Император стиснул зубы, разглядывая маленькую, но мощную армию Эмерит и ее саму.
Царило полное безмолвие. Снежные вихри улеглись верными псами у ног Алэра. Даже радужные сполохи небеных посланий погасли, словно все северяне от мала до велика почувствовали приближение катастрофы, не меньшей, чем пришествие Темной страны. Под тускнеющими звездами лишь слабо светились снега, и мерцали ласхи, застывшие причудливыми ледяными глыбами. Казалось, они все действительно обратились в лед и перестали дышать, ожидая удара императорского гнева.
И тихий голос принцессы показался громом:
– Позволь сказать, мой император.
Он молча кивнул. Пусть выскажется. Это даст ему время, чтобы найти лучшее решение в очень непростой ситуации.
Эмерит приподняла голову, стараясь поймать его взгляд, но Алэр всматривался в ее воинство, оценивая силу магов и их готовность к схватке. Асары, отборные и опытнейшие маги Севера – это серьезная заявка на победу. Особенно, если учесть, что император противостоит им в одиночестве. Если не считать незримую охрану, разумеется. Но кто ее будет считать, когда она незрима?
– Убей меня, отец, если я виновна! – Принцесса подняла выше протянутые руки с оружием. И император усмехнулся про себя: даже в жесте смирения она умудрилась зашифровать вызов! Никто же не может всерьез думать, что Алэр сейчас возьмет ее меч и отрубит ей голову. Асары и волосу не дадут упасть с головы негодяйки.
Эмерит, сделав паузу, продолжила:
– Но не я покушалась на жизнь вашей невесты. Как бы я посмела совершить такое? Даже не мыслила! Я хотела лишь поговорить с моей будущей мачехой, подготовить ее к встрече с вами. Мужчины не понимают, как это важно… Но когда я открыла портал, кто-то из-за моей спины бросил в принцессу боевое заклинание «ледяного сна» такой силы, что я еле смогла нейтрализовать его! Клянусь, я…
– Кто? – перебил император.
Все клятвы пусты, ни к чему тратить на них время жизни. Эмерит – кровь от его крови, а уж он-то знает цену своим клятвам. Сейчас все зависит от того, кого она подставит. Даэра? Игинира?
Но дочь удивила его.
– Я не успела даже понять, кто это был, – она понурила голову, а руки, державшие меч, слегка опустились. – Прости. Все произошло слишком внезапно. Для меня главным было – снять заклинание с принцессы. Ты же знаешь, при таком заклятии счет идет на секунды, иначе жертву не спасти без вреда ее здоровью. Когда я повернулась к порталу, предатель успел скрыться и запутать след. Я говорю – предатель, потому что в тот момент в крепости не было ласхинь, обладавших подобной силой.
– Кроме тебя.
– Кроме меня, – прошептала принцесса, и ее голова склонилась еще ниже.
И, если речь о силе, – кроме Игинира и Ниэнира. Даэр слабее старших братьев, потому и не допускал его император до серьезных схваток и операций, а отправил на спокойный и сытый восток.
Но можно ли верить дочери? Не она ли сама применила заклинание и теперь пытается выкрутиться?
– Почему ты не дождалась допроса в крепости и бежала? Зачем привела с собой асаров?
Принцесса снова подняла голову:
– Я испугалась. Все было подстроено, чтобы обвинить и устранить меня. Там, в крепости, ты был в таком гневе, что не стал бы слушать. И я дала кровную клятву перед асарами, как воин воинам, что невиновна. Они пришли свидетельствовать за меня жизнью по древнему обычаю.
Сотня отборных воинов синхронно вытащили мечи из ножен, – император внутренне содрогнулся от угрожающего скрежета металла, – опустились на оба колена и подняли на вытянутых руках клинки точно таким же жестом подчинения и покорности, как леди-протектор Северного предела.
Асар, стоявший справа от принцессы, спросил дозволения говорить и после кивка Алэра провозгласил:
– Отнимешь ее жизнь, отними и наши жизни, мой император. Мы ручаемся за нашу правительницу и отдадим их безропотно.
Эффектно, – оценил Алэр. Свидетелей нет, доказательств нет, Даэр подставляет Эмерит, а она вместо нападения выбирает глухую защиту и древний обычай кровной поруки.
– Я помню тебя, старейшина Дашвей, как мудрого мага, чьи советы не раз служили пользе империи, – издалека зашел владыка Севера. – Так неужели ты думаешь, что невиновность одного подозреваемого можно доказать сотней убийств непричастных к преступлению?
– Леди дала нам кровную клятву.
– Жаль, что она поторопилась, и я ее не слышал. С удовольствием послушаю, как была сформулирована эта клятва. Дочь моя Эмерит, повтори ее передо мной и своими асарами, произнеси перед священными стенами Ледяного дома. Можно без пролития крови. Священные слова тоже можно опустить. Я хочу знать суть.
Принцесса произнесла бескровными губами:
– Я клялась в том, что не задумывала убийство и не совершала никаких действий, способных нанести вред гардарунтской принцессе Виолетте, невесте императора.
– Умная формулировка, Эмерит. Действительно, открытие портала в нескольких шагах от жертвы не способно нанести ей вред. Кто находился в том месте, откуда ты открывала портал?
