Приклеенная бороденка на многократно перепотевшей коже чесалась самым диким образом. А еще я хотел курить.
— Я обязан тебя задержать! — выдал офицер.
— А я обязан вас всех ликвидировать как свидетелей! — гавкнул в ответ я, — И что делать будем, мать вашу?!
Ликвидироваться солдаты не хотели, как, впрочем, и офицер с Колбой. Военный, бросив взгляд по сторонам, что-то для себя решив, быстро пошёл ко мне навстречу, попутно выбивая сигарету из пачки. Я рефлекторно сглотнул, глядя на его телодвижения.
— Давай поговорим, — негромко предложил мне мужик.
Общий язык мы нашли быстро просто потому, что в своем прикрытии я был уверен, а телефонный аппарат в военном городе вещь популярная и распространенная. Сделав несколько звонков, офицер получил подтверждение, что к местному бардаку некий Захар Вальеревич Приматов не имеет и не может иметь отношения, плюс оповещение, что обо мне и всех сопровождающих лучше забыть. Но вот последнего он делать не стал, вместо этого разогнав солдат на посты и предложив мне покинуть СЭД. В гостинице было безопасно, а ждать без никотина несколько часов прилёта «Плача» показалось мне не слишком приятной затеей. Взяв с мужика, представившегося Григорием Штаровым, слово, что к «Свашбаклеру» не сунется ни одна душа, я вылез из стоящего у стенки доспеха, закрывая его за собой.
А затем мне сделали интересное предложение в ходе интересного диалога, случившегося после того, как все наличные силы военных были отправлены на зачистку окрестностей.
— Ты знаешь, что у нас тут происходит, Захар Валерьевич?
— Понятия не имею, Григорий Вадимович. Может быть, ваши собаку какую не удержали, может и диверсия, а может, так вообще, закрываете тут всё таким оригинальным образом.
— В смысле? — поперхнулся военный, — Рубцовск, в смысле? Тут по сотню тысяч гражданских!
— Что вижу, о том и пою, — буркнул я, хмуро сверля взглядом блестящий во полумраке глаз некоей английской леди, подглядывающей в щелочку.
— Бред, — коротко отрубил военный, — Диверсия у нас. Кто-то спустил волков по окраинам города. Пошло заражение. Но это для отвлечения внимания. Некие неизвестные заняли один из исследовательских комплексов, его название тебе ничего не скажет. Но автоматронных туррелей там до усрачки. Их нужно срочно выкурить, поэтому мы здесь. За Димкой Колбой пришли, он вроде как у нас спец по черным ходам.
— А мне зачем вы это рассказываете?
— Шансы, что нужный тебе человек среди нарушителей, высоки, — вздохнул так и не обозначивший своих полномочий Штаров, — Этот комплекс единственный, что принимал «гостей», а раз уж ты сюда явился на какой-то штурмовой модификации рельсовой брони… Она бы нам очень пригодилась при штурме.
— Ты меня надурить хочешь? — в очередной раз сорвался я, — Хочешь сказать, что если я помогу взять вам комплекс, то вы меня отпустите с главным подозреваемым? И платочком вслед помашете?!
— А и помашу! — оскалился в ответ Штаров, — Я сношал! Знал бы ты, что держат в том комплексе!
— Бешеных миазменных тварей, что ли? — пошёл я ва-банк.
— Сука, — после короткой паузы выдохнул мужик, — Так что ты мне мозги канифолишь, если знаешь?! Если они вырвутся…
— То, что?
Тактико-технические характеристики существ, за которыми явился Оливер, наконец-то явили себя миру. Штаров, видимо, решив для себя, что я и так осведомлен по самые ноздри, но с «бумаги», начал рассказывать про зверьков от лица прямого свидетеля их возможностей.
Миазменные волки. Их здесь не только отлавливали, в попытках изменить под нужды и хотелки матушки-России, но и банально изготавливали, чай процедура была несложной, а посконно-сибирской миазмы было хоть залейся. Своих целей ученые не достигли, твари хоть и получались жутко страшными и убийственными, но вот с заражением своих диких миазменных сородичей дела обстояли совершенно никак. Но… насчет жути и убийственности был совершенно другой разговор.
— Ты знаешь, что нормальная тварь далеко от Сибири не отойдет, да? Ну это все знают. А вот эти сволочи могут. Очень быстрые, очень живучие. А еще они не дикие, Захар, их тут выращивают, понял? Домой, в Сибирь, они не захотят, будут дальше бежать, пока силы есть. То есть, такая тварь может добраться отсюда даже до Волгограда! Представил себе расстояние? И мы, если они попрут из комплекса, ничего сделать не сможем! Сами по себе твари невелики, но, повторюсь, очень и очень быстрые. Кровожадные.
— По-моему, Григорий Вадимович, ваши простые волки куда как страшнее.
— Были бы! — отмахнулся военный, — Они долго не живут, как и зараженные. Их для того, что здесь произошло, подготавливать нужно специально, высококалорийные смеси впрыскивать. Иначе еле на ногах стоят.
— Значит, это всё запланированная диверсия.
— Её могут повторить или что похуже, — хмуро подтвердил военный, — Ну так что, поможешь штурмовать комплекс? Мамой клянусь, потом на выход проводим. Под охраной. Салют не обещаю, но лишь бы это говно там и осталось!
