– Ого! Наэриль в одиночку объявил войну Белогорью?
– Еще не объявил, но приказам Совета не подчинился. – Таррэ остановился в двух шагах. Его воины взяли нас в кольцо, особенно плотное со стороны замка, всем грозным видом показывая, что не дадут и шага ступить. – Не место здесь вам.
– Мы сами решим, где наше место.
– Я ведь могу и связать тебя именем Белогорья, Яррен, – сузились льдинки глаз Таррэ. – Хватит тут характер показывать. Ты и без того на все горы уже прославился, а еще ученик вейриэна. Наш позор.
– Мне необходимо поговорить с Наэрилем, мастер, – вдруг искренне сказал полукровка. – Я смогу доказать, что он не замешан в темном ритуале.
– Как? Неужто нашел истинного виновника? – насмешливо скривился вейриэн.
– Мне не хватает малого, чтобы найти.
– Если бы лорд не был виновен, то не стал бы запирать замок. А он везде заслоны духов выставил. Приготовился к обороне. Если Совет позволит, будем штурмовать.
– Он же не спустил на вас духов рода.
– Но может сделать это в любой момент. Кроме того, еще существует угроза схода лавин. Два поселения дальегов ночью похоронило. Видишь? – Он мотнул головой вправо, показав на огромные груды льда и щебня, сползшие с вершины в межгорную долину длинным раздвоенным языком, чудом не зацепившим замок.
Вот где были заняты духи рода Раэн, оценил я. Они расклинили лавину так, чтобы не пострадало их гнездо. Зато заживо погребли дальегов. Вряд ли кто-то из селян уцелел, да еще ночью. Склон горы крутой, оползень наверняка сошел мгновенно.
– И неизвестно еще, что творится в недрах горы. Ночью внизу был мощный обвал, остановить никто не успел, – с досадой поморщился мастер. – Темный ритуал был проведен именно тут, в недрах. Уйди, Яррен. Мне не хочется отвечать за ваши горячие, но глупые головы перед Советом кланов, а ты еще и эту гадость с себя не удосужился снять. – Его взгляд скользнул по черным браслетам. – Из гордости носишь или в качестве редкого украшения решил присвоить?
Щеки полукровки нежно порозовели. Он почему-то виновато покосился на меня, затем очень зло на Таррэ и упрямо сжал губы. Процедил:
– Пусть снимает тот, кто нацепил.
Меня посетило подозрение:
– Не понял, Яррен. Ты мог от них избавиться?
Полукровка покраснел еще гуще.
– Мог. Но знать об этом Совету ни к чему. Придумают какую-нибудь дрянь еще хуже, специально для меня.
И тут я впервые увидел, чтобы белый вейриэн, да еще высший мастер, опустился до гнусного шантажа. Таррэ пригрозил:
– Если не уберешься отсюда в течение минуты вместе со своим другом, Яррен, то… – он сделал эффектную паузу, а полукровка заинтересованно вздернул бровь, – я самолично подскажу лорду Эстебану идею для твоих оков. Он, кстати, вот-вот прибудет сюда для переговоров с Наэрилем, только его и ждем. И, поверь мне, младший фьерр Ирдари, мои заглушки ты уже не сломаешь.
Полукровка только презрительно фыркнул. Таррэ устало махнул рукой.
– Ну хорошо, ученик Рагара, последнее предложение. Помоги нам с поиском миледи Хелины. Она бесследно пропала после отъезда принца Лэйрина из дома. Когда – никто не знает. Сегодня утром обнаружили, что ее замок пуст. Оставшиеся ласхи сейчас горы обшаривают, но пока никаких следов.
Я похолодел. Яррен опустил голову, изучая следы на вытоптанном и раскисшем снегу, тяжко вздохнул:
– Какая тьма творится в Белогорье, уму непостижимо! Твоя взяла, Таррэ. Я ухожу.
– И друга не забудь. – На лице белоглазого нарисовалось явное облегчение, но он тут же заподозрил подвох. – Ты что задумал, неугомонный?
– Как что? Уйти отсюда. Ты со мной, Дигеро? Позволь мне повести. – Яррен положил мне ладонь на плечо.
– А браслеты? – спросил я.
– Не помеха.
– Ты же не ходишь тропами духов, и у тебя нет духа-хранителя.
– Не хожу, но в виде исключения мой наставник научил одной вейриэнской лазейке.
Яррен покосился на загадочно улыбнувшегося Таррэ, извлек подобранный в долине камень и быстро, пока вейриэн не разглядел, вставил в гнездо на рукояти меча.
Взгляд белоглазого с подозрением скользнул по оружию:
– Это еще что?
– Талисман на счастье. – Нахальные инсейские глаза даже не дрогнули.
– Что-то не верится. С каких это пор ты начал верить в талисманы? Иди уж, не испытывай мое терпение, я даже калиточку у лазейки придержу.
– Не стоит, мастер, справлюсь, – вежливо отказался полукровка. – Так ты идешь, Дигеро?
Я кивнул, но Рогнус запаниковал: «Диго, не ходи с ним! Я не сове…»
Камень озарился ярким светом. Голос духа смялся в угрожающий вой, к которому добавились другие, незнакомые голоса.
– Вот сволочонок, провел! – выругался Таррэ и, мгновенно обнажив сверкнувшие белыми лучами мечи, рявкнул: – Духи Раэн! Я требую…
– Прочь, вейриэн! – рыкнуло на него что-то.
Я не успел ни удивиться, ни испугаться.
