О, она научится сдерживать и гнев, и горе, и радость. Она станет такой же спокойной, холодной и колкой, как сосулька. И никто не узнает ее истинных чувств.
Фиалковые глаза принцессы пристально взглянули в инсейскую то ли синь, то ли зелень – в полумраке долгой полярной ночи и не разберешь.
– Сэр Яррен, напишите моему брату, что я скорблю вместе с ним о нашей невосполнимой потере. И еще передайте – я признаю Лэйрина как моего короля и никогда не пойду против него. Я – принцесса Гардарунта, и от когда-то данной мной клятве верности родине и короне огненных королей меня не освободит даже брачная клятва императору Севера.
– Передам слово в слово, принцесса.
Яррен скрылся за дверью, и девушка, оставшись без свидетелей, уронила долго сдерживаемую слезинку.
И тут же, словно наяву, услышала голос отца, не раз говорившего маленьким хнычущим близняшкам, оставшимся без матери: «Не реветь! Еще никогда и никому слезы не помогли. А вот потушить огонь ваших сердечек они могут. И вы погрузитесь во тьму уныния и не будет вам удачи ни в чем. Только огонь сердца освещает путь жизни. Не гасите его слезами».
Летта подошла к тлеющей жаровне, погрела руки над углями и вытерла лицо.
«Спасибо, папа. Прости, что я забыла твои уроки и твое огненное сердце. Больше никогда, клянусь, я не упрекну тебя в том, что ты нас не любил. Ты любил, как мог. И я больше никогда не заплáчу, клянусь. Плакать и платить – слишком похожие слова. Я не заплачý миру такую цену».
Видит Безымянный, Летта не была предубеждена против будущего мужа. Но теперь… Теперь слова Яррена упали в благодатную почву, вспаханную обрушившимся горем и удобренную некуртуазным поведением и пренебрежением будущего супруга.
И теперь замуж за коронованный бездушный сугроб Виолетта не выйдет ни за что. И не надо ей говорить о королевском долге.
Но она не примет предложение Яррена, не сбежит, поставив под удар и свою честь, и свое королевство, и жизнь своих фрейлин.
Нужно быть умнее.
Нужно найти такой предлог, который не бросал бы тень на честь принцессы Гардарунта и весь королевский род в ее лице.
Нужно сделать так, чтобы этот кусок трехсотлетнего льда сам от нее отказался.
Когда за принцессой пришли ее фрейлины и телохранители, чтобы продолжить путь в императорский дворец, на лице Летты уже не было ни следа слез и горя. Она походила на прекрасную статую, освещенную тусклым светом углей и магических светильников северян – спокойная, сдержанная золотоволосая дева с потемневшими фиалковыми глазами и кроткой улыбкой.
И только Яррен, бросивший внимательный взгляд, заподозрил, что юная гардарунтская роза разительно изменилась за какой-то час. У нее появился стальной стержень.
Глава 9. Заговорщики
Император еле сдержал взрыв гнева, прекрасно понимая, что его сила может убить человеческих девиц и даже двух молодых магов, а такие осложнения c соседями ни к чему. Не сейчас.
Но какова девка! Год траура! Год! Такой непрошибаемой наглостью обладают только бездарные человеческие самки. Будь в ней хоть капля магии, она могла бы оценить исходившую от императора магическую угрозу. Да айры с магией. Будь в ней хоть капля ума, она понимала бы, что достаточно движения его пальца, чтобы с нее слетела хорошенькая головка. И статус не спасет. Ни один маг в мире, если только он не самоубийца, не смеет гневить владыку Севера!
А эта… Посмела перечить!
Вышвырнуть бездарную мерзавку восвояси. Обесчестить и сказать, что так и было. Роберт недосмотрел. Или в дороге темные попортили. А порченая невеста Алэру не нужна.
Надавить на гардарунтского наследника… как его там… принца Лэйрина. Пригрозить разрывом союза и войной. Мальчишка еще не вошел в силу, молоко на губах не обсохло, прогнется. Союзников, кроме аринтов, у него нет, в казне пусто, народ голодает. Испугается. И виру за бесчестье выплатит, и другую сестру в жены императору отдаст, были же у Роберта еще дочери!
А эту ядовитую фиалку – вывалять в смоле и сунуть в мешок, как принято у равнинных людишек обращаться с падшими бабами.
С такими мыслями Алэр кружил и кружил в небесах свирепым бураном, рассыпая снега со своих мощных крыльев и не замечая, что небольшой людской поселок внизу, приютивший гардарунтскую принцессу, исчезает под метровым слоем льда и снега.
– Отец! – пробился к нему далекий крик Игинира. – Еще немного, и ты похоронишь всех заживо. Льды уже перекрыли все воздуховоды, люди задохнутся под таким панцирем! И твои подданные, и твоя невеста со свитой.
Алэр огляделся. Два его сына, старший и младший, почтительно кружили поодаль, а за ними еще дальше держался отряд стражи, не смея пересечь незримую границу.
Император в сердцах рыкнул:
– К темным такую невесту! Наглая девка! Пусть сдохнет!
– Отдай ее мне, если тебе не нужна, – хохотнул Даэр. – У меня давно свеженьких человечек не было. Они такие тепленькие! Жаль, ненадолго.