Предложение было… интересным. Штарову я не верил, зато содрогался от мысли, что через Холд в маленькую, изолированную и не ожидающую нападения изнутри Камикочи ворвутся одержимые бешенством твари. Да и шанс поймать брата в таком случае наличествовал, его альтернативой было лишь сидеть в той же самой Камикочи, ожидая атаки отца, причем, шансы на то, что он полезет осуществлять её лично, крайне низки. А вот на то, что он может придумать пакость еще хлеще — очень даже велики.
Чего мне стоило поставить полный запрет на перемещение через зеркало, когда я готовился покинуть Японию… ладно, ни к месту, сейчас нужно слушать Штарова.
Кроме того… что бы не обещал этот достойный джентльмен, сурово хлопающий своими честными глазами, он точно будет готовить подлянку на выходе, ожидая, что в случае успеха я появлюсь с уязвимым заложником. А мне живой Оливер не нужен. Старый грек сколько угодно может бухтеть, считая, что брат способен оценить что-то выше шанса на перерождение, но при всей своей мудрости, Дикурий Октопулос не Эмберхарт.
Мы знаем о душах куда больше. Так что брата ждет пуля, а русского облом.
— Помочь я возьмусь, — наконец, изрёк я, приближаясь к Штарову, — Но если вы думаете, Григорий Вадимович, что положусь только на ваше слово, то вынужден вас сильно разочаровать. Мне нужно к аппарату.
Соломки много не бывает.
Короткую судорогу на лице «честного вояки» я краем глаза заметить успел. Увы, товарищ Штаров, вы мне не товарищ, а лишь шанс. Как и я для вас. Мне нужен шанс добраться до брата, а вам нужен был шанс совершить совокупно побольше хорошего, чтобы те, кто вскоре приедут разбираться с местным апокалипсисом, использовали в случае с вами смазку и прелюдии. Ну, что уж тут, все понимаю. Мы же взрослые люди.
— Мы на это не договаривались! — расстроенно и тихо шипела безропотно шагающая к эллингам воздушного порта леди Мур, — Захар! Придумайте что-нибудь!
— Я целиком и полностью понимаю желание господина Октопулоса как-то контролировать ситуацию, любезная барышня, — бурчал в ответ я, громыхая ногами «Свашбаклера», — Но вы сами видите, как тут развивается ситуация! Желаете, чтобы я выпросил для вас броню, а затем, при удачном стечении обстоятельств, ударил по сопровождению, чтобы вы могли помочь с допросом?
— Авис не может разорваться между нами!
— Передавайте господину Грейшейду мои искренние соболезнования.
— Господин, позвольте идти с вами.
— Нет, Момо. Ты охраняешь её, — ткнул я пальцем в целительницу, — И, кстати, да! На вас обеих я возлагаю надежду, что если здесь появится человек, ростом схожий со мной, то вы обе ему всё-таки не дадите улететь. Воздушный порт практически единственный способ покинуть Рубцовск!
Эти слова окончательно настроили женщин на конструктив, от чего вооруженная длинноствольной винтовкой Элиза, воинственно шмыгнув носом, тут же начала капать на мозги моей бедной слуге. Впрочем, не мне же одному страдать. Экипажу «Плача» я отдал подобное распоряжение — по прилету не допустить, чтобы кто-либо другой поднялся в воздух, без разницы на опознавательные знаки. Загонная охота такого калибра мелочей не терпит.
Штурмовая группа, к которой меня оперативно доставили на грузовике прямо в доспехе, состояла из двух команд — группы прорыва и поддержки. В первой был пяток солдат, щеголяющих в броне, очень похожей на «Свашбаклер», только с прилизанными углами и выкрашенной в матовый зеленый цвет. Вооружены носители железнодорожной брони были здоровенными пулеметами солидного калибра, таща на собственных загривках целый ящик боеприпасов. С бока, свободного от пулеметной ленты, у них свешивался сложенный в несколько кругов кабель подзарядки. Орлы, что и говорить. На фоне таких внушительных человекообразных корпусов обычные солдаты не смотрелись совершенно и, кажется, броненосцы об этом догадывались.
— А это что за смертник? — пробубнил один из них, имея в виду неказистого меня.
— Отставить! — властно рявкнул нарисовавшийся рядом Штаров, — Времени нет! Вводная и вперед! В городе умирают люди!
Бойцы, включая и группу поддержки, состоявшую из полутора десятков служивых в одних шинелях, замолчали, подтягиваясь к нам.
— Вот здесь, — рука замкома указала на неприметную станцию распределения эфира, размером с грузовой контейнер, — Запасной вход. По нему вы доберетесь от центрального магистрального канала комплекса. Он сейчас находится в режиме экстренной блокировки, все проходы перекрыты, почти все помещения должны быть заполнены отравляющим газом! Ваша задача…
Ну хоть тут-то история избежала канона какого-то дурного фильма. Комплекс не представлял из себя лабиринта, путь до нужных помещений, в которых должны были схорониться сотрудники, был прям и весел. Всего-то делов продавить автоматронную защиту в помещениях, наполненных ядовитым газом, попутно вскрывая герметично запертые двери. Вот с защитой там и была основная беда — русские не мелочились, работая с таким опасным видом, поэтому натыкали в потолки аж огрызки «Григориев» на вращающейся платформе. Именно их слоновьи пулеметы я и вызвался брать на себя для того, чтобы остальная бронебригада могла отработать по занятым турелям из своих дур.