– Никто. Я открыла его из своей спальни. Разве могла я предположить, что понадобятся свидетели?
– Что ж, верю, дочь моя.
Император протянул руку принцессе и помог ей подняться с колен.
В следующий миг их фигуры окутала плотная завеса снежного смерча.
А еще через удар сердца отец и дочь стояли на сверкающих под магическим светом белых плитах в святая святых Ледяного дворца – рабочем кабинете императора. Алэр отпустил руку дочери и толкнул ее в кресло.
– Значит, никто? – криво усмехнулся владыка Севера. – И никто не сможет подтвердить, что ты не активировала сначала заклинание «ледяного сна», а потом – портал, куда его затянуло. А если вспомнить, что в твоих спальнях всегда куча зеркал, то ты наверняка их использовала, и для верности атаки, и чтобы тебя саму не зацепило. Заклинание отразилось от зеркала, и влетело в портал. Так все было?
– Отец, я не покушалась! Я поклялась!
– Конечно, ты не покушалась на Виолетту, ведь ты атаковала зеркало. Остальное – трагическая случайность. И ты смогла, не покривив душой, дать кровную клятву с такой хитрой формулировкой. Умно. Я бы сам не сделал лучше. И убийство ты действительно не задумывала. Но вот лишить мою женщину возможности родить наследника… Я и развестись не смог бы, только устроить для нее такой же несчастный случай. Умно, Эмерит. Не подкопаться.
Ресницы молодой женщины, с ужасом взиравшей на императора, на миг дрогнули, и для Алэра это оказалось равноценно признанию в вине.
– Ты пошла против меня, девочка.
– Нет, отец, – прошептала принцесса. – Нет.
– Против моей воли. А значит – против меня. Сама ты не осмелилась бы. Еще не созрела. Кто тебя подтолкнул? Кто твой сообщник, Эмерит? И кто надоумил обратиться к асарам?
Принцесса соскользнула с кресла и распласталась на полу, пытаясь поймать ноги императора.
– Отец!
Алэр брезгливо оттолкнул ее.
– Не сметь! Проигрывать надо достойно.
Эмерит упала ничком и зарыдала, спрятав лицо в ладонях.
– Встань! Не уподобляйся Даэру, не позорь мою кровь! – разъярился император. – Тебя может спасти только чистосердечное признание, Эмерит. Кто? Я слушаю! Иначе я казню тебя и всю твою сотню. Среди них ведь и твой возлюбленный Эйтан, не так ли? Он надоумил тебя? Захотел примерить корону консорта? Сейчас он уже в темнице и умрет до полуночи, если ты не сумеешь переубедить меня.
Принцесса с трудом поднялась, но ее ноги подгибались, и она оперлась дрожащей рукой о спинку кресла. Голос тоже дрожал:
– Мой император, Эйтан ничего не знает. Он не виновен ни в чем.
Сейчас от грозной волшебницы не осталось даже тени. Перед владыкой Севера трепетал нежный и хрупкий северный цветок эмелис, расцветающий раз в году на несколько часов. Но Алэр прекрасно знал, насколько притворна эта хрупкость. И не мог не восхититься безукоризненной игрой дочери. Его школа, увы.
– Вся сотня виновна, Эмерит. Виновна в том, что решила надавить на меня. Последний раз спрашиваю: кто?
Она вскинула голову, глядя отцу в белые от ярости глаза:
– Все Заполярье. Все старейшины, все древние рода до единого, от мала до велика. Все они против твоей идеи обзавестись наследником с огненным благословением. И тебе известно их мнение, совет старейшин писал тебе. Этот ребенок убьет нашу магию и нашу страну. Лед и огонь не могут соединиться. Это противоестественно.
– Не верю в такое единодушие. Всегда есть лидер. И всегда есть тот, кто придумал план покушения. Так кто его придумал?
– Мне незнаком автор. Решение принимал совет старейшин полным составом, единодушно.
Незнаком, – хмыкнул Алэр про себя. Не неизвестен, а незнаком. То есть, имя Эмерит прекрасно знает. Но имя он потом из нее вытянет. А пока…
Пока ее заявление о полном единодушии Заполярья попахивает его поражением в необъявленной войне. Сражаться с собственным народом? С сильнейшими магами Севера? Весьма хлопотный способ самоубийства.
На то у них и расчет, что император пощадит и себя, и страну и не решится на самоубийственное противостояние.
– И ты выполнила их волю, – презрительно скривился он. – Ты понимаешь, какой удар нанесла по нашему трону? Так недалеко и до того дня, когда империя распадется на удельные территории, где каждый сам за себя. Что тогда будет с магией, о которой пекутся старейшины? Она погаснет, как гаснет костер, если разбросать угли. Помни, магия – это языки пламени в мире Эальр. В Очаге, Эмерит.
– Я была вынуждена, отец. У них был Эйтан.
– Не у них, а с ними. Не пытайся мне лгать. Ты только что говорила о полном единодушии ласхов Заполярья, – напомнил император. – Кто подтолкнул, ясно было сразу. Как и чем они тебя вынудили, мы потом выясним. А сейчас я жду ответ на второй вопрос: кто твой сообщник в крепости? Кто снял защитные заклинания с покоев Виолетты? Ниэнир?
Глаза снежной принцессы на миг вспыхнули, и Алэр прекрасно понял почему: слишком ве