— Даже я, живущий последние годы в другой стране, знаю, что некоторые банды приручают крыс, а также умеют натравливать диких на своих недругов. Это раз, — спокойно проговорил я, давя всмятку каблуком мизинец вновь заворочавшегося комиссара. Подождав, пока он прекратит выть, продолжил, — Хотите знать, что на втором месте? Лишь то, что никто из нашего сопровождения не оказался рядом, когда я отступил. Всё ваше хваленое сопровождение оказалось в крысиных животах. Вот цена вашему слову.
Генерал Йоганн Черрс облажался. Его протесты о «невозможности» не стоили и ломаного гроша, так как подзащитный, в отличие от его команды, сидел живым и здоровым перед ним, умудрившись еще, к тому же, и уберечь жену. Он это знал, и я это знал. А вот что нужно сделать, чтобы его личный провал не стал его личным концом, он не знал, от того и нервничал сверх всякой меры, бросаясь из крайности в крайность и слишком часто используя слово «невозможно».
— Где Тени, генерал? — продолжал я давить пыхтящего крепыша, — Где дети Крови, что полопали бы этих крыс как шарики до того, как они покинули бы канализацию? Где хоть один пророк, который бы предугадал мину?
Я был зол, но тщательно это скрывал, вовсю подозревая, что мои мыслительные возможности до сих пор снижены из-за регенерационного элексира. Только им можно было объяснить демонову уйму тактических и стратегических ошибок и недочетов, что я совершил, вырываясь из западни. Кроме того, стонущее тело комиссара полиции было не всегда там, куда я его сейчас определил. Когда нас с Рейко привезли в участок, это обреченное тело крайне грубым образом настаивало, чтобы меня с женой разлучили. С применением силы, разумеется. Я слегка сорвался, голыми руками искалечив дородных бобби, немного обработал самого комиссара, но затем прервался, когда появился генерал.
И это существо сейчас всеми силами напрашивалось в ту же позу, что и продажный комиссар, из которого еще предстояло выбить множество интересных сведений. Здесь, в цивилизованном мире, полиция знает, как нужно относиться к просьбам аристократов. Ни о каком прогибе речи не идет, но попытка разделить супругов по камерам? Это за гранью. Далеко за гранью. Как и приказ разоружиться. Кому мне тут сдать оружие?!
— По-прежнему жду ответа, — напомнил я пыхтящему англичанину.
— Я не обязан перед вами отчитываться! — тут же вспыхнул он, резко разворачиваясь ко мне и набычиваясь.
— Тогда вас ждет судьба Теннора, — решил я, вставая с комиссара. Мужик попался бодрый, волевой, так что шанс, что он догадается откусить себе язык или разбить голову о стену, пока я ломаю генерала, был довольно низок.
Разберусь с обоими, а затем что-нибудь придумаю с их доставкой во дворец. Король будет в страшном «восторге», но увы, зеркала у меня здесь нет. Так, сколько костей нужно сломать среднему человеку средней плотности, чтобы в багажник эфиромобиля поместилось две штуки?
Впрочем, единственное, что я успел, так это вздёрнуть генерала за горло в воздух, чтобы не пришлось нагибаться для дробления его коленной чашечки. Генерал истошно захрипел, содрогаясь в конвульсиях, и я уже подумывал уронить его на не очень чистый пол, как внезапно сзади раздалось смутно знакомым голосом:
— Алистер, не убивайте его!
За моей спиной из темного угла, куда не доставали лучи лампы, выходил молодой человек, чьи черты лица слегка плыли. По его коже, темному костюму и белой сорочке медленно перемещались темные пятна, большая часть которых напоминала овалы. Узнал я его не по лицу и даже не по одежде, а по характерному жесту разведенных рук, протянутых вперед ладонями ко мне.
— Сэр Авис Грейшейд, — поздоровался я с потомком Генриха Грейшейда, Лорда Теней, — Чем обязан?
— Еле успел, — то ли сообщил, то ли пожаловался молодой человек, — Вас настоятельно просят не вредить присутствующему здесь генералу Черрсу. И комиссару Теннору, если он еще жив. А он жив? Жив. Отлично!
От ног молодого человека кобрами метнулись, удлиняясь, две узкие тени. Одна коснулась генерала, вторая комиссара и, через несколько секунд, они обмякли, теряя сознание.
— Мне нужны ответы, — хмуро сказал я, прекрасно понимая, от чего имени может действовать правнук Лорда. Мы уже встречались с Ависом, когда тот выдернул меня на заседание, обозванное «Сбором Свидетелей», причем сделав это в весьма категоричной манере. Не по своей воле. Стоящий передо мной с безоружной, хоть и плывущей улыбкой член нашей маленькой клики Древних играл роль эдакого смертоносного Гермеса, выныривающего из теней там, где будет угодно его прадеду, но гораздо чаще, Дикурию Октопулусу.
— Безусловно, — серьезно кивнул Авис, — Но для начала позвольте вас транспортировать в безопасное место? Снаружи уже готовят штурм.
— Сейчас позову жену, — кивнул я. Рейко сидела в самой дальней комнате, закутке без окон и с одной дверью, на расстоянии достаточном, чтобы я, в самом крайнем из случаев, мог активировать Тишину.
— И, если можно, — донеслось мне в спину, — возьмите на себя труд захватить с собой этих двух мистеров. Я гораздо слабее вас физически, лорд Эмберхарт.
Измерение Теней — место опасное и густонаселенное. Попасть в него совсем несложно, даже будучи обычным человеком. Особенно здесь, в Лондоне, где стоит сделать лишь шаг, чтобы очутиться в его теневом двойнике, натуральной столице всего плана. Другой вопрос, что сделавший этот шаг назад может и не вернуться. Скорее всего не вернется. Даже я, владеющий необходимыми для перемещения навыками, оставлял для себя и Рейко шаг в Тень на самый крайний случай.
Правда, опасность становится равной нулю, когда вас сопровождает член правящей фамилии. Ну, хотя бы потому, что вы не перемещаетесь ножками, а превратившись в нечто вроде тонкой струи черного тумана, с бешеной скоростью несетесь туда, куда угодно одному из Грейшейдов, контролирующему Тени поблизости. Ощущения, правда, от того, что ты себя чувствуешь вращающейся струей черного тумана, что с безумной скоростью проносится по миру вечных сумерек, не очень хорошие. Особенно если ты совершенно к подобному не готовая 17-летняя беременная японка с врожденной вспыльчивостью и силой полубога.
— Я хочу его убить!! — лютовала Рейко, стараясь добраться до смущенно улыбающегося Ависа, которого я закрывал собственной грудью, стоя перед женой на коленях, — Алистер! Он правнук, да? У барона должно быть много правнуков!! Пусти меня!!
— Не спеши, золотце моё, — увещевал её я, — Сэр Грейшейд не виноват. Он просто посланник. А вот кто нас подставил, чтобы взять генерала, мы сейчас узнаем. Узнаем же, да, сэр Грейшейд?
Авис охотно кивал, приглашая нас жестами и словами в стоящий неподалеку дом, испуганно обещая ответы, кофе, ласку и защиту. Бесить японку он определенно не хотел, а я, глядя на свирепую как росомаха жену, подумал, что планы нужно ускорять. Если у Рейко не выдержат нервы от наших приключений, то грустно станет всем, кто окажется поблизости. Ненадолго, так как её молнии неотличимы от естественных. Испепелит все и всех, а затем будет плакать, если попутно пришибет кого-нибудь нужного. Например, меня.
Особняк, принявший нас в свои теплые и светлые недра, ничем не отличался от сотен таких же, разбросанных на охраняемых территориях угодий, куда не допускались посторонние. Двухэтажное здание, четырехметровые потолки, немолодой, но полный достоинства паркет, выдержавший на своем веку всякое. И… полное отсутствие кого-либо живого.
— То есть, мне тащить их дальше, — сумрачно сказал я сам себе, неся двух слегка искалеченных мерзавцев следом за идущим впереди Ависом.
— Сюда, лорд Эмберхарт, — учтиво приоткрыл перед нами дверь Грейшейд, — Вас давно ждут.
Пройдя в кабинет, я остановился, обведя тяжелым взглядом всех присутствующих, ожидаемо пялящихся в ответ, а затем развел руки в пародии на раскрытые объятия. Пальцы разжались, сбрасывая двух беспамятных англичан на пол, а я произнёс самым ядовитым тоном:
— Господа, моя радость от вашего лицезрения готова поспорить лишь с моим удивлением!
В чем особенность сладко-горького вкуса власти и денег? Почему от них практически невозможно отказаться? В способности оказывать большее влияние на детерминированный хаос вокруг. Мужчина, которому не нужно думать, что завтра будут есть его дети, где они с семьей будут жить, и где взять средства на нужные вещи — это довольный мужчина. Ему незачем думать о досадных мелочах, он способен парить своим разумом куда выше и свободнее, чем те, кто погряз в быте и нужде. А еще его не так просто швырнуть на колени одним или парой ударов судьбы или недоброжелателей. Чтобы сохранить и преумножить богатство, чтобы избежать искушений злоупотребления властью, нужен еще и контроль. Аристократы похожи на стоящих на плотах людей в то время, как остальные барахтаются в реке жизни, пытаясь отыскать наиболее комфортное для себя течение.
Обратная сторона медали в том, что мы слишком привыкаем контролировать всё вокруг. Привыкаем, что с нами считаются, что наши интересы учтены изначально, что мы — величина, которую нельзя игнорировать. Точно также попался мой отец, искренне считавший, что демоны Ада не могут его подвести или использовать не конвенционным образом, потому как сотрудничество между ними и Эмберхартами тянется сквозь тысячелетия. Надо будет ему открыть глаза перед его смертью. Скорее всего, осознание, что он был чужой пешкой, специально подготовленной всего лишь для одного хода, будет для него наихудшим концом. Только вот, вижу, что и меня участь сия не миновала.
— Как я рад здесь, в тьме чужой страны, наполненной опасностями и предательством, встретить своего личного поверенного! — оскалился я, глядя на лысеющего молодого японца самого непрезентабельного вида, — С моей души просто упал камень, На-ка-я-ма-сан!
Дарион Вайз, скрывающийся под этой маской, был достаточно умен, чтобы улыбнуться и промолчать. Это позволило мне обратить внимание на других обитателей кабинета.
— Следующая, не менее важная для меня персона, — я чуть повернул корпус от хитрозадого поверенного к вальяжно развалившейся на стуле фигуре, с которой мы были похожи почти как две капли воды. Мой визави был слегка шире в плечах, чуть менее мрачен в фамильных чертах, а еще нес на своей слегка усатой роже издевательски широкую ухмылку. Насладившись ей в тишине, я продолжил, — Никто иной, как мой дорогой друг, которого я любил, да и продолжаю любить прямо как брата, сам Эйлакс, собственной персоной. Какая честь и радость!