Ослепительная вспышка, желудок подскочил к горлу и отпрянул, а мои ноги уже утонули в мягком ворсе ковра, устилавшего огромный мрачный зал с высокими и узкими витражами в бойницах.
– Род Раэн приветствует вас, младшие лорды! – прогремел мощный глас под сводом. – Яррен фьерр Ирдари, твой меч обнажен. Следует ли нам понимать это как вызов?
– Ни в коем случае. Я обнажил его, чтобы отдать честь хозяину дома, а не для объявления войны, – не растерялся полукровка. По-моему, он попросту забыл вложить клинок в ножны.
Меня зовут, мой принц. Позже продолжу и надеюсь тебя сильно удивить. Видишь ли, следующие письма я продиктовал духу уже позже, по тем свидетельствам, что сохранили посланник, одолженный мне старшим братом, и моя память. А с некоторых пор я уже не могу доверять ее содержимому, но об этом потом. Заклинаю тебя на правах друга, Лэйрин, будь осторожен с духами предков. Без королевы они потеряли берега дозволенного.
Глава 10Наэриль
Я обещал тебя удивить, мой принц. Видишь, я иногда так увлекаюсь, что пишу так, словно ты действительно это прочитаешь. Я уже не уверен. Мне иногда хочется, чтобы ты узнал и увидел то же, что я. Может быть, это знание убережет тебя от моих ошибок.
Все, что написано в письме ниже, – правдивое свидетельство, полученное мной от, ты только представь, лорда Наэриля. И не просто его рассказ на словах, а подлинное свидетельство его памяти, данное для суда Совета. Все, что я тут описываю, я видел, слышал и чувствовал так же, как он сам, и обязан изложить без искажений. Но, конечно, при передаче картин чужой памяти все равно остаюсь я, наблюдатель, потому я и выбрал отстраненную форму.
Почему я решил посвятить тебя в его историю, да еще и ставлю вперед того момента, как узнал? Во-первых, тут она будет на месте по времени произошедшего. А во-вторых, сам Наэриль не возражает (точнее, он проигнорировал вопрос, но не запретил), а я не могу умолчать. Пусть ты ненавидишь лорда Раэна, но ты – будущий правитель и должен уметь отметать личные чувства ради высшей справедливости.
Приступаю.
Для лорда Наэриля эта ночь была самой ужасной в его двадцатипятилетней жизни, если не считать рождения, но тот глухой час перед рассветом он, конечно, не помнил.
Обвал в недрах родовой горы Раэн, на склоне которой стоял замок, случился, едва миновала полночь, и застал врасплох. Рудник здесь был древний, давно выработанный и уже несколько столетий как облюбованный синтами под жилье, мастерские и подземные сады. Укрепления обновлялись регулярно, не только подземными мастерами, но и лордами Раэн. За малейшими трещинами в породе следили духи и вовремя предупреждали хозяев замка.
Внезапный обвал был невозможен.
Но случился. И такой мощный, что и на поверхности вызвал лавины, едва не похоронившие сам замок.
С таким масштабом катастрофы не справились даже духи рода. Смогли только предупредить Наэриля, деревенских дальегов и удержать от сотрясений стены родового дома да еще своды над самыми многолюдными ответвлениями старого забоя, где обитали сотни две синтов.
Две окрестные деревеньки дальегов захоронило оползнем каменного крошева, перемешанного с глыбами льда, и лорд Наэриль, отправив всех слуг замка разгребать завалы в надежде вытащить хоть кого-то живого, сам не отдыхал ни минуты.
В эту ночь он до скрипа зубов пожалел, что испортил отношения и с соседями, и с вейриэнами, которые помогли бы удержать лавины. И о том, что собственных сил хватало призвать лишь с полсотни духов.
Они быстро определили, кто из дальегов, успевших спуститься в ямы и схроны, еще жив и сколько еще сможет жить, и Наэриль в первую очередь шел к умиравшим. Недра он оставил на самую последнюю очередь: синты, несмотря на их внешнюю хлипкость, очень прочные существа. Не растеряются, смогут продержаться, да и своды над ними трещат, но еще держатся, и воздуха в образовавшихся лакунах хватит.
А вот хилые доски над схронами в хижинах дальегов, принявшие многотонный груз, не рассыпались только помощью богов и духов, и дышать там нечем от каменной пыли. Хуже того: старики и дети умирали от ужаса.
Ими лорд занялся сразу. Это была виртуозная работа прежде всего его предка-хранителя, прадеда Баэра. Старик умудрялся проложить путь в такие тесные норы, где люди могли только сидеть на корточках. А ведь сколько раз им говорилось: углублять схроны, укреплять камнем! Все на лордов и их духов надеются. Сущие дети.
С тропы духов, переносившей его к замурованным людям, лорд почти не сходил: некуда. Просовывался наполовину, поднимал тело и переносился с ним на поверхность, где пострадавших принимали слуги и уцелевшие дальеги. И это частичное сошествие из бесплотного мира в мир плотный разрывало внутренности Наэриля до кровавой рвоты.
Из вытащенных семи десятков дальегов пятеро стариков умерли уже на поверхности, две женщины помутились разумом от пережитого – это самое обидное. Но Наэриль не мог задерживаться еще и для их лечения.
Через три часа, когда звезды в небе начали блекнуть, лорда шатало и тошнило кровью, натруженные мышцы невыносимо ныли, сознание «плыло» от непрерывных переходов, но всех дальегов, чью жизнь еще чуяли духи под камнями, он вытащил, оставив под завалом только мертвых. И лишь тогда спустился в недра к попавшим в каменные ловушки синтам.