ждут, когда сдохнет последний маг рода Раэн, чтобы захапать наши родовые земли под опекунство. И один из них – лорд Сорш, чей бастард дослужился до начальника каземата.
– Вряд ли это сам лорд, – усомнился я. – Должен же он понимать, что его мгновенно вычислят. А его бастард не посмел бы сам придумать такое.
– Им играют втемную, – кивнул Яррен. – Похоже, кто-то вложил фье Соршу ловко слепленное видение, и ты, Наэриль, сможешь доказать непричастность к подлогу только свидетельством в Совете. Так же точно, как свою непричастность к ритуалу темной магии.
Ресницы Наэриля изумленно дрогнули.
– Ты что же, Яррен, не веришь в мою виновность? Она же так очевидна! – с сарказмом сказал он. – Да вы садитесь, фьерры, не на королевском приеме. С нашей дуэлью успеется.
Вложив в ножны меч, утративший, кстати говоря, алый цвет, Наэриль показал на группу кресел у дальней стены зала и направился к ним первым.
– Говори вслух, Баэр, – произнес он, почти упав в кресло. На бледном лице вдруг проявились темные круги под глазами. Все понятно: истощен, бедняга, и держался только на снадобьях, а у них кратковременное действие. Значит, осаду ему не выдержать и пяти минут, если вейриэны возьмутся за него всерьез и перейдут от слов к делу.
– …последнее предупреждение, после чего обещают сровнять замок с землей, – прокатился под сводами знакомый рокот. – Там толпится уже сотни полторы вейриэнов и слетелась половина Совета вкупе со стражниками.
– А лорд Эстебан?
– Еще не явился.
– Что же он так долго копошится, если кворум уже собран? – проворчал хозяин замка. Скользнул затуманенным взглядом по нашим лицам, ехидно усмехнулся. – Вот что, Баэр. Передай этим нетерпеливым: у меня тут два младших лорда в заложниках. Начнут штурм – получат в ответ их головы. Вы ведь не против, фьерры, побыть немного в таком щекотливом статусе?
– Думаешь, поверят? – усомнился Яррен.
– У меня замечательная репутация.
– У меня тоже. Чтобы я сдался без шума? Не смеши горы.
И оба полукровки пробуравили друг друга такими убийственными взглядами, аж искры полетели – замок отреагировал на угрозу лорду.
Их остудил мелодичный девичий голос:
– Завтрак ожидает вас в трапезной, мой лорд.
Я оглянулся и едва не подскочил: в дверях стояла беленькая синтка. Показалось – та самая Безымянная, но эта девушка была не такая фигуристая и ниже ростом. Обычная подгорная жительница с желтыми кошачьими глазищами.
– Идемте, фьерры, – предложил лорд.
Яррен отрицательно покачал головой. Наэриль опять вздыбился:
– Что, инсей, считаешь, слишком велика для тебя честь разделить со мной трапезу? Или ты, как положено заложнику, удовлетворишься объедками в моем подземелье?
– Предпочту испортить тебе аппетит, – парировал полукровка. – Но позже. Рекомендуется проводить церемонию свидетельства памяти на голодный желудок, а ты так и не сообщил решение.
– Ты не так сообразителен, как мне отчего-то казалось, – поддел белобрысый. – Если бы я хотел принять твой дар души и памяти, то провел бы церемонию сразу. Нет. Не хочу. Зачем портить откровениями такую прекрасную вражду? Мне достаточно от вас обоих слова чести и рассказа о произошедшем.
– Чтобы оставить себе место для маневра? – догадался Яррен. – В таком случае мне придется произнести вслух некоторые вещи, которые могут стать достоянием многих.
Оба посмотрели на меня. Я вспыхнул от негодования:
– Вы считаете, что я болтлив?
Яррен, оперев локти о колени, сцепил пальцы у лица, приняв любимую позу его наставника.
– Прости, Дигеро, не хотел тебя оскорбить. Но ты не устоишь перед допросом духов рода, а они не устоят перед старшим риэном дома Этьер. И тогда через твоего отца некоторые вещи могут стать известны Совету, а там далеко не всем лордам можно доверять.
– А ты сам способен устоять перед духами? Твой лорд-риэн тоже входит в Совет.
– Мой щит – наставник.
Наэриль, слушая нас, задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– Интересная ситуация… Что ж, Дигеро. Я, как лорд-риэн, могу раскрыть тебе несколько секретов старших риэнов, чтобы ты не был так беззащитен перед жадностью и проницательностью духов. Но за все надо платить, особенно за право быть самим собой. Засада вот в чем: так как ты всего лишь младший риэн и полностью зависим, это знание ослабит твою связь с родом и уменьшит магическую силу.
И тут я понял, какая бездна разделяет нас и с Ярреном, и тем более с белобрысым лордом. На душе стало пусто. Я не стал говорить того, что обоим полукровкам не понять: сила рода – это любовь и доверие. Взаимная любовь и полное доверие. Род не предаст, не причинит зла, но и ты не можешь предать его. Одна маленькая трещина недоверия рождает лавину, под которой погибнешь и ты, и весь род от начала веков.
– Не думаю, что такое вмешательство понравится моей семье, – отказался я от подлых советов Наэриля. – Я могу уйти, дабы не слышать ваших секретов.
– Ну сам посуди, как ты уйдешь, если ты – заложник? Да еще и не позавтракал, – словно бы в шутку сказал Наэриль.
Яррен вскинул ресницы. И очень тихо, но с такой силой, словно сдвинулся в горах многотонный ледник (тоже у Рагара научился), молвил:
– Шутка хороша, когда она звучит один раз.
– А я не шутил, – оскалился белобрысый.
– Не хочу тебя огорчать, Наэриль, но ты забыл поговорку: «Где один вейриэн, там все».
– Разве это говорится не об инсеях? – деланно удивился лорд. – Да и ты не вейриэн, насколько мне известно. Нечего меня пугать.
– Ученик – меч наставника. Когда ты впустил меня, то вместе со мной в замок вошли, можно сказать, и мой учитель, и все вейриэны Белогорья.
– Неужели? И где же остальные дорогие гости? – Лорд демонстративно оглядел пустой зал. – Блефуешь, Яррен.
– Тебе надо, чтобы они появились?
Наэриль оценивающе прищурился на его невозмутимое лицо. Я же восхитился разыгранной партией. Ясно же, что только сами вейриэны знают все свои секреты, неведомые лордам. Их ученика, даже если он блефует о степени своей посвященности, разоблачить может только белый воин. Или дальнейшее развитие событий, если белобрысый рискнет не поверить, а проверить.
Наэриль не стал рисковать:
– Ты меня заинтриговал, Яррен, но мы это проверим позже. Рассказывай свою версию, Дигеро, и можешь быть свободен.
Стараясь быть кратким и беспристрастным, я поведал о встрече с Отраженной Саэтхиль в штольне Адова Пасть, присовокупив и описание состояния Яррена. Не для того, чтобы у белобрысого отсутствующая совесть проснулась, а чтобы и до него дошло, с кем связался. Лично мне совсем не хотелось бы иметь полуинсея во врагах. Но я уже знал: дружбы между нами тоже не будет. Я не мог доверять тому, кто не был и не будет всей душой предан собственному роду. Каждый горный род связан с другими, образуя сеть. Если в ней появится прореха, сеть уже ни на что не годна. В этом наша слабость. Один предатель сможет ударить по многим горным домам, с которыми связан родством.
Выслушав мое свидетельство, Наэриль, подумав, переменил решение:
– Я приму дар твоей души и памяти, Яррен. Хочу увидеть это собственными глазами, как тебя приняли синты. – Тут его улыбка стала такой мстительной, что меня передернуло от отвращения. – Но избавь меня от твоих воспоминаний о том, как ты справлял нужду или вытирал нос. Твои мысли обо мне тоже известны и неинтересны. Меня интересуют только штольня и старуха, больше ничего.
Яррен кивнул и протянул ему ладони. Белобрысый, не поднимаясь с кресла, переместился, устроившись напротив так, что их колени соприкоснулись, и с подчеркнуто брезгливой гримасой взял ладони гостя в свои. Позер.
Мне никогда прежде не доводилось наблюдать церемонию свидетельства душой и памятью, знал только то, что рассказывал отец. Смотреть со стороны тут, собственно, не на что: таинство происходит в духовном поле. Оба закрыли глаза, и их напряженные тела окутала мерцающая бело-серебристая дымка – охранный кокон, созданный духами. Длилось все минуты три, не больше.
Внезапно в ушах затрещало, по замку пронесся непонятный грохот, перешедший в жуткий стон. Выхватив меч, я вскочил, озираясь.
Зал кишел вейриэнами, возникавшими прямо из воздуха. С десяток метнулись к нам.
В тот же миг кокон, охватывавший Яррена и Наэриля, вместо того чтобы так же медленно растаять, вдруг лопнул, как мыльный пузырь.
И я едва не подавился хохотом: черные браслеты Яррена перекочевали на предплечья белобрысого лорда! И его, еще не пришедшего в себя, уже держали за плечи два белых воина.
Таррэ стоял рядом и довольно улыбался:
– Как это ты сообразил, Яррен? Блестящая импровизация! Без единой жертвы! Ну, спасибо, ученик Рагара.
Полукровка равнодушно глянул на него, поморщился, потерев виски. Пожаловался:
– Хреново же это – переживать все второй раз, да в ускоренном темпе.
Таррэ положил ему руку на лоб. Яррен дернулся, скрипнул зубами:
– Не надо. Сам справлюсь.
– Помолчи. – Вейриэн кончиками пальцев массировал ему виски. Мне показалось, его ладони слегка светятся, но рассмотреть не удалось: передо мной мельтешили вейриэны. Услышал только из-за их спин недовольный голос мастера: – Так, ты пока приходи в себя, спарк, потом расскажешь, как смог раскрыть проход, находясь в защитном коконе, да еще запирающие браслеты на этого беленького голубчика перекинул. Широко шагаешь, далеко пойдешь, Яррен. Придется тебя попридержать, а то и штаны порвешь, не заметишь… А вы что стоите, на стены любуетесь? Воины называется… Не в музей пришли. Ищите соучастника. Тут где-то должен быть.
Таррэ требовательно глянул на группу вейриэнов, и они мгновенно испарились. Исчезли. Хоп – и нету. Ловко у них получается. Риэнам требуется хотя бы пара секунд, чтобы ступить на дорогу духов, если она не открыта заранее, и за эту пару мгновений может случиться что угодно.
Вскоре из глубины замка донесся истошный вопль.
Наэриль, все еще сидевший в оцепенении, открыл затуманенные чужой болью глаза. С трудом осознал произошедшее. Метнул на Яррена взгляд, полный бессильной ненависти: