– Даже более, если вспомнить, что Безымянный отразился в инсейских водах, а инсеи получили пламя магии позже всех в Очаге. В империи живет много народов, не только ласхи. Одна из бывших жен императора была инсейкой, а может, и не одна, он был женат раз десять. Тут обязательно должен быть храм или молельня Безымянного.
Все-таки Исабель умна и находчива. И уверена в себе.
Будь у Летты магия, она тоже была бы уверена в себе.
– Пригласите ко мне фьера Яррена, мы поручим ему переговоры, – распорядилась принцесса.
Камер-фрейлина поклонилась и вышла, а Летта села в кресло и стала ждать. Опять ждать.
Неужели получится вырваться из заточения и вдохнуть полной грудью морозный воздух свободы?
* * *
Как-то незаметно за неделю плотного общения Игинир начал относится к молодому полукровке, как к самому младшему из братьев. Нет, лучше, гораздо лучше. С оставшимся в живых младшим из наследников, несносным Даэром, старший разговаривал сквозь зубы и едва выносил его присутствие. А в ежедневных беседах с Ярреном оба не замечали, как бежит время.
Но были две темы, которых Рамасха не касался. И главная из них – Лэйрин.
Лишь бы не проболтаться ненароком о том, что под маской зеленоглазого мальчишки скрыто глубоко и надежно диво дивное, чудо чудное – очаровательнейшая девушка, еще не знающая о своей невиданной силе.
Впрочем, Рамасха не был пленен юницей и не потерял голову. Он не из тех, кто способен влюбиться с первого взгляда. Для него важна не броская внешность, и даже не сила магического дара, а ум и душа. А эти качества никогда не раскрыть с первого взгляда и даже со второго.
Скорее, он был покорен необычностью дива, ее тайной, приоткрывшейся на миг. И еще возможностью в кои-то веки ковырнуть секреты и подразнить горячо любимого брата.
Потому северянин, подавшись порыву, и предложил в Долине Лета руку и сердце малолетней девчонке. И не жалел, хотя уже и не надеялся, особенно, после разговора с Рагаром. Но даже ее наставник понимал, что это был бы самый удачный политический ход. Тогда, объединив силу и магию, они могли бы сковырнуть Темную страну, гигантским клопом присосавшуюся к побережью западного океана.
Может быть, желание императора обзавестись огненным наследником продиктовано той же целью. Иначе Игинир не понимал упорства Алэра жениться на любой из дочерей Роберта. Не мог же он подозревать в одной из них то, что увидел Игинир в Долине Лета? Откуда ему? Нет, эту мысль наследник отмел сразу как совершенно нереальную.
Впрочем, под запретом была только Она. А говорить о наследнике Гардарунта можно открыто, не таясь, было бы странно умалчивать такие события.
О том, что кронпринц сопредельной державы унаследовал огненный дар, в чем уже нет сомнения, а значит, Лэйрин стал полным правопреемником покойного Роберта и готовится к коронации. И теперь на него ложится бремя исполнения договора с Севером.
О том, что положение Гардарунта таково, что только чудо могло спасти страну. И Роберт, умирая, оное чудо сотворил.
И даже о том, что Лэйрин по каким-то причинам не ответил ни на одно послание Рамасхи, написанное зримой речью на небесах. Увы, и просьба леди Виолетты тоже пока оставалась без ответа.
Рамасха не сильно мучился неизвестностью: доклады от посла Севера и собственных соглядатаев он исправно получал. Некоторыми из них он даже изволил делиться с молодым горцем, подсаживая того на маленькие, но надежные крючки ежедневных встреч, становясь необходимым и единственным другом в чужом суровом краю. А в награду за сведения ему нужно немного: узнать, на кой дьявол Яррен подложил такую свинью, как неведомый «сюрприз» в послании Рагара к императору?
Причем, молодой да ранний нахал каждый раз делал невинные и скорбные инсейские глазки, мол, знать не знаю, ведать не ведаю! И в свою очередь любопытствовал: а не случилось ли чего в Северной Империи, например, с ее императором?
Но это как раз была вторая важнейшая тема, о которой лучше умалчивать. Никто не должен догадаться, что император не покинул Звезду Севера по срочнейшим делам, а заперся в своих покоях и не выходит уже неделю.
Никто. Ни чужие, ни, тем более, свои. Во избежание переворота. Со старейшин Заполярья станется посадить на временно опустевший трон свою любимицу Эмерит.
Да и принц Даэр мигом примчится из ссылки и поднимет бунт. А междоусобица – не то счастье, которое Рамасха желал бы своей стране.
И что делать с императорской невестой в отсутствие жениха Игинир тоже не знал, потому приказал не выпускать девиц из здания, оборудованного для людей. Замерзнет еще насмерть случайно, а ему отвечать.
Кронпринц допросил Яррена сразу после случившегося, как только слуги доложили, что двери и окна императорских покоев опечатаны его особой печатью, а владыки нигде нет, найти не могут. И только Рамасха понял, что печать нанесена изнутри.
– Ваше высочество, клянусь, я понятия не имею, о чем писал императору мой учитель, – упорствовал допрошенный.
И на крови поклялся, когда понял, что иначе не отделаться, на слово магу тут никто не поверит. Против собственной крови ни один маг не пойдет, если он не самоубийца с извращенным вкусом.
Пришлось поверить.
Попытка подсмотреть, что случилось с отцом, для Рамасхи чуть не закончилась увечьем, магическим истощением и родовым проклятием. Зато он убедился, что Алэр жив и, возможно, в здравом рассудке. Почти. Если забыть, что главный повар прибежал в ужасе с докладом о таинственном исчезновении из императорской кладовой двух ящиков элитных шаунских вин. Закуска, что интересно, не пропала.
С тех пор стабильно пропадало по ящику в сутки. Силен отец. Дорвался. Или сломался. Знать бы еще, от чего. Не нужно быть гением-детективом, чтобы связать таинственное послание от любимо-ненавистного сына и первый на памяти Рамасхи отцовский срыв в Бездну. И неизвестно, в глаза каких чудовищ сейчас смотрит император, какое зло сейчас торжествует в его заледенелой душе?
Но единственный причастный к событиям маг, кто мог знать, упорствовал. А может, Рагар и в самом деле не посвятил ученика в содержимое письма, на крови не соврешь.
Зато принудительная клятва всколыхнула чересчур богатое воображение младшего лорда Ирдари, и каждый день парень выдвигал все новые версии, о чем мог писать Рагар. Было бы весело, если б не было так тревожно: слишком не походило происходящее в императорских покоях на Алэра. Он же не истеричка, он в полном смысле слова хладнокровный мерзавец и убийца.
– Да, не слишком ты лестного мнения о своем папаше, – хмыкнул Яррен, и Рамасха с ужасом осознал, что все-таки проболтался.
Горец, сидевший в его кабинете у окна с книгой и чашкой горячего напитка, за последние дни воспринимался как привычная часть интерьера.
Яррен тоже многое понял по смятенному взгляду кронпринца, отставил чашку и сказал примирительно:
– Я, впрочем, о своем тоже ничего хорошего не скажу.
– Я хотя бы не прячусь от своего отца, – усмехнулся Рамасха, уводя разговор в предложенную сторону. И почувствовал благодарность к полукровке за то, что тот не стал разматывать клубок, получив в руки такую жирную нить.
– Да и я не прячусь, – широко улыбнулся Яррен. – Он прекрасно знает, где меня искать. Только зачем? Я ему не нужен и не был нужен никогда.
– Разве? – удивился северянин. – Насколько я знаю, у него нет других наследников.
– Не разочаровывай меня, ваше высочество. Неужели тот, на ком держатся все иностранные связи Северной империи, не знает, что у некоторых инсейских родов своеобразный матриархат? Для них я даже не родственник.
– Мне известно, что у некоторых инсеев довольно сложная система кровного родства и наследования. Но ведь твой отец – полновластный правитель, ты – старший ребенок, и у него больше нет сыновей!
– И что? Это за пределами Вод меня дразнят инсеем. А с точки зрения инсеев я не инсей, – усмехнулся полукровка, ничуть не расстроенный этим фактом. – У меня есть чудесные, а главное, чистокровные младшие сестры по отцу. Первая из них и станет правительницей.
– Не станет, Яррен, – вздохнул Рамасха, поворошил горку свитков на столе и, вытащив один, протянул собеседнику. – У меня для тебя плохие новости. При исходе Темной страны зацепило многих. К несчастью, вторая жена твоего отца как раз гостила с дочерьми на своей родине. Накрыло всех, даже следов не нашли. Я сочувствую, Яррен.
Ученик вейриэна развернул свиток, пробежал глазами и отложил в сторону, дернув плечом, словно сбрасывал непрошеную жалость.
– Не по адресу, Рамасха. Мне их жаль, но чувства потери я не испытываю. Мне было лет пять, когда мать развелась с отцом и увезла меня в горы. Я и в глаза не видел ни новую жену отца, ни их детей. Мой настоящий дом – Белые горы. Одно скажу: если не нашли следов тел, сестры могут быть живы. Азархарт мог прихватить их для шантажа, он это любит.
– Он будет отыгрываться за неудачу, – согласился Игинир кивком головы. – Но это пятьдесят на пятьдесят, что твои сестры по отцу живы. Тебе нужно быть готовым к возвращению к инсеям.
– Мне? – Яррен расхохотался. – Рамасха, я не наследник и в любом случае им не стану. Никто не позволит посадить на трон рожденного не инсейкой. Инсеи сменят династию, но не закон, и отец это прекрасно знает. Ему нужны были в том браке торговые привилегии и поддержка Белогорья в войне с соперниками, а не наследники. Я – досадная случайность. Да и зачем мне тот занюханный трон?
– А что тебе нужно? – во взгляде северянина светилось любопытство. – Впрочем, помню. Любить, так королеву. Белую?
– Неважно, – полукровка снова дернул плечом.
– Важно. Я хочу знать, кого я принимаю как друга и что от тебя ждать. Предположим, ты дождешься рождения Белой королевы и не успеешь состариться. Разве быть при ней консортом – лучше, чем получить полноценную власть? Твоя настоящая родина гораздо больше Белых гор. Или твоя цель выше? Что тебе земная власть, ты, как мой брат, мечтаешь попасть в Семерку вейриэнов Белогорья? Хочешь бессмертия?