Он еще не успел договорить, как получил такой мощный воздушный удар, что его сначала отбросило далеко в сторону, а потом он кувырком, ломая крылья, рухнул наземь, чудом не попав на острые ледяные торосы.
Император плавно спустился к поверженному. Никто не посмел последовать за ними или помочь принцу.
– Недоумок! – прошипел Алэр, обретя человеческий облик и склонившись над неподвижным телом сына. – Я слишком многое тебе позволял, Даэр. Ты распускаешь уже не только свой гнусный язык, но и лапы! Как ты смел войти в спальню моей невесты? Как смел прикоснуться к ней?
– Это не я, клянусь! Я не трогал ее!
– Лжешь! – император выхватил ледяной клинок и приставил к шее принца.
– Пощади, отец! – простонал принц. – Я лишь подсматривал за гардарунтками пару мгновений, но не входил! Да и не успел ничего увидеть, как этот полуинсей запечатал дверь. А больше я и не пытался. Пощади!
– На алмазе отпечаток твоей магии!
– На каком алмазе, отец?
– Не смей так меня называть! Такой глупец не может быть моим сыном!
Принц задрожал и всхлипнул, но промолчал. Лишь смотрел умоляющими глазами, из которых струились не слезы, а золотистые, с оранжевыми искрами, змейки зримой речи. В речах ласхов, исходящих от сердца, невозможно солгать.
Император наблюдал бесконечную минуту, и все-таки отвел клинок от горла сына. В гневе разрубил ледяной торос, возвышавшийся в шаге от места падения принца. Даэр, обсыпанный колкими иглами льда, с облегчением выдохнул. Пронесло.
– Хорошо, – рыкнул император. – Верю, что это не ты покушался на честь моей невесты. Ты был лишь прикрытием. По твоему следу она и прошла.
– Эмерит? – прошептал принц.
Алэр сделал вид, что не услышал.
– Но ты будешь наказан за дерзость. За то, что посмел непочтительно говорить о моей будущей супруге, твоей будущей императрице. За то, что посмел выставить ее на посмешище своей гнусной магией. Не я ли запрещал тебе обращаться к магии твоей матери и уподобляться инсеям?
– Ты же сам говорил, что никакое оружие не будет лишним, мой император. А магия – это лучшее оружие.
– Но ты посмел обратить его против моей женщины! Позорное заклятие «пьяный кролик» – твоих нечестивых рук дело?
– Больше никогда, повелитель, клянусь жизнью!
– Как только тебе в голову пришло? Совсем ума лишился?
– Но ты же сам говорил, что яблоко от яблони недалеко падает, и все дочери извращенца Роберта – шлю…
– Молчать, глупец! В наказание ты сложишь полномочия лорда-протектора восточных пределов.
Даэр всхлипнул, но выдавил покорно:
– Как будет угодно императору.
– И отправишься в Западный протекторат к своему брату Ниэниру. Но не лордом-протектором, забудь об этом титуле. Ты, мальчишка, еще недостоин такой должности, как меня убедили последние события. Ты будешь лишь советником при лорде-протекторе. И моим наблюдателем за Ниэниром. А там посмотрим. Вернуть мое доверие будет непросто, Даэр. И не смей появляться во дворце, пока я не позволю.
– Повинуюсь, ваша многоликость. Я жизнь положу за вас, мой император!
Алэр, скептически оглядев распластанного на снегу принца, старавшегося слиться с сугробами, хмыкнул и вложил меч в ножны.
– Можешь встать. Я ошибался. Ты – не моя надежда, а позор для моих седин, Даэр. А я не люблю ошибаться.
Через миг повелитель льдов унесся в небеса искрящимся снежинками ветром.
Даэр перевел дух и сел, не сдерживая болезненную гримасу.
– Ну сестренка… Не прощу такой подставы! Могла бы и предупредить!
***
Расставшись с зарвавшимся отпрыском, император отправил тайные послания, полыхнувшие во все северное, забывшее о солнце небо, и, приняв зыбкую форму снежного бурана, поспешил во дворец.
В пути его догнали донесения стражей и советников, поэтому, когда неимоверные крылья сильнейшего из ласхов домчали Алэра до императорского дворца, он был готов к открывшейся ему картине.
Его встречали.
Сотня могучих фигур воинов полукольцом окружила хрупкую фигурку, стоявшую на коленях, опустив голову с белокурыми распущенными локонами. Под бешеным ветром они вились как змеи.
Вытянув вперед ладони, Эмерит держала перед собой обнаженный клинок, предлагая этим молчаливым жестом полного смирения казнить ее на месте.
И надо бы.
Но в таком случае кому доверить Заполярье, средоточие синей магии? Кто из правящей семьи будет сдерживать старейшин древних полярных родов? Даже то, что они приняли его молодую незамужнюю дочь как правительницу и защитницу их интересов перед государем – чудо. Но теперь Алэр понимал, что совершил ошибку, отдав Эмерит силу Севера. Она получила щит. Такой, что не одолеть и самому Алэру. И сотня окруживших ее воинов Заполярья – тому доказательство.
Они пришли защитить ее от его гнева.
Это бунт.
И если он спустит такое – кончится его власть.
Старейшины ясно дали понять, что сместят императора и посадят на трон его дочь.
Если, конечно, она уцелеет. Ведь Алэр – не овечка.