сокровенную суть своего существа, где все еще жил тихий, задумчивый мальчик, выросший в доброте и любви.
– Кем бы я теперь ни стал, я еще и Артур Пенхалигон, – повторил он. – И я не буду никого убивать.
– А зря. Во многих смыслах это стало бы благодеянием, – сказал Лорд Воскресенье. – Мне слишком трудно свыкнуться с поражением. Как вышло, что меня победил смертный?
Артур не ответил. От этого вид у Лорда Воскресенья стал еще более высокомерный, но вместе с тем и более побитый.
Артур же смотрел на битву, кипевшую в Несравненный Садах. Он больше не нуждался в подзорной трубе. Теперь ему хватало простого желания, чтобы сосредоточить внимание на чем угодно и различать любые подробности. Его разум тоже стал работать быстрее, почти мгновенно охватывая картину происходящего.
Он увидел, как боевой клин Орды ударил в скопище чародеев, ощетинившееся зонтами. Как Легион сцепился с новопустотниками на вертикальном поле боя высотой в две мили. Как вихрился беспорядочный смерч из самоцветных жуков и корабельщиков Пограничного Моря, втягивая в себя все новых бойцов и выплевывая раненых и убитых. Он увидел Сьюзиных Налетчиков без самой Сьюзи: дети Дудочника бесстрашно атаковали самых опасных врагов. И наконец, Артур рассмотрел Листок и Ромашку, падавших наземь из развалившейся грузовой сети. Лететь им оставалось еще тысячу футов.
Глава 27
В тот момент, когда сеть окончательно расползлась, Сьюзи сдернула Листок со спины Ромашки и подхватила хрупкую девочку под мышки. Зверокуст вскинул щупальца, и Пограничники уцепились за них, но снизу продолжали запускать шипастых насекомых, и в суматохе сражения Пограничники просто не могли удержать в воздухе тяжелого монстра.
– Вон там озеро! – отчаянно закричала Листок. Она указывала вниз, где в некотором отдалении блестела водная гладь. – Сбросьте ее в озеро! Держись, Ромашечка! Держись!..
Зверокуст тонко и жалобно заверещал и начал валиться. Пограничники еще пытались удержать его, но их было слишком мало. Листок хотела снова закричать, позвать на помощь, чтобы другие летуны подоспели, подхватили… Она не смогла набрать достаточно воздуха – раны отозвались пронизывающей болью. Листок закашлялась, и крика так и не получилось. Сады внизу превратились в месиво цветных пятен, и на какое-то время Листок перестала понимать, где она и что, собственно, делает.
– Ромашка… – прошептала она.
– Думаю, до озера долетит, – сказала Сьюзи. Она рвалась вверх со всей мыслимой скоростью, пытаясь уйти из зоны досягаемости шипованных тварей. Живые снаряды выбрасывались вверх из необычно раздутых цветов, полных розоватого газа, и высота поражения не превышала трех тысяч футов. – Твоя Ромашка – очень крепкая тварь. Такую ничем не проймешь!
Листок кивнула и ладонями потерла глаза, стараясь вернуть себе ясность зрения и сознания.
– Ты, вообще, откуда взялась? – спросила она.
– Увидела, как ваша сетка разваливается, – пояснила Сьюзи. – Поэтому и вернулась.
– Мы побеждаем? – спросила Листок.
Думать было трудно, она не могла ни на чем сосредоточиться и самостоятельно оценить положение дел. Проще было висеть на руках у Сьюзи, ожидая ответа.
– А шут его знает, – ответила Сьюзи. – Вперед продвигаемся, это точно… пускай даже в воздухе. До Блаженника всего несколько миль. Правда, впереди еще Дудочник…
– Тогда лучше не лезть на передний край, – проговорила Листок. Сознание уплывало, мир куда-то съезжал, затмения чередовались с хаотическими проблесками света и звуков.
– Это точно, – буркнула Сьюзи.
Она высматривала своих Налетчиков, но никак не могла их найти. Бой шел повсюду, так что поди пойми, куда повернуть. Блаженные Поля действительно маячили впереди, холм являлся одной из немногих заметных возвышенностей. Именно там сражение кипело жарче всего. Сьюзи нахмурилась, заметив, что куда-то пропали все жуки и стрекозы, защищавшие холм. Вместо них там клубились новопустотники и колдуны, отчаянно противостоявшие все новым атакам Славного Воинства Зодчей.
– Наверное, Дудочник уже там, – пробормотала Сьюзи себе под нос. – И похоже, с Воскресеньем что-то стряслось… Поди ж ты! Надеюсь, ты тоже там, Артур!
Извернувшись, она по очереди ощупала свои уши, проверяя, на месте ли бумажные шарики-затычки, и спустилась в тылы когорты легионеров, шедших на сближение с защитниками Блаженных Полей.
Артур как раз сообразил, как прекратить бой, когда возле ручья разом приземлились Дудочник и Суббота. Оба – с телохранителями, которые немедля снова взлетели, чтобы присоединиться к арьергарду, медленно, но верно теснимому войском Первоначальствующей Госпожи.
Оба противника Артура носили черные лаковые крылья из кожи, которые странно смотрелись в сочетании с просторным желтым пальто Дудочника, а на новеньких красноватых доспехах Субботы выглядели модным аксессуаром. Правда, Суббота заметно уменьшилась в росте и уже не потрясала неземной красотой. Да и держалась она на шаг позади своего нового господина, с покорно опущенной головой.
Дудочник обратил к Артуру лицо, скрытое золотой маской. А когда заговорил, его голос прозвучал чарующе и певуче, как прежде. Прежде того, как Часть Четвертая Волеизъявления плюнула ему в рот ядом, прежде битвы за Цитадель… Артуру уже казалось, что все это случилось давным-давно.
– Итак, ты завладел Седьмым Ключом, Артур, – произнес Дудочник. – Что же теперь?
– Это мое дело, – коротко ответил Артур. – Тебе позволяется удалиться. Забирай свою армию и Субботу – и уходи.
– Куда? – спросил Дудочник. Он разговаривал с Артуром, как со старым приятелем. – Дом изъеден Пустотой. Остались только Сады, да и они, скорее всего, долго не протянут. Разве что ты позволишь мне обо всем позаботиться…
– Я сам вытесню Пустоту, – сказал Артур. – А у тебя есть собственный мирок, вот и возвращайся туда.
– Его больше нет, – скорбно ответствовал Дудочник. – Все или пропало, или вскорости пропадет… если только ты не отдашь мне Ключи. Поверь, владение ими – слишком тяжкое бремя для смертного. Лучше будет, если я приму их. Я обо всем…
– Слишком поздно хитрить, – перебил Лорд Воскресенье. – Он слишком силен. Лучше покорись, да и закончим на том.
– А ты слишком горд, чтобы биться до конца, так? – огрызнулся Дудочник. – Ничего этого не случилось бы, если бы не твое высокомерное невмешательство! Но я не ты! Чтобы меня одолел смертный? Да никогда!
Он встряхнул рукавом, и в его руке появилась дудка. Он поднес ее к губному проему в своей маске, пальцы закрыли отверстия, но тут Артур заговорил.
– Нет, – сказал он, касаясь Седьмого Ключа. – Я бы с радостью послушал твою игру, Дудочник, но под твою дудку плясать не собираюсь. И вообще, на мой взгляд, хватит уже сражаться.
Пальцы Дудочника окостенели, сведенные судорогой, и дудка упала наземь. Суббота нагнулась поднять ее и вернула своему господину. Тот медленно взял дудку… и быстрым движением попробовал вновь поднести ко рту.
– Нет, – твердым голосом повторил Артур.
По дудке от свистка до устья разбежался огонь, инструмент вспыхнул и обратился в золу, а золу унес ветер.
Плечи Дудочника поникли.
– Вот, значит, как, – сказал он. – Я бы меньше цацкался со смертными, если бы знал, во что они могут превратиться.
Поднеся руки к лицу, он снял маску. Артур пристально следил за каждым его движением, ожидая какого-нибудь подвоха или удара исподтишка. Тем не менее мальчик оказался не готов к тому, что предстало его глазам. Под маской таился всего лишь призрак лица, тонкие переливы прозрачного света. Они проявляли черты Лорда Воскресенья.
– Не вижу смысла прилагать усилия, удерживая свою целостность, лишь ради того, чтобы провести в твоем обществе оставшиеся минуты, – сказал Дудочник Артуру.
И повернулся к Воскресенью:
– Ответь мне на один вопрос, брат. Это ты сбросил меня в Пустоту этак семь столетий назад?
– Нет, не я, – промолвил Воскресенье. – Неужели я бы унизился до подобного?
Дудочник посмотрел на Субботу. Та съежилась под его пристальным взглядом.
– А ведь говорили мне мои Крысы, что это сделала ты… И почему я не захотел им поверить?
Суббота вскрикнула – Дудочник сделал неожиданный выпад, в его руке мелькнул нож с клинком черным, как ночь. Он глубоко всадил оружие в грудь Субботы и повернул рукоять.
Мощь Ключа в руке Артура отшвырнула Дудочника прочь, но мгновение оказалось упущено. Дудочник приземлился на ноги, однако дальше с места не двинулся.
– Хотя бы в этой малости я сам распоряжусь своей судьбой, – сказал он. – Торжествуй, смертный, пока можешь!
Он бросил маску, которую держал в левой руке. Когда она упала на камни мощеного пятачка, намеченное светотенью лицо внезапно исчезло, словно выключенная голограмма. Желтое пальто слетело на землю, тела в нем не было. Золотая маска – вот и все, что осталось от Дудочника.
– Я заслуживала лучшей участи… – прохрипела Суббота. – Если бы меня сделали Воскресеньем…
Она рухнула ничком. Пустота, заключенная в ноже Дудочника, быстро разъедала тело Субботы, в том числе голову. Пустота распространилась бы и далее, но Артур остановил ее, заставив снова сделаться лезвием.
– Пожалуйста, прекрати бой, Артур, – сказало Волеизъявление. – Мои младшие Части должны воссоединиться со мной как можно скорее!
Артур кивнул. Крепко стиснул Седьмой Ключ и выпрямился во весь рост – а росту в нем теперь сильно прибавилось. Он возвышался даже над Лордом Воскресеньем, достигая примерно десяти футов. И еще у него образовались крылья. Артур и не помнил, когда успел их надеть. Да и не было у него при себе крыльев, способных испускать такой ослепительный свет.
– Седьмой Ключ! – произнес Артур. – Усиль мой голос, и да падет свет от моих крыльев на всех, кто ныне находится в Несравненных Садах!
Ключ в его руке потеплел. Артур обвел глазами воюющие создания – такие маленькие, такие ничтожные – и заговорил:
– Я Артур, Законный Наследник Зодчей, Властелин Семи Ключей! Повелеваю немедленно прекратить всякое противоборство! Пусть Первоначальствующая Госпожа придет в Блаженные Поля, и я предъявлю права на мое Королевство!