивали рвущие землю и деревья огненные шары. Ударные волны ломали и расщепляли стволы. Некоторые обломки вспыхивали прямо в воздухе и летели по совершенно непредсказуемым траекториям. Силин собрал в кулак всю волю и направил невидимый поток силы в висевший на его груди многоугольный артефакт.
Всю группу накрыл слабо светящийся купол силовой защиты, от которого бессильно отскакивали камни и дымящиеся деревянные обломки, но командир отряда прекрасно понимал, что пока щит не принял на себя ни одного прямого попадания того страшного оружия, которое сначала сравняло с землей некую цель на противоположном берегу болота, а теперь било по подножью холма кольцом вокруг их позиции.
Огненный смерч бушевал не больше нескольких секунд, а потом опять всё стихло, но окружающая местность изменилась до неузнаваемости. Леса вокруг холма больше не было. Отряд Силина окружала широкая дымящаяся полоса изрытой воронками земли, как будто здесь только что упал крупный метеорит, причем точка его встречи с поверхностью находилась как раз там, где сейчас вжимались в землю он сам и его люди. Вот только именно этот эпицентр почему-то всё-таки уцелел, и Силин точно знал, что установленная им защита тут совершенно ни при чём. Она бы не выдержала и одного такого удара, каким в изобилии подверглись ближайшие окрестности. Означать это могло только одно, и, судя по всему, смысл произошедшего уже дошел и до остальных членов отряда.
— Снять маскировку, — приказал Силин, поднимаясь во весь рост. — Всё оружие и снаряжение — на землю. Мы сдаемся. Это мое решение, мне за него и отвечать. Попытаемся договориться с Беловым. Получится — хорошо. Нет — значит нет.