Теперь ей почудилось во тьме чье-то еле слышное дыхание, а мягкий мех от ее дыхания превратился в ледяные иглы – такой лютый холод царил в спальне. И еще принцессе казалось, будто ледяные змеи тычутся в мех, замораживая его до хруста, пытаются пробраться под одеяло, но Эбигайл перед уходом его добросовестно подоткнула, укутав и ноги госпожи, и щелка не находилась.
– Кто здесь? – сдавленно прохрипела императорская невеста – горло перехватил спазм ужаса.
Губы тоже заледенели.
Тьма, наполнявшая комнату так плотно, что уже невозможно было дышать, грузно пошевелилась, и Летта нырнула под одеяло с головой, сжавшись в комочек.
Неожиданно в дверь грохнул тяжелый кулак или сапог, и глухо донесся встревоженный голос Яррена:
– Ваше высочество! С вами все в порядке? Леди, посторонитесь, я ломаю дверь, она заледенела.
Тьма прошипела сочное ругательство, услышанное Леттой даже сквозь слои пуха и меха. И неожиданно ощущение лютого холода и давления исчезло. Принцессу даже в жар бросило.
А дверь содрогнулась от мощного удара, и ее створки разлетелись.
К Летте бросились перепуганные фрейлины:
– Ваше высочество! Госпожа! Вы живы?
Полузадохнувшаяся принцесса вынырнула из-под одеял, обвела взглядом свиту и натянула одеяло повыше.
– Со мной все в порядке. Что произошло?
– Это я и хотел узнать, – Яррен, ничуть не смущаясь, что находится в комнате с полураздетой невестой императора, обошел вокруг ложа, зачем-то потряс ткань полога, заглянул под кровать и даже поворошил кончиком кинжала остывшие угли в жаровне.
– Угли не прогорели, – заметил он. – Их остудила та же самая сила, которая наложила на дверь ледяной щит. Мы бы к утру нашли остывший труп принцессы, если бы не… – он замолчал на полуcлове, вглядываясь в угол за креслом, даже отодвинул предмет мебели и обследовал пол, но не прикасаясь, а проведя над ним ладонью на расстоянии полуметра. Затем так же обследовал стену.
– Если бы не что? – раздался от двери незнакомый надменный голос.
Яррен мгновенно переместился, загородив спиной принцессу. Рядом с ним откуда-то возник второй горец. И у Летты появилось иррациональное ощущение, будто перед ней стоят не два молодых воина из плоти и крови, а выросла каменная скала. Она даже не смогла разглядеть, кого еще принесло в ее спальню – полумрак, разбавленный свечами в руках фрейлин, струился и мерцал, и фигура у дверей казалась размытой.
Единственно, что могла с точностью утверждать принцесса, незнакомец был высоким, с яркими белыми волосами.
– Что делают мужчины в спальне моей невесты? – с ледяной яростью спросил беловолосый.
– Защищают от покушения? – с легчайшей – не придерешься – издевкой предположил Яррен. – Мы здесь по долгу службы, в качестве телохранителей принцессы Гардарунта, ваше императорское величество.
И поклонился с изысканным лоском придворного хлыща. В конце поклона горец махнул рукой так, что ткнул стоявшего рядом как статуя товарища под коленную чашечку, и тот едва не рухнул на колени, но устоял, превратив падение в неловкий поклон.
И Летта, наконец, разглядела из-за их согнутых спин своего жениха в тусклом свете свечей.
Он и сам был как свеча – слабо светились его белые волосы, слишком длинные для мужчины, словно император дал какой-то обет неведомому северному богу, и с тех пор ножницы не касались его головы. Две пряди спускались от висков на грудь, были перехвачены ниже плеч кольцами, заплетены в косицы и свисали ниже широкого пояса, изукрашенного бриллиантами и сапфирами.
Ножны и рукоять прицепленного к поясу кинжала тоже поражали роскошью. Да и камзол, выглядывавший из-под распахнутого на груди серебряного плаща, был сплошь заткан нитью из горного золота. Тяжело, наверное, таскать на себе такой панцирь. Король Роберт обычно напяливал парадное облачение с каменьями и золотом по большим праздникам, а у Алэра это, похоже, походная одежда.
Как у всех магов, бороды у императора не было. Даже зная, что этому существу все триста лет, Летта не дала бы ему больше тридцати. На гладком, без единой морщинки, бледном скуластом лице выделялись пронзительно светлые, словно выгоревшие до белого пепла, глаза.
Летта не выдержала и мгновения его взгляда, тут же опустила ресницы. Ее подавляла властность и сила, веявшие от фигуры императора, зло сжатые губы. Если бы не брезгливая складка в уголке рта, владыка Севера выглядел бы немногим старше своего наследника. Но намного красивее, утонченнее. Хотя куда уж красивее? – Летта вспомнила Игинира и невольно вздохнула.
Алэр разглядывал невесту так же пристально, и с каждым мгновением брезгливая складка углублялась, а взгляд, в котором поначалу читался интерес, пустел.
«Не понравилась», – обреченно подумала принцесса, нервно теребившая ворсинки меха на шубе.
Оторвав взгляд от невесты, император обратил высочайшее внимание на фрейлин, начав с ближайшей к Летте. Это оказалась дрожавшая как зайчонок Эбигайл. К изумлению Летты, девушка повела себя позорно для леди: тихонько вскрикнула, взметнула ладошки, словно защищаясь, и вульгарным жестом прикрыла ими грудь, закутанную в пуховую шаль.
Не только принцесса заметила странность. Леди Исабель тоже подняла бровь, а Яррен заинтересованно прищурился, как будто пытался разглядеть что-то невидимое.
Но император уже перевел взгляд на Марцелу. Та ахнула, попятилась и вдруг вспыхнула румянцем, снова опозорив Виолетту. Что подумает ее жених об аристократках Гардарунта? Что они воспитаны хуже деревенских девок?
Марцела покачнулась, теряя равновесие, но оперлась рукой о спинку кресла и слабо застонала, прикусив губу. Леди Исабель изумленно распахнула черные очи и переглянулась с принцессой. «Что происходит?» – прочитала Летта во взгляде южанки.
Но тут владыка Севера, слабо улыбнувшись уголками губ Марцеле, оставил ее в покое и обратил на старшую фрейлину ледяной взор.
Исабель, этот оплот разумности и учености, стойкости и осторожности, через пару мгновений резко побледнела, закатила глаза и упала бы в обморок, если бы ее не подхватил Кандар. Он опустил в кресло безвольное тело фрейлины.
– Ваше императорское величество, нужна вода.
Император усмехнулся.
– Не стоит. Через пару минут она придет в себя. Ваши фрейлины никуда не годятся, леди Виола.
– Виолетта, – прошептала принцесса.
– Ах, да. Вас же заменили в последний момент… Впрочем, мне все равно. Виолетта так Виолетта. Не вижу особой разницы. Встаньте.
– Но я… Мне нужно привести себя в порядок. Я не ожидала вашего визита.
– Я жду вас в соседней комнате. Ваши телохранители…
– Младший лорд Яррен фьер Ирдари и младший лорд Кандар фьер Ривола, – представила их Летта.
– Все вон, – отрывисто бросил император. И попытался просквозить ледяным взором Яррена, но тот нагло его проигнорировал.
Мало того, горец когда-то успел отыскать графин с замерзшей водой, капнуть в него эликсира из бутылочки с «Корнем солнца», и теперь, смочив платок в подогретой воде, промокал лоб и виски леди Исабель.
– Ступайте, фьеры, – поспешно приказала Летта.
Яррен поставил графин на столик и, излучая недовольство и подозрительность, направился к двери. Кандар последовал за ним.
Император вышел первым, избежав столкновения с горцами в дверях. Когда он повернулся, все четверо девушек изумленно выдохнули: белые волосы мужчины оказались длиннее, чем у них, но… это были уже не волосы – ниже лопаток пряди распадались на потоки и метели, вившиеся прихотливыми искрящимися поземками. Это был великолепный снежный водопад, но что-то подсказывало – снежные ленты легко могли стать удушающими петлями.
Летте после его ухода сразу стало легче и теплее. Даже давно остывшие угольки в жаровне вдруг ожили: по ним пробежала слабая огненная искра. А леди Исабель пошевелилась, застонала и открыла глаза.
Летта выбралась из-под мехов, клацая зубами от холода. Обе младшие фрейлины бросились ее одевать, но принцесса остановила Марцелу.
– Леди Марцела, помогите леди Исабель. Мне достаточно рук леди Эбигайл.
– Как вам будет угодно, – пробормотала отстраненная девушка.
Румянец все еще не сходил с ее веснушчатых щек, даже темно-рыжие, почти медные прядки, выбивавшиеся из-под чепца, казалось, покраснели от смущения. Или негодования?
Летта, с детства приученная замечать малейшие нюансы в поведении окружающих, – иногда незначительная мелочь может раскрыть целый заговор или интригу, – отметила недовольный взгляд Марцелы, брошенный на Эбигайл. Не успели от дома отъехать, а уже началась борьба за место поближе к будущей императрице.
– Я не узнаю своих фрейлин, – сказала принцесса, когда убедилась, что Исабель пришла в себя. – Почему вы так недостойно вели себя перед императором Севера? И особенно ты, леди Исабель. Подумать только, упасть в обморок! На тебя непохоже.
Теперь пунцовыми стали все три девушки. А руки Эбигайл, зашнуровывавшей платье госпожи, задрожали.
– Объяснитесь, леди! – потребовала Летта. – Можешь не вставать, Исабель, я разрешаю.
– Не гневайтесь, ваше высочество, – южанка все-таки медленно поднялась и осталась стоять, опираясь на руку Марцелы. – Думаю, нас, ваших фрейлин, подвергли унизительной проверке на ваших глазах. И речь идет не о проверке наших манер и способности выдержать присутствие владыки Севера.
– А о чем же?
– Ох, Исабель, не надо! – взмолилась Эбигайл и всхлипнула, уронив пару слезинок.
А Марцела резко побледнела и потупилась.
– Ничего не понимаю! Говорите же! – Летта даже ножкой топнула от возмущения.
– Судя по нашей одинаковой реакции, – усмехнулась южанка, – император на глазах у всех магией проверил нашу девственность. Я ощутила ледяные прикосновения именно там и попыталась сопротивляться. Но не выдержала. Он слишком силен.
Летта, широко распахнув глаза, опустилась на край постели и тоже покраснела.
– Да как он посмел! Он… Как гнусно! При всех!
Исабель вздохнула.
– Думаю, горцы тоже поняли, что произошло. Они же